Донесся хриплый голос:

— Кирилл, иди сюда... Вот на этом месте последний развидели Никиту Кольцова.

Там тоже темнели колодцы, пахло гнилью, сыростью. Гладкиестены уходили вертикально вниз, на далекой земле виднелся широкий вал, покрытыйслизью, остро пахнущий опилками. Где-то в пне сохранился участок, еще неизъеденный гнилью.

На пне в щелях темнели поленья опилок. Одна такая кучашевельнулась, проседая под собственным весом, и Дмитрий с Сашей, хотя вроде бысмотрели в другие стороны, мгновенно оказались рядом с Кириллом, уперев стволыв подозрительное место, а их пальцы на курках побелели от напряжения.

Кирилл даже не повернул головы. Если убрать эту гору, гдесамые мелкие из опилок с толстое полено, открылась бы шахта, где массивный, кактанк, жук-дровосек кормой выталкивает наружу очередную порцию опилок. Жук,несмотря на размеры и мощнейшие челюсти, жует только древесину, Кольцовуповредить бы не смог...

Саша старалась ходить только впереди Кирилла, упреждая егожелания. Это раздражало, он двигался хаотично, полагаясь на интуицию, апрыгающая в поле зрения раскоряченная фигура с угрожающе выставленным передсобой бластером отвлекала, заставляла пугливо дергаться.

Дмитрий солидно сидел на гребне. Бластер у него лежал наколенях, Дмитрий обозревал неровное плато спокойно. Дернулся в сторону, когдаопасно близко проползло серенькое с поблескивающей горбатой спиной. Кириллувидел только быстрый рывок, на солнце блеснуло, и Дмитрий снова сидел на томже месте, бластер лежал на коленях, но в руках он держал продолговатыйкоричневый батон.

Саша крикнула:

— Дима, ты опять за свое?

— Я есть хочу, — ответил Дмитрий. Его руки ужераскрывали батон, это оказалась коробка с белыми продолговатыми яйцами.

— Ты только что ел!

— Да? Гм, я уже забыл...

— Ты забываешь про обед раньше, чем смахнешь крошки слица.

— Ну съеденный обед принадлежит истории, а я смотрю снадеждой в светлое...

Даже Кирилл не расслышал, рот Дмитрия был уже набит, щекиоттопыривались, как у хомяка, возвращающегося с хлебного поля. Кирилл излазилверхушку пня, наконец с сомнением посмотрел в темнеющие норы. Саша мгновеннооказалась тут как тут, прикрывая растяпу-мирмеколога от возможной опасности,глаз ее бластера заглянул в нору раньше всех.

Кирилл осторожно выглянул за край деревянного плато. Онибыли на большой высоте, что уже не пугало, далекий вал опилок расплывался,только на ближайшие два-три десятка шагов были четко видны продолговатыеборозды, чернеющие тоннели. Жилище короедов, что обитают не в стволе, а подкорой. У жуков сегрегация: одни селятся лишь под корой, другие — в ветвях,третьи — в стволах. Вдобавок короед, житель подножья, никогда не поднимается ксередине, но и житель вершинки не опустится вниз... Да, жуки нижнего этажаотличаются агрессивностью, они единственные, кто может постоять за себя.Научились отбиваться от муравьев? Не случилось ли с Никитой казуса с муравьинымзапахом?

— Никита не ходил к лазиусам?

— Ни разу, — отпарировала Саша. — А что?

— Да так... Предположение.

Кирилл вернулся на середину плато, присел на корточки возлекруглой вертикальной шахты. В отличие от остальных снизу тянуло не гнилью, асмолистыми опилками. Угадывалась какая-то жизнь...

Сверху послышался встревоженный голос Дмитрия:

— Кирилл! Собираешься вниз? Ну и отчаюга...

Саша присела с другой стороны. Ее глаза встревоженнообшаривали застывшее в раздумье лицо Кирилла. Девушка не снимала палец с куркабластера. Кирилл вздохнул, спрыгнул вниз.

Сзади ахнула Саша, послышался сердитый вопль Дмитрия. Кириллпролетел три — пять метров, уперся в стенки, сделав труднейший для гимнастовазаряновский крест. Сверху на него обрушилась Саша, вместе пролетели еще паруметров, потом одновременно повисли на стенке. Под пальцами было влажно.

— Вы не должны... — гневно выдохнула Саша. —Мы ваша охрана! Отвечаем за вашу безопасность!

Сверху в ярком круге света появилась темная голова:

— Эй вы, жуки! Что-нибудь надо?

— Все в порядке, — ответил Кирилл, морщась. Сашанаступила ему на ухо. — Если хочешь, иди вдоль этого тоннеля по внешнейстороне пня. Там отдушины, можем общаться.

— Вентиляционные отдушины? — спросил Дмитрийделовито.

— Да, жук отводит избыток влаги. Или отводил.

— Ишь, как йог! Бережет здоровье. А через отдушинупролезу, если понадобится?

— Смотря какую. Только не наткнись на жука. Некоторыеумельцы в этих добавочных тоннелях встречаются с новыми самками, пока главнаясамка сидит в ее основном гареме...

Дмитрий понимающе хохотнул, а Саша сказала ядовито:

— Кирилл Владимирович, избавьте нас от лекций!Почерпнутых, как я понимаю, также из личного опыта.

Кирилл соскользнул, касаясь пальцами тонкой пленки слизи,над головой стучало и звякало — Саша спускалась, держа наготове арсенал.

На стенках мерцала зеленоватым светом не просто слизь, асимбиотические грибы, лакомство личинок жуков. Занимаясь муравьями, занимаешьсяи их окружением, и у этих жуков Кирилл нашел ящички на передке груди, куда они,покидая материнское гнездо, наталкивали запас грибов. На новом месте, выгрызаядля потомства галерею, сразу же высаживают на стены споры грибов. Рассаду.Вначале даже поливают, удобряют. Узнай Саша, начнется: высокая цивилизация,другой путь, непостижимая для млекопитающих мудрость...

Чем ниже, тем аромат древесины становился гуще. Наконец втоннели, стало жарко и влажно, как в банке. Часто в стенах вертикальной шахтымелькали темные круглые отверстия, но только дважды на дальнем конце мелькнулсвет. Остальные забиты опилками наглухо, жук держал тут микроклимат, какойизволил.

Саша несколько раз падала Кириллу на голову, извинялась,пробовала держать голос на мужественной ноте:

— Все-таки это не муравейник! Там миллионы умниц, а тутнамного проще... Сила за коллективами, а жуки — индивидуалисты...

— Ну у жуков тоже начали образовываться стаи, —возразил Кирилл, чувствуя необходимость восстановить справедливость. —Когда надо заселять дерево, первые жуки идут на верную гибель! Продырявливают,и вторая волна жуков заселяет ствол без труда. Это уже зачатки общественности!Коллективисты...

Он умолк, насторожился. Дальше внизу явно была жизнь. И непросто жизнь, вроде плесени, а сильная, уверенная в собственной силе. Сашаопять наткнулась, пробормотала извинения, Кирилл не ответил, и девушка тут жепротиснулась пониже, в темноте прозвучал щелчок взводимого курка.

Несколько минут люди не двигались, прислушиваясь. Ощущениечужой жизни стало сильнее. Даже Саша уловила ее признаки, судорожно вздохнула,подобрала ноги. Внизу было темно и страшно.