– Мое лицо, королева, должно оставаться укрытым. Пока.С твоего позволения.

По зале пролетел гневный шум, гул, там и сям усиленныйприглушенными ругательствами. Мышовур, наклонив голову, беззвучно пошевелилгубами. Ведьмак почувствовал, как заклинание на секунду наэлектризовало воздух,шевельнуло его медальон. Калантэ глянула на Йожа, прищурившись и постукиваяпальцами по подлокотнику трона.

– Позволяю, – сказала она наконец. – Хотелосьбы верить, что причина, которой ты руководствуешься, достаточно серьезна. Итак,говори, что привело тебя, Йож Безликий.

– Благодарю за позволение, – произнеспришелец. – Однако, чтобы отклонить укор в отсутствии уважения, поясню,что дело в рыцарском обете. Я не могу открыть лицо, пока не пробьет полночь.

Королева небрежным жестом подтвердила, что принимаетобъяснение. Йож сделал шаг вперед, скрипнув шипастыми латами.

– Пятнадцать лет тому назад, – пояснил онгромко, – твой супруг, госпожа Калантэ, король Рёгнер, заблудился во времяохоты в Эрленвальде. Плутая по бездорожью, упал с коня в яр и вывихнул ногу. Онлежал на дне яра и звал на помощь, но ответом было только шипение змей да войприближающихся оборотней. Он, несомненно, погиб бы, если б не подоспевшаяпомощь.

– Я знаю. Так оно и было, – подтвердилакоролева. – И если ты это знаешь тоже, то, догадываюсь, что ты и был тем,кто оказал ему помощь.

– Да. Только благодаря мне он вернулся в замок целым иневредимым. К тебе, государыня.

– Значит, я обязана тебе благодарностью, Йож изЭрленвальда. Эта благодарность не становится меньше оттого, что Рёгнер, владыкамоего сердца и ложа, уже покинул этот мир. Я рада бы спросить, каким образоммогу проявить благодарность, однако боюсь, что благородного рыцаря, дающегообеты и руководствующегося во всех поступках рыцарским кодексом, такой вопросможет обидеть. Поскольку это предполагало бы, что помощь, которую ты оказалкоролю, не была бескорыстной.

– Ты прекрасно знаешь, королева, что она действительноне была таковой. Знаешь также, что я как раз и пришел за наградой, обещанноймне королем за спасение его жизни.

– Вот как? – улыбнулась королева, но в ее глазахзабегали зеленые искорки. – Стало быть, ты нашел короля на дне яра,безоружного, раненого, брошенного на произвол судьбы, на милость змей ичудовищ, и только после того, как он пообещал тебе награду, поспешил ему напомощь? А если б он не хотел или не мог обещать награды, ты оставил бы его там,а я до сих пор не знала бы, где белеют его кости? Ах как благородно! Ужнаверняка ты руководствовался каким-нибудь рыцарским обетом.

Шум меж собравшимися усилился.

– И сегодня прибыл за наградой, Йож? – продолжалакоролева, улыбаясь все более зловеще. – Спустя пятнадцать лет? Вероятно,надеешься на проценты, которые набежали за это время? Здесь не гномий банк,Йож. Стало быть, говоришь, награду тебе обещал Рёгнер? Что делать, трудноватобудет призвать его сюда, дабы он расплатился с тобой. Пожалуй, проще отправитьтебя к нему, на тот свет. Там вы договоритесь, кто кому задолжал. Я достаточносильно любила своего супруга, Йож, чтобы не думать о том, что могла бы потерятьего уже тогда, пятнадцать лет назад, если б он не захотел с тобой торговаться.Эта мысль вызывает у меня не очень-то приятные чувства к твоей особе. Знаешь литы, замаскированный пришелец, что сейчас здесь в Цинтре, в моем замке и в моихруках, ты столь же беспомощен и близок к смерти, как Рёгнер тогда, на дне яра?Так что же ты можешь предложить мне, какую цену, какую награду, если япообещаю, что ты уйдешь отсюда живым?

Медальон на шее Геральта дернулся, задрожал. Ведьмак быстроглянул на Мышовура, столкнулся с его пронизывающим, явно обеспокоеннымвзглядом. Он слегка покачал головой, вопросительно поднял брови. Друид тожесделал отрицательное движение, едва заметно указав курчавой бородой на Йожа.Геральт не был уверен.

– Твои слова, – воскликнул Йож, – рассчитанына то, чтобы испугать меня. И на то, чтобы вызвать гнев собравшихся здесьблагородных господ, презрение со стороны твоей красавицы дочери, Паветты. Носамое главное – твои слова лживы. И ты прекрасно знаешь это!

– Иначе говоря, я вру… как сивый мерин. – На губахКалантэ заиграла очень неприятная улыбка.

– Ты отлично знаешь, королева, – спокойнопродолжал пришелец, – что тогда произошло в Эрленвальде. Знаешь, чтоспасенный мною Рёгнер сам, по своей воле поклялся дать мне все, что я пожелаю.Я призываю всех в свидетели того, что я сейчас скажу! Когда король, которого яспас и отвел к лагерю, снова спросил, чего я хочу, я ответил. Попросил, чтобыон обещал отдать мне то, что оставил дома, но о чем не знает и чего не ожидает.И король поклялся, что быть посему. А вернувшись в замок, застал тебя, Калантэ,рожающей. Да, королева, я ждал пятнадцать лет, а в это время проценты на моюнаграду росли. Сегодня, глядя на прекрасную Паветту, я вижу, что ожидание себяоправдало! Милостивые государи, господа и рыцари! Часть из вас прибыла в Цинтрупросить руки принцессы. Заявляю, что вы прибыли напрасно. Со дня своегорождения, в силу королевской клятвы, прекрасная Паветта принадлежит мне!

Среди пирующих разразилась буря. Кто-то кричал, кто-торугался, кто-то колотил кулаками по столу, переворачивая посуду. Держигорка изСтрепта выхватил торчащий в бараньей печени нож и принялся им размахивать. Крахан Крайт, наклонившись, явно пытался вырвать поперечину из крестовины стола.

– Это черт знает что такое! Бесстыдство!Наглость! – орал Виссегерд. – Чем ты докажешь? Где твоидоказательства?

– Лицо королевы, – воскликнул Йож, протянув руку вжелезной перчатке, – самое лучшее тому доказательство.

Паветта сидела неподвижно, не поднимая головы. В воздухеконденсировалось что-то очень странное. Медальон ведьмака дергался на цепочкепод камзолом. Геральт увидел, как королева движением руки подозвала стоявшегорядом пажа и шепотом отдала ему короткий приказ. Какой, Геральт не расслышал,однако удивление, появившееся на лице мальчика, и то, что королеве пришлосьповторить приказ, заставило его задуматься. Паж побежал к выходу.

Гомон за столом не прекращался. Эйст Турсеах повернулся ккоролеве.

– Калантэ, он говорит правду?

– А если даже и так, – процедила королева, кусаягубы и теребя зеленый шарф на руке, – то что?

– Если он говорит правду, – насупился Эйст, –то обещание придется выполнить.

– Да?

– Надо понимать, – угрюмо спросилостровитянин, – что так же беззаботно ты относишься ко всем обещаниям? Втом числе и к тем, которые так хорошо закрепились у меня в памяти?