Девушка отшатнулась, хватаясь за пострадавшую щеку. В глазах вспыхнули непонимание и обида.

– Да что я тебе сделала?! – с отчаянием в голосе закричала она.

– Добровольно согласился? – заорал он, хватая ее за плечи. – А ты уверена, что у меня была альтернатива?!

Пораженная его словами, Айна даже не думала сопротивляться. Фил сжал ее плечи и с силой тряхнул, не скрывая собственной злости:

– Что ты вообще знаешь об элохимах? Ты, как и все остальные, ничего не видишь за красивыми лицами! Но я-то знаю, кто они на самом деле!

Он оттолкнул ее от себя. Не устояв на ногах, Айна упала на пятую точку и растерянно захлопала ресницами.

– И… кто же они?

– Чудовища!

За спиной Фила мелькнула тень.

Закричав, Айна выбросила руку вперед, указывая на то, что гигантскими скачками приближалось к ним из пустоты коридора.

Это был Пес Тенганара – огромный зверь со вздыбившимися на загривке ядовитыми иглами и оскаленной пастью, из которой вырывалось рваное дыхание. Причем он выглядел куда больше, чем те, с которыми Айне однажды довелось столкнуться нос к носу. Размером с теленка.

Огромные когтистые лапы бесшумно спружинили, отталкиваясь от пола и бросая тело зверя вперед.

Короткий миг, в который время словно застыло.

Фил обернулся, почувствовав опасность, но было поздно. Живой снаряд, точно выпущенное из пушки ядро, снес его в сторону. Человек и Пес покатились по полу, рыча и нанося друг другу удары.

Айна, забыв обо всем, отползала, не глядя куда. В голове билась только одна связная мысль. Она сигналила аварийной сиреной: бежать! Бежать подальше отсюда! Но не было сил даже на то, чтобы встать. Панический ужас сковал ее по рукам и ногам, а взгляд не мог оторваться от развернувшейся бойни.

У Пса были когти и клыки. У человека – лишь тонкое шило, и казалось, исход боя был предрешен. Айна увидела, как зверь застыл над жертвой победной статуей. Фил лежал распятый под его мощными лапами, оскаленная пасть с пылающими глазами склонилась над ним. Сверкнули клыки…

– Нет! – забыв обо всем, Айна бросилась на зверя. – Не смей! Не трогай его!

В этот момент она даже не думала о том, что творит. Она забыла, что нужно бояться, забыла о собственной безопасности и о том, что еще минуту назад скулила от ужаса.

Точно маленький смерч она налетела на Пса, схватила за шею и дернула на себя, желая оттащить от друга.

– У… убей его… – прохрипел Фил.

Когти зверя располосовали ему грудь, и на рубахе парня расплывались алые пятна.

Пес зарычал, мотнул головой, освобождаясь от захвата, и клацнул зубами в опасной близости от горла жертвы.

– Убей! – взвыл парень, разжимая ладонь.

Из ослабевших пальцев на пол скатилось шило. Айна бездумно схватила его и нанесла удар.

Стальная игла вошла зверю чуть ниже уха, как раз в тонкий зазор между пластинами. Послышался хруст. Айна почувствовала слабое сопротивление кожи и вогнала оружие по рукоять.

Брызнула кровь. Она оказалась такой же красной, как у людей, и ее было так много, что девушка растерянно отшатнулась.

Зверь покачнулся, глядя на нее с молчаливым укором. В его глазах ей почудился невысказанный вопрос. Потом захрипел и начал валиться набок.

– Столкни его с меня, мать твою! – задергался Фил. – Столкни!

Но Айна не могла даже двинуться с места. Оцепенев, она смотрела, как плавится и течет тело зверя, медленно, но настойчиво обретая человеческие черты…

До ужаса знакомые черты…

Через минуту на полу лежал Стикс. Полностью обнаженный, сжавшийся в позе эмбриона, но это был он. Его лицо превратилось в застывшую маску, глаза потускнели, а из шеи чуть ниже левого уха торчала рукоять шила.

– Добей! Добей эту тварь! – прохрипел парень, с трудом поднимаясь на колени.

– Нет.

– Что? – не веря услышанному, он глянул на Айну.

Но та с внезапной решимостью повторила:

– Не трогай его!

Она и сама не знала, что заставило ее в тот момент заступиться. Жалость к поверженному врагу?

Айна поскорее отогнала крамольные мысли. Она подумает об этом потом… как-нибудь… Сейчас есть дела поважнее.

Девушка склонилась над тенганарцем, пытаясь выяснить, насколько опасна рана. Стальная игла была длинной с палец, человека такой удар в шею убил бы на месте, но Стикс был еще жив и даже в сознании. Его глаза подернулись пеленой, но продолжали смотреть на Айну, будто он силился что-то сказать.

Она поспешно отвела взгляд. Но недостаточно быстро. Стоило их глазам встретиться – и внутри что-то сжалось, а после заныло, поднимая из глубины памяти жаркие и бесстыдные картины, которые Айна хотела забыть.

Искушающий шепот на ухо… жадные губы, скользящие по чувствительной коже… крепкие руки, повторяющие рельеф ее тела…

Неужели все это на самом деле случилось с ними? Пусть в симуляторе, но все же… И был ли это именно Стикс или плод ее собственного воображения?

– Ты что, так ничего и не поняла? – резкий голос Фила вернул в суровую реальность. – Псы это и есть элохимы! Только взбесившиеся, утратившие рассудок!

– Все равно, – она покачала головой. – Он дал тебе возможность уйти, нужно просто воспользоваться ею.

Подчиняясь внезапному порыву, приложила ладонь к щеке Стикса и увидела, как тот улыбнулся. Устало, но мягко. А потом опустил веки.

Фил замер над ними, рассматривая обоих. В душе парня зарождалась бессильная злость. Он сжал кулаки. Раны на груди болели, но еще больше болела ужаленная гордость.

– О чем ты говоришь? – процедил он, прекрасно понимая, что услышит в ответ.

– О том, что тебе пора уходить. Иди, Фил. Больше некому тебя останавливать.

– А ты?

– Я останусь. Позову на помощь. Я не могу бросить его умирать, ведь он тоже не бросил меня…

Айна не верила, что сказала это. Не верила, что добровольно согласилась остаться, когда свобода так близко.

Возможно, однажды она пожалеет об этом. Возможно…

Несколько секунд парень топтался на месте, раздумывая и наблюдая, как Айна срывает с себя футболку, как прикладывает к месту ранения и резко выдергивает шило.

– Потерпи, – пробормотала, зажимая хлынувшую кровь. – Сейчас я кого-нибудь позову…

Договорить она не успела.

Фил нанес ей удар.

***

Сначала была темнота. Тяжелая, душная. Потом возник странный звук, похожий на гул огромного механизма. И вибрация. Она пронизывала то, на чем Айна лежала, и ее саму. Каждый нерв, каждый мускул, каждую косточку. До зубовного скрежета.