Еще одна причина заключить, что гробница опустела – иудейские представления о воскресении. Большинство иудеев верили в телесное воскресение, то есть в то, что захороненное тело умершего в день воскресения будет восстановлено и преображено в бессмертное тело. Если ученики проповедовали воскресение Иисуса, то, по всей видимости, имели в виду, что воскресло именно его мертвое тело – а это означало, что гробница была пуста.

Наконец, посмотрим на позицию иудейских лидеров. Когда их спрашивали, что произошло, они отвечали, что ученики украли тело – и, таким образом, также косвенно подтверждали, что гробница опустела.

Подводя итоги этой части своего выступления, Майк вспомнил слова Уильяма Уэнда, покойного оксфордского профессора:

– «Все строго исторические свидетельства, которыми мы располагаем, говорят в пользу [пустой гробницы], и тем ученым, которые отвергают ее, необходимо признать, что ими движут причины, отличные от ревности к научной истине»[53].

Затем Майк перешел к заключительной части своей речи:

– Факт номер три: свидетельства о воскресении Иисуса. Во множестве случаев мы видим: ученики Иисуса верили, что он воскрес. Об этом свидетельствовали не только былые ученики, но и враги Иисуса.

В подтверждение этой мысли Майк указал на множество древних источников. С первых лет своего существования, говорил он, христианская церковь строилась на убеждении, что Иисус воскрес из мертвых. За веру в то, что он воскрес, ученики готовы были идти на смерть. И, в сущности, не только ученики: некоторые люди, противостоявшие учению Христа при его жизни, как Павел и Иаков, также стали его горячими поборниками, готовыми умереть за эту веру, после его смерти.

Этот пункт показался мне неубедительным. Люди были готовы умирать за веру в то, что им явился Иисус… и что с того? Это же не значит, что он действительно им являлся! Но Майк предвидел такое возражение и прояснил свою мысль: по крайней мере это означает, что ученики действительно твердо в это верили и не лгали о своих убеждениях. Мысль его была проста и словно отчеканена: «Из лжеца не выйдет мученика».

В заключение, представив слушателям факты, Майк повторил свой основной аргумент:

– Итак, опираясь на эти три факта, сформулируем наш тезис. Мы видели, что эти факты надежно подтверждены историческими свидетельствами и что их разделяет впечатляющее большинство ученых, если вообще не все ученые, работающие в этой сфере, включая и скептиков. Мы видим, что все эти факты легко и без натяжек объясняются воскресением Иисуса. В отсутствие правдоподобных альтернативных теорий мы можем с уверенностью принять то, что воскресение Иисуса – историческое событие, произошедшее в действительности.

Иными словами, Майк говорил о том, что воскресение Иисуса – наилучшее объяснение имеющихся фактов; всем же прочим теориям приходится искажать факты или игнорировать их.

Откинувшись на стуле, я обдумывал его аргументацию. «Не может же все быть так просто! – думал я. – Где-то здесь должна быть ошибка!»

Я задумался над возможными альтернативами. «Может быть, люди, видевшие воскресшего Иисуса, просто галлюцинировали?» Но тогда гробница не оказалась бы пустой, верно? Кроме того, насколько вероятно, что множеству людей во многих разных случаях являлась одна и та же галлюцинация? Во время дебатов Майк процитировал отрывок из 1 Кор 15, где говорилось, что воскресшего Иисуса видели одновременно пятьсот человек. Разве бывают массовые галлюцинации? И потом, это не объясняет, почему воскресшего Иисуса видели его враги, тот же Павел. У них ведь не было причин ждать его возвращения!

«Что, если они видели не Иисуса, а кого-то другого?» Я задумался над этой мыслью: но нет, тоже не сходится. И тогда гробница не была бы пуста. Кроме того, как могли ученики перепутать кого-то с Иисусом? Ведь с Иисусом они провели тысячу дней или даже больше. Нет, это тоже плохое объяснение.

«Что, если на кресте Иисус не умер?» Такова позиция ахмади: но Майк и Гэри уже опровергли все их аргументы. Однако, когда Шабир начал свою речь, мне стало ясно, что он придерживается именно этой позиции. Трепет восторга охватил меня: быть может, этот прославленный поборник веры приведет в ее защиту какие-то надежные аргументы?

Шабир заговорил – и с первых слов стало ясно, что он вполне уверенно чувствует себя на сцене и хорошо владеет информацией.

– То, что я мусульманин, возможно, делает меня предубежденным в отношении свидетельств о воскресении Иисуса. Прежде всего хочу откровенно признать свою предубежденность, но затем ее отложить и опираться только на факты. Свидетельства в пользу воскресения не кажутся мне убедительными. Если кто-то скажет мне, что некий человек умер, а три дня спустя его видели живым, прежде всего я спрошу: «А точно ли он умер?» Ученые, изучающие Евангелия, спрашивают: «Что стало причиной смерти Иисуса?» И мы видим, что врачи, читающие эти рассказы, выдвигают разные версии. Если взять тексты – именно те, что мы видим в Евангелиях – из них непонятно, от чего умер Иисус и умер ли он вообще.

Шабир говорил еще долго, но суть его выступления была именно в этом. Дебаты продолжались – и мне становилось ясно, что Шабир отрицает и отбрасывает без рассмотрения гораздо больше фактов, чем может позволить себе объективный исследователь. Он отрицал, что к Иисусу применили обычную процедуру распятия, хотя не объяснял, почему; отрицал достоверность рассказа о распятии у Иоанна, хотя сам признавал, что Иоанн наиболее точно придерживается известных нам исторических сведений о распятии; признавал, что немусульманские ученые по всему миру согласны, что Иисус умер на кресте, но парадоксальным образом отрицал, что распятие играет ключевую роль в их рассуждениях; игнорировал однозначные утверждения всех Евангелий о том, что Иисус умер, – и снова и снова отрицал и игнорировал важные факты, чтобы защитить свою точку зрения.

Да, мы все были заворожены ораторским мастерством и риторикой Шабира, но, вслушиваясь в его аргументы, приходили к двум выводам: во-первых, его скептицизм не обоснован, во-вторых, к своей собственной позиции он подходит далеко не столь скептически! Такая непоследовательность явно исходила из предубежденности. Даже я, мусульманин, не мог этого не видеть и не понимать.

После дебатов Майк и Шабир разошлись по разным помещениям, чтобы поговорить со слушателями и ответить на их вопросы. Я медленно поднялся с места, разочарованный и смущенный, все еще переваривая все, что услышал. Около часа я ходил по холлу и обдумывал услышанное, а затем мы с Майком, Дэвидом и Гэри вместе отправились на парковку. Было холодно и темно; в бледном свете фонарей с наших губ срывались облачка пара.