становиться сильнее и набираться власти, чтобы подобные индивидуумы опасались. Таковы реалии этого мира. И глупо их отрицать — не в том я уже возрасте.

— Эй, Волков! — к моей парте подошёл одногруппник Олег. Растрёпанные светлые волосы, небрежно расстёгнутый китель. Вот он, любимчик женской половины академии. — Пойдёшь на бал?

— Какой ещё бал? — и приподнимаю бровь.

За спиной Олега возник его неизменный спутник — Вадим, худощавый парнишка с лицом потомственного книжного червя.

— Как, ты не знаешь? — Вадим удивлённо поправил очки. — Декабрьский бал. Традиция академии — проводится каждый год перед основными праздниками. Танцы, оркестр, фуршет от лучших кондитеров…

— И куча скучающих надушенных барышень, ищущих, кому бы присесть на шею до конца жизни, — добавил Олег, подмигнув.

— Подумаю, — и киваю, изображая благодарность. — Спасибо, что ввели в курс дела.

— Да не за что, — Олег хлопнул меня по плечу. Он что, в друзья набивается? — Форма одежды парадная, кстати. Закрытый сюртук, белые перчатки и прочая мишура.

После чего ухмыльнулся и, развернувшись на каблуках ботинок, направился к выходу. Вадим кивнул мне и поспешил за приятелем.

— Такая скука, каждый раз одно и то же, — донёсся голос Лизы, сидевшей через две парты. Она лениво перебирала локоны рыжих волос, обращаясь к Марине — тихоне, которая редко что-то комментировала. — Старики хвастаются титулами, молодёжь пытается заключить выгодные партии. И эта ужасная музыка…

— Поэтому ты не пропускаешь ни одного бала, да? — Марина тихо рассмеялась, убирая книги в сумку.

— Просто развеиваю скуку, — Лиза театрально закатила глаза. — Ты, между прочим, тоже всегда там.

— Может, ищу свою любовь? — Марина мечтательно вздохнула и тут же смутилась от собственной откровенности.

Они обе обменялись взглядами и захихикали так, как смеются юные барышни, когда разговор заходит о романтике и замужестве.

Закатываю глаза. Любовь, замужество, вечная привязанность — какая чушь. В моём прошлом женщины были либо соратницами, либо развлечением на одну ночь, либо стратегическим активом для политических игр. Идея «истинной любви» нелепа, как вера в говорящих животных.

— А ты пойдёшь, Волков? — неожиданно спросила Екатерина, материализовавшись рядом в своей обычной бесшумной манере. — На бал?

Я и бал?

Можно, конечно. Но надо ли?

— Зависит от того, насколько интересные люди там будут, — и встречаюсь с ней взглядом.

— Если дело в этом, то, как я слышала, в этом году будут приглашены ученики и ученицы из элитных академий. Кто знает, может, найдёшь себе там пару?

Приподнимаю бровь:

— Я разве похож на того, кто ищет пару?

— Волков и женщины — сущности, существующие в разных плоскостях. Очевидно же, — в наш разговор вклинилась Софья Вишневская. — Не так ли, Чернышевская?

Екатерина поморщилась от обращения по фамилии, но сохранила вежливость:

— Полагаю, Волков сам лучше знает о своих… плоскостях.

Медленно поворачиваюсь к Софье. В целом, можно было проигнорировать подобную колкость. Но раз уж ей так хочется «поболтать».

— Вишневская, — и улыбаюсь, глядя ей в глаза, — твой живой интерес к моим отношениям с женщинами крайне познавателен. Начинаю, знаешь ли, подозревать, что ты неравнодушна к моей скромной персоне.

Её щёки порозовели, но взгляд остался ледяным:

— Не льсти себе, Волков. Меня скорее заинтересует городской дворник, чем неотёсанный выскочка из захудалого района.

— Ах да, происхождение — единственный критерий, доступный твоему пониманию, — и делаю вид, что задумался. — Интересно, что первично в аристократии — снобизм или узость мышления? Или это две стороны одной медали?

Софья сузила глаза:

— Манеры и воспитание — вот что отличает благородного человека от прочих. То, чему невозможно научиться, просто надев приличный костюм.

— Странно слышать о манерах от девушки, врывающейся в чужой разговор с оскорблениями, — и наигранно удивляюсь. — Воистину, аристократическое воспитание — загадочная вещь.

— Не путай прямоту с грубостью, — она вздёрнула подбородок. — Впрочем, что можно ожидать от человека, который на дуэли использует запрещённые приёмы?

Улыбаюсь:

— В бою, Вишневская, как и в жизни, нет запрещённых приёмов. Есть только победители и побеждённые. И как ты успела убедиться — я предпочитаю быть в первой категории.

— Победа любой ценой? — она приподняла идеально очерченную бровь. — Как примитивно.

— Но крайне практично. Очевидно, ты путаешь благородство с глупостью. Частая ошибка тех, кто никогда не сталкивался с реальными…

— Прошу прощения, — Екатерина мягко вклинилась в наш словесный поединок. — Не хочу прерывать вашу дискуссию, но звонок на следующую пару прозвенел полминуты назад.

Моргаю, осознавая, что аудитория опустела. Только мы трое и остались посреди парт, да стульев.

— Продолжим в другой раз, Вишневская, — и отвешиваю гротескный шутливый поклон. — Буду ждать твоих колкостей в будущем. Всегда приятно встретить интересного оппонента.

Софья фыркнула, но что-то в её взгляде изменилось. Поджав губы, она резко развернулась, заставив юбку взметнуться изящным полукругом, и вышла из аудитории.

— Интересный у вас обмен любезностями, — задумчиво произнесла Екатерина, и мы направились к выходу на урок самообороны. — Не знала, что вы с Вишневской… так близки.

— Отнюдь, — пожимаю плечами. — Просто нужно было сбить с неё малость спесь.

— Она из древнего рода, — Катерина произнесла это для предупреждения. — А её дед — член имперского совета.

— А ещё, судя по всему, она никогда не слышала слова «нет», — и коротко усмехаюсь. — Что ж, всегда приятно быть первым.

Катерина покачала головой:

— Ты невозможен, Волков.

— Какой есть.

* * *

Интерлюдия

Женская раздевалка была полна привычного гомона — шелест снимаемой курсантской формы, постукивание шкафчиков, смех и разговоры. Предстоящий бал, как и полагается в возрасте юных барышень, стал главной темой беседы.

— Максимов намекнул, что пригласит меня на открывающий танец, — Ольга Савельева, шатенка-красавица, поправляла локоны перед зеркалом. — Но я пока не решила, соглашаться ли. В прошлый раз он наступил мне на ногу, при чем трижды за один вальс.

— Зато какие связи у его семьи, — практично заметила Ирина, завязывая спортивные шорты. — Слышала, его отец — крупная шишка в промышленности.

— Да плевать мне на его связи, — Ольга скривилась. — Я бы предпочла танцевать с кем-то, кто не путает собственные ноги.

— Например? — подала голос Марина, надевавшая спортивные башмаки на скамейке.

— Да с кем угодно, хоть с