— Он бессмертный. Им всегда скучно.

— Оттого и все беды на Земле? От скуки? — мрачно усмехнулся Уитхем.

— Эдем и Тартар защищают свои границы. А подступить к ним можно только через Землю. За этот мир будут бороться вечно, если…

Защитники не дрогнут, — закончила за меня Лилит, когда я замолчала.

До камеры Кассиэля дошли в молчании. Уитхем снова безошибочно нашёл нужную дверь. Я же будто очутилась здесь впервые. Интересно, это тоже борьба со шпионами? Чтобы, если кто и проникнет, навечно здесь заблудился?

— Его предупредить? — уточнил Уитхем, когда мы вошли в аппаратную, где дежурили двое стражей.

— Нет, сделаю сюрприз.

Приложив кулак к плечу, я поприветствовала охранников и прошла к двери. Они повторили мой жест, но вскакивать со своих мест не стали. Да и не удивились, их должны были предупредить.

В обстановке камеры ничего не изменилось, тот же минимальный набор мебели. Серафим, впрочем, нашёлся за тем же занятием, читал, развалившись на кровати, и даже не отвлёкся при звуке открывания двери. Заметно отросшие с нашей последней встречи волосы были собраны в небрежный хвост. На волевом лице отпечаталось выражение апатии. Простая футболка синего цвета, чёрное трико и отсутствие носков придавали его облику безобидный вид.

— Привет, Касс, — весело поприветствовала я его, войдя в помещение. — Соскучился?

Он дёрнулся от неожиданности, и это всё, что выдало его реакцию. Мужчина с неохотой отложил книгу в сторону и перевёл изучающий взгляд светло-серых глаз ко мне.

— Натали, здравствуй, — спокойно произнёс он, и тягучим движением поднялся с кровати.

Мышцы тела напряглись помимо моей воли. Ничего не изменилось. Передо мной стоял опасный мужчина, которому я успела неоднократно насолить. Надеюсь, он не станет снова меня душить… или целовать.

— Можешь не переживать, — я примирительно продемонстрировала раскрытые ладони. — Никаких демонических штучек. Обещаю.

— Обещаешь? — хмыкнул он немного удивлённо и недоверчиво. — Сразу отказываешься от своего преимущества?

— Я хочу поговорить и кое-что предложить.

— Говори, — милостиво разрешил он, чуть качнув головой.

— Окей, — довольно улыбнулась. — Смотрю, ты тут весело проводишь время.

Проигнорировав ожидающий взгляд Кассиэля, я обошла его, прошла к кровати, присела на неё, откинувшись на подушку, и подхватила ближайшую книгу. Снова стихи. Впрочем, чтобы не нервничать в присутствии серафима, я начала читать про себя строки. Правда смысл прочитанного проходил мимо меня, а все органы чувств сосредоточились на возможной опасности.

— Отдыхаю, — подтвердил серафим, медленно двинувшись ко мне. — Ничто внезапно не дёргает на границу, никто не требует моего участия в управлении провинцией.

— Никто не дёргает и никуда не надо… Это называется отпуск, — подсказала ему, насмешливо. — Я только из него.

— Отпуск? Интересное изобретение, надо запомнить, — Кассиэль аккуратно присел на другую сторону кровати, изучая меня задумчивым взглядом. — Я думал, ты не решишься вернуться.

— Да вот, захотелось тебя развлечь. Думаю, скучно здесь серафиму. Совсем зачахнет без моего внимания.

— Натали, хватит... Говори, что тебе нужно.

— Странно, ты вроде такой терпеливый...

— Не по отношению к тебе, — возразил он, а серые глаза мимолётно сверкнули гневом.

— Хорошо. Мне нужен хороший мечник. Для тренировок.

Наконец оторвав взгляд от строчек стихотворения, я посмотрела на удивлённое лицо серафима. С секунду он молчал в изумлении, потом же громко расхохотался. Обидно, между прочим. Но пусть смеётся… Почувствует разницу между весельем и унынием, когда я попытаюсь уйти.

— Ты пленила меня, пытала флёром, а теперь хочешь, чтобы я тебя обучал? — перечислил он, когда отсмеялся.

— Тренировал, — поправила его. — Тебе предоставят более комфортабельное и обширное помещение. Ну и я буду рядом. Разве не здорово?

— В самом деле, враг и совсем рядом… — протянул он весело.

— Нет, если ты против, то не буду беспокоить. Читай дальше стишки, — стремительно поднявшись с кровати, я направилась к двери, громко чеканя каблуками шаги.

— Стой. Я ещё не отказал, — напомнил он.

— Озвучь условия, и я подумаю, — замерев возле двери, я, словно с неохотой, обернулась.

— Наглая ты девушка, Натали, — помотал он головой.

— И не только. У тебя есть шанс узнать все грани моего скверного характера.

— Что ж. Это одно из условий, — его губ коснулась тонкая усмешка. — Ты будешь проводить со мной время и помимо тренировок. Ты правильно подметила, мне становится скучно.

— Это можно организовать, — пожала я плечами, не находя в просьбе ничего особенного.

Буду при нём делать домашние задания.

— Ты не будешь применять флёр.

— И не собиралась.

— И последнее. Краски.

— Что? — новое условие всё же заставило растеряться.

— Хочу рисовать, — заявил Серафим, расплывшись в предвкушающей улыбке.

Следующий день начинался вполне обыденно. Я вновь чувствовала себя просто студенткой, общалась с друзьями за завтраком, не дёргаясь на постоянные телефонные звонки. Правда, настроение было ни к чёрту, и даже согласие Кассиэля не могло это исправить, ведь я находилась в ссоре с лучшим другом. Майкл один из немногих людей перед кем я готова извиниться, не чувствуя вины, ради которого могу сделать сотни уступок и даже пойти против собственных принципов. И сейчас он осуждал меня. Я понимала, что наша размолвка временна, но и успокоиться могла только, когда мы помиримся. А поздравления с помолвкой только усиливали душевный раздрай. Так что на первую в этом году пару по ведению боя с огнестрельным оружием я шла совершенно расстроенной.

— Слушаю? — уныло отозвалась на вызов с незнакомого номера на мой личный телефон.

— Натали, это Скотт.

— Здравствуйте, — пробормотала озадаченно.

В прошлом не возникало необходимости в общении по неслужебным обстоятельствам, потому меня весьма удивил внезапный звонок. Обращается он сейчас как друг, преподаватель или коллега?

— Выручай. Сможешь открыть спортзал и начать пару без нас?

— Ну да, конечно. Что-то случилось?

— Задерживаемся, — недовольно пробормотал он, а на заднем фоне раздалось громкое женское восклицание.

— О, задержались на свидании? Я не скажу Алану. Честно-честно.

— Свидании?! Натали, это… подожди, — его голос отдалился, и он начал что-то кому-то объяснять.