– Так что если Константину или Кириллу будет нанесенхоть малейший ущерб…

– А ты сама за себя не боишься? Нет?

– Чего мне бояться? Если с ними, или со мной, или скем-то из моих близких хоть что-нибудь случится, то пленки немедленно попадут вмилицию, а они, кстати, надежно спрятаны. Нам известно многое: и о кражекамней, и о курьере с дипломатическим паспортом, и еще об очень многом…

Тут я уже блефовала, больше мы ничего не знали.

Если можно побледнеть еще сильнее, то это с ним произошло.Побледнели даже бородавки.

– Кстати, курьер вам больше не понадобится, камнивозвращены в фирму.

– Что? Что ты болтаешь? – заорал он.

– Позвоните вашим снайперам, пусть убираются! Иоставьте в покое братьев. Тогда пленки будут уничтожены в вашем присутствии.

– Ничего не понимаю! Кто мог взять камни? Какимобразом?

– Камни взяла я!

– Но как ты узнала? Чепуха! Как ты могла попасть в туквартиру?

– Федор Тихонович, вы еще не поняли, что каждый ваш шагконтролируется?

– Но кем?

– Мною!

– Но кто ты такая? Ты же внучка Потоцкого?

– Да, я внучка, но не только.

Что я плету, он, чего доброго, решит, что я какой-токриминальный авторитет, впрочем, терять мне уже нечего, да оно и к лучшему. Чемневероятнее, тем достовернее!

Он растерянно молчал. Необходимо воспользоваться этойрастерянностью.

– Итак, Федор Тихонович! Я готова отдать вам всепленки, но лишь на определенных условиях.

– Каких?

– Вы возвращаете Константина Лаврухина, оставляете впокое его и Кирилла и навсегда забываете обо мне и моих людях!

– Понял! Банда подростков! Я что-то об этом слышал… Но…

– Вы движетесь в верном направлении, и, поверьте, есливы не выполните эти условия…

– Да, да, понимаю! Могу я хотя бы подумать?

– А о чем тут думать? Немедленно верните Константина. Ивообще, если вы пойдете на мои условия, я позволю вам уехать за границу. Ведьваша дочь и жена в Швейцарии?

Если можно побледнеть еще больше, то это произошло.

– Я сейчас, – дрожащим голосом произнес он.

Странно, наверное, актерские гены во мне взыграли, но я и всамом деле чувствовала себя главой какой-то молодежной группировки.

Он вышел. Прошло минут пять, еще немного, и я испугалась,что потеряю кураж, а этого допустить нельзя. Слишком многое поставлено накарту.

Вскоре он вернулся и упал в кресло.

– Его сейчас приведут, – хриплым шепотом произнесон.

Господи, неужели, неужели я спасла Котю? Только как бы он неиспортил мне всю игру!

И вот распахнулась дверь, и Шурик втолкнул в комнату Котю.Слава богу, вид у него был нормальный, никакого вреда ему пока не причинили.

– Вот, Константин Филиппович, за вами девушка! –криво усмехнулся Федор Тихонович.

– Ася! – ахнул Котя. – Что ты здесь делаешь?

Я вскочила, подбежала к нему и шепнула на ухо:

– Молчи, что бы ни услышал!

– Итак, Федор Тихонович, первую часть договора вывыполнили. А теперь мы уйдем. Завтра вы сообщите мне номер рейса вашегосамолета, и я передам вам все пленки. А вы приготовите мне расписку.

– Какую?

– Вы напишете, что раз и навсегда оставляете в покоебратьев Лаврухиных, меня и моих близких.

Котя оторопело таращил глаза. Что я такое несу?

– Хорошо. Но какие у меня гарантии?

– Наш покой – ваш покой! – Вот это фразочка! Надоее не забыть!

– Хорошо! Идите себе!

– Нет! Вы сейчас отмените дежурство ваших снайперов, ипусть они навсегда забудут этот адрес!

Он, ни слова не говоря, набрал какой-то номер.

– Василий, это я. Передай Юрочке, что все отменяется.Этот адрес ни ты, ни он никогда не знали, ясно? – Он положилтрубку. – Теперь все?

– Да! Итак, вы приняли мои условия, я, со своейстороны, обещаю раз и навсегда забыть о вас. До встречи в аэропорту! Идем,Константин!

Я взяла Котю за руку и потянула к двери. Он подчинился. Мыпрошли мимо совершенно обалдевшего Федора Тихоновича. Потом мимо Шурика, тожепребывавшего в некотором ошалении.

И вот наконец мы за оградой.

– Котя, миленький! Они с тобой ничего не сделали?

– Слушай, Аська, что ты там из себя изображала? Зачемты одна туда сунулась?

– Мотька ногу подвернула! А я… мне было так страшно…

– Вообще-то не похоже! Ты с ним как… как королеваразговаривала. Тебе не адвокатом быть, а артисткой! Как сыграла! А он ведьповерил, купился! Чудо ты мое!

И вот тут мои нервы сдали. Я разревелась как маленькая.Задним числом мне стало страшно. Но тут же я вспомнила, что Михал Михалыч и Кириллничего не знают о судьбе Коти.

Было начало первого, на электричку ему уже не успеть.

– Пошли к нам! – решительно сказала я, вновьвживаясь в роль отважной девицы.

– Неудобно!

– Очень даже удобно!

Я ввела его в дом и уже хотела принести ему телефон, но тутнавстречу нам вышел дед.

– Это что такое? Откуда вы, молодой человек?

– Да вот я…

– Он опоздал на электричку! Дед, можно, я ему здесьпостелю?

– Пожалуйста, но вы кто – Кирилл или…

– Нет, Константин.

– А, тогда понятно. Но не кажется ли вам, молодойчеловек, что Ася несколько… молода…

– Дед! – закричала я. – Ты ничего непонимаешь!

– Согласен, не понимаю! Сейчас ночь, а ты где-тошляешься!

– Игорь Васильевич! – закричал Котя. – Еслибы вы знали, как сейчас несправедливы!

– Тогда прошу объяснить мне, в чем дело? Опять какая-тоуголовщина?

– Дед, давай лучше мы ничего не будем говорить, толькоповерь, ничего плохого мы не сделали!

– Послушай, ребенок, кажется, до сих пор я твоегодоверия не обманывал, а посему лучше расскажи мне, в чем дело.

Мы с Котей переглянулись, и он кивнул мне.

– Дед! – начала я и рассказала ему все.

Дед впал в задумчивость.

– Установили «жучков» в чужом доме? Но ведь это… поменьшей мере… неэтично.

– Дед, какая этика, ты что? Ведь речь идет о бандитах иубийцах!