Не дать ей уйти. Главное не дать ей сделать этого.

— У меня характер не сахар, Лив, — проговорил он. — Может, сейчас я и самый адекватный из трио Лайвли, но это пришло с возрастом, в своё время я немало натворил. Я долго отхожу от неприятностей, такой уж дурной. Умею быть собранным в нужный момент, а уж накрывает меня потом, со временем. — Он погладил пальцы девушки своим. — Я был тысячу раз не прав, и не должен был сливать всё это на тебя. Надеюсь, ты простишь меня, узнав, что я мучился все эти дни.

— Зависит от того, насколько сильно ты мучился, — ответила девушка, безуспешно сдерживая улыбку. Давление в груди немного ослабло….

— На двенадцать, по шкале от одного до десяти.

Лив усмехнулась и увлекла его за собой в квартиру. В коридоре был практически полумрак, единственный источник света — вставленный в розетку ночник в форме белого цветка. Эта мелочь тронула Барри — квартира теперь воспринималась не иначе, как её домом. И то ли дело в темноте, или в тонком аромате персиков от её волос, а может — в её пальцах, которые всё так же лежали в его руке, но Барри сдался и сделал то, чего хотел уже давно.

Легонько потянув её на себя, он прислонил девушку к стене и поцеловал. В момент, когда их губы соприкоснулись, по телу прошла приятная дрожь. Вот бы немедленно углубить поцелуй, стиснуть в своих объятиях… Барри провёл руками по линии её талии, не позволяя себе ничего лишнего. Просто наслаждался моментом, и тем, что Лив не оттолкнула его, что давало слабую надежду на то, что этого не произойдёт и когда их губы разомкнутся. Реальность превзошла все его тайные мечты, и если она всё же отвергнет его….

Как только он немного отстранился, девушка сделала рваный вздох. Она во все глаза смотрела на него, не оттолкнула, но и не обняла в ответ. Рискуя, всё же, быть отвергнутым, Барри сказал:

— Я не хочу быть просто другом, Лив. Видит Бог — смогу быть им, если ничего большего тебе от меня не нужно. Но ты должна знать, что это нужно мне.

Вот и всё, теперь он открыт перед ней, ей и карты в руки. Минуту, которая показалась вечностью, Лив так же молча смотрела на него, а потом, обхватив за шею, притянула к себе и пылко поцеловала. И вот тут уже пришёл его черёд удивляться! Она прижалась к нему так, что он мог чувствовать бьющееся в её груди сердце, жар её поцелуя распалил его собственный, и сорвал окончательно все ограничители. Кое-как сбросив обувь, они, не размыкая губ, пошли куда-то вглубь квартиры.

В ушах шумело, из головы вылетели все связные мысли. Все, кроме одной. Окончательно отдаться наслаждению ему мешало последнее неразрешённое обстоятельство…

— Лив, — прошептал он, насилу отстранившись, — а что твой муж?..

Её тело ощутимо напряглось, и он уже было подумал, что зря заговорил об этом сейчас. Но Лив только качнула головой и, подавшись вперёд, прошептала ему на ухо.

— В прошлом. Есть только ты.

Слов уместнее сложнее было представить.

Больше ничего не говоря, Барри подхватил девушку под бёдра и опустился вместе с ней на стоящий рядом диван…

Хорошо. Ну а дальше-то что?..

Лив держала в руках чашку с давно остывшим кофе и неспешно крутилась на стуле из стороны в сторону, бездумно глядя в окно кабинета. Темень. Это и не удивительно, учитывая время — было только без четверти шесть утра. То тут, то там, в доме напротив, загорались окна, и люди, сонные и несчастные, начинали свой день.

Её собственный день начался примерно час назад.

Лив прикрыла глаза, мысленно воспроизводя в памяти произошедшее накануне вечером. И ночью. Кожа ещё помнила прикосновения мужчины, который сейчас мирно спал за стенкой, в её постели, а губы — его поцелуи. Около девяти вечера позвонила миссис Мюррей и сообщила, что школа закрывается на карантин, но им на работу ходить надо, хоть и на сокращённый день. Как-то само собой решилось, что Барри останется на ночь. Тогда ей это показалось замечательной идеей, и во многом она, конечно, была права.

В животе всё затрепетало. Как же это было хорошо! Было так здорово лежать рядом с ним после, болтать, обниматься…. Никакой неловкости, никакого смущения, словно произошло нечто правильное, но при этом — совершенно волшебное…. С Майлзом она ни разу не чувствовала ничего подобного. Потому что никогда и не испытывала к нему того, что испытывает сейчас к Барри.

Выходит, она лицемерка? Её тогда так задело признание мужа о том, что он никогда не любил её, а сама ведь не лучше!.. Лив дёрнула головой, прогоняя эту мысль, и отставила чашку. Нет. Лучше. Она старалась сделать их отношения крепче. По крайней мере, с её стороны была какая-никакая симпатия и привязанность.

В чём она была не права — так это во лжи самой себе в том, что её всё устраивало. Так уж вышло, что по-настоящему жить она начала лишь по возвращении в Истборн, после знакомства с Барри.

Но она не лгала Майлзу. Несмотря на то, что её сердце тянулось к другому мужчине, она не позволяла себе ничего лишнего до тех пор, пока не решилась на развод. Так что она лучше Майлза. Или, по крайней мере, честнее.

И если это так, сейчас, прежде, чем идти на работу, она должна поговорить с Барри, рассказать ему обо всём. Потому что если он узнает о сложившейся в её семье ситуации от кого-то другого, может воспринять всё неправильно. А потерять этого мужчину — последнее, чего бы ей хотелось!

Подхватив чашку, девушка отнесла её на кухню. Всё так же, в потёмках, она помыла её, протёрла столешницу…. Тянула время, хотя и понимала, что это глупо. Как же всё сложно, боже…

— Почему ты тут, в холодине, а не в постели со мной?

Лив развернулась и едва не налетела на стоявшего почти впритык Барри. Он кутался в плед, и на мгновение распахнув руки, привлёк её к себе, поместив в тёплый кокон, после чего нежно поцеловал.

— Совсем продрогла. Ты же здесь не прячешься от меня?

О чём там она хотела поговорить?.. И так уж это важно?..

Нет, прочь наваждение. Конечно, важно.

Но какой же он тёплый! И уютный. И как не хочется портить этот волшебный момент дурацкими разговорами….

— Барри, надо поговорить. Сейчас же. Не то я передумаю.

Она собиралась отстраниться, но кольцо из рук мужчины даже не дрогнуло, поэтому, смирившись, последовала за ним к дивану, и села к нему на колени. Невольно вспомнив, что именно здесь начинался их прошлый вечер, смутилась. Барри привлёк её к себе, накрыл ноги пледом, и поцеловал в шею, и Оливии от такой нежной заботы захотелось разреветься! Хоть бы ничего не испортить!..

— Барри, я, правда, не знаю, с чего начать…

— Лив, — мужчина отклонил голову, и ей стало не по себе от его внимательного, прямого взгляда, — если ты сожалеешь о том, что произошло между нами, то лучше скажи, как есть. Недомолвки и ужимки всё только испортят.

— Сожалею?.. Нет! Как о таком можно вообще сожалеть?! Я пока в здравом уме! — Барри медленно улыбнулся, и девушка поняла, что возразила, пожалуй, слишком горячо — теперь, того и гляди, возгордится. Впрочем — заслуженно. — Я встала сегодня, и решила, что ничего не выйдет, если я не буду честна с тобой. И я хочу, чтобы ты обо всём узнал от меня.