— Измашкин погиб зря?

— Не знаю. Но переносить сюда представления из БольшогоМира опасно. Муравьи и другие насекомые — это не железные тигры, небронированные носороги... Это совсем другой мир. Измашкин, возможно, тожерешил, что ксеркс — это тигр величиной со слона. Либо бежать, либо приниматьбой.

— А можно, оказывается, в чемоданчик?

— Не только. Мы не становились в чемоданчик, когда двагода назад ходили по муравейнику. Можно быть на равных. Можно быть вообщеневидимками...

— Как это??

— Это сложнее, потом поясню.

Саша взмахнула крыльями, бесшумно оторвалась от земли.Дмитрий сказал раздумчиво:

— Если запросить пардону, то не тронет?

— А что, гордость десантника не позволяет?

— Вообще-то не нравится, — ответил Дмитрий. Плечиего шевельнулись, под загорелой кожей вздулись тугие мускулы.

— Тогда считай это военной хитростью.

Дмитрий долго думал, голос его был нерешительным:

— Хитрим перед врагом, а мурашей что-то не хочетсязачислять во враги. Простые, хорошие парни... Совсем как я. Наверное, здесьтакая форма козырять старшим по званию.

— В яблочко, — согласился Кирилл.

— Извини, но такую дикую идею я должен проверить. Вконце концов это я испытатель, а не ты.

Он рванулся вверх, как почтовый голубь, шумно и часто хлопаякрыльями. Кирилл заспешил следом, но Дмитрий уже ушел в сторону, а потом ивовсе неким образом вошел в пике. Кирилл попробовал собезьянничать, но Дмитрий,а за ним и Саша умело использовали щели между потоками, зато Кирилл зависал,его подбрасывало теплыми потоками, кружило, несло в сторону.

Наконец он с трудом опустился, упал возле Дмитрия нашироком, как танцплощадка, мясистом листе, покрытым редкими толстыми волосками.Саша с неразлучным бластером сидела на самом краю, чуть покачивалась вместе слистом. Вокруг нее блестели капли сока размером с дыню. В одной барахталасьнежная мушка с большими глазами и крылышками феи.

Саша указала стволом бластера вниз. По сверкающим глыбаминоходью бежал ксеркс, а под углом к нему семенил желтый мирмик. Мирмик рыскалпо сторонам, ксеркс двигался как линкор, явно держа курс на дальнейшийкормоучасток.

Вдруг сяжки ксеркса шелохнулись, он тут же сделалмолниеносный рывок, налетел на мирмика. Тот, как показалось Кириллу, ахнул впанике и рухнул на булыжники, быстро подобрав шесть лап к пузу.

Гигант высился над скорчившимся мирмикологом, как портовыйкран над стареньким грузовичком. Доспехи блестели, лапы выглядели как деревья,между которыми заблудился ребенок. Сяжки достали мирмика, перекатили. Мирмиквскочил, его маленькие жвалы раздвинулись, там заблестела оранжевая капелька.

Ксеркс повернул голову, осмотрел подношение. Кириллупоказалось, что гигант усмехнулся. Еще раз коснувшись усиками мирмика, неспешнодвинулся дальше.

Булыжники отлетели в обе стороны.

Мирмик вскочил, проводил страшного гиганта обалделымвзглядом, ощупал себя сяжками. Капелька еды, которую, предлагал ксерксу, сноваисчезла. Еще дрожа, пугливо почистил сяжки, юркнул в сторону от ксерксовойдороги.

— Бедный муравей, — сказал Дмитрий с глубокимпониманием. — В лесу ксеркс, дома теща... Ладно, что мордоворот дажеконфету не отобрал.

— Еду предлагает младший старшему, — пояснилКирилл.

— Ну настала моя очередь, Пролетарию нечего терять. Ухохла только чуб да душа...

Стряхнув крылья, он без разбега прыгнул вниз. Саша подобралакрылья, легла рядом с Кириллом у края. Обеими руками цеплялись за волоски, ибопод ветерком лист величественно заходил вверх-вниз.

Фигура Дмитрия быстро уменьшалась, наконец он распласталсяна камнях. Ксеркс отпрыгнул: Дмитрий упал прямо перед ним. Затем ксерксрассерженно метнулся вперед. Огромные жвалы молниеносно сомкнулись на телеДмитрия.

Саша вскрикнула, бросилась головой вперед. Кирилл замешкалсятолько на мгновение. Потоком теплого воздуха их отшвырнуло, Сашу дважды перебросилочерез голову, Кирилл плашмя упал на сухой лист, распугав клещей. Подхватившись,бросились к далекому ксерксу, под которым лежал Дмитрий.

Ксеркс приподнял Дмитрия, его жвалы разомкнулись. Дмитрийупал, остался на земле, не двигался. Ксеркс переступил через него, его глазауже шарили по зеленому лесу, сяжки ходили широкими кругами. О странномсуществе, судя по всему, уже забыл. Перенаселено, всех не упомнить. Ходют тутвсякие, разные, бессяжечные...

Дмитрий приподнялся, помахал рукой:

— Да жив я, жив!

— Цел? — закричала Саша на бегу. Бластер в ее рукесмотрел вслед ксерксу.

— Не совсем... но жив. А что ребра малость... так ктомне их не мял?

Он поднялся, ощупал себя, страдальчески перекашивая рожу.Саша бросила гневный взгляд, исчезла, словно призрак, вернулась уже нагруженнаятремя парами крыльев, Кирилл сказал с великим облегчением:

— Слава Богу... Но тебе рисковать не стоило.

— Ну да, все тебе, — ответил Дмитрий с сарказмом.

Саша швырнула крылья на землю. Голос ее дрожал отнегодования:

— Дима! Ну тебя к сороконожкам с твоими этологическимиштучками! Без них еще вопрос: погибнешь ли, а с ними...

Дмитрий обезоруживающе улыбнулся Кириллу:

— Ты прав. С ними можно общаться. Простые,бесхитростные парни.

Он помог Кириллу нацепить крылья. Саша вдруг спросила сподозрением:

— А что ты ему говорил? Я видела, у тебя губышлепали... Молитву читал?

Дмитрий в смущении пожал плечами. Крылья качнулись, заставивего ступить несколько петушиных шажков:

— Заметила? Могла бы смолчать. Просто струхнул,признаюсь. Не помню, что и как, только вроде бы дважды назвал его «товарищгенерал», раз «ваше сиятельство» и три раза «товарищ Аверьян Аверьянович»...

Саша взвилась, уже с неба донесся ее голос:

— Похож на Ногтева?

— Как две капли, — ответил Дмитрий с чувством.

Впереди вырастал темный трухлявый пень с отвалившейся корой.Кирилл еще издали услышал запах гнили, разложения.

При посадке едва не угодил в мрачный колодец. Стенки былицилиндрические, ровные, колодец уходил в темноту. Оттуда поднимались запахи плесении гнили. Такие же колодцы темнели и дальше, похожие на шахты для запускабаллистических ракет.

Дмитрий исчез. В двух десятках шагов высился мрачныйгребень: пень, не допилив, сломали, так что бодрый голос Дмитрия доносилсяиз-за деревянной стены. Саша вскочила на вершину гребня, пригнулась в хищнойпозе, быстро разворачиваясь, как пулемет на турели, в ожидании нападения хищныхполчищ.