Потом в какой-то момент стало казаться, что все разладилось и катится под откос. Колеи то появлялись, то пропадали из виду, скрываясь под мхом или камнями оползней. Но путь вперед был очевиден. Шум бегущей воды усиливался, словно они стояли у водопада. Изменился воздух – с колкого на прохладный и влажный, одежда на них все время казалась сырой. На ней разрастались мелкие пятна плесени.

Они шли, и гул воды перерос в вой, а потом рев наверняка огромной и могучей реки, все еще скрытой из виду. Они прозвали ее Невидимой рекой, потому что по звукам можно было подумать, будто она течет у них под ногами, но они до сих пор даже мельком ее не видели. Лес теперь был таким густым и сочным от напитанной водой растительности, что они окончательно потеряли колеи. И растерялись, а некоторые жаловались вслух, убежденные, что колеи давным-давно свернули в другую сторону и что им вовсе незачем блуждать в этих джунглях с их пятнистым светом.

Но Агнес спешила вперед, уверенная в ощущении колеи под ногами. Она видела ее, как сова видит мышь под покровом листьев или ровной пеленой снега. И даже если бы колеи не было, она знала бы, что идти этим путем правильно, так как в окружающем внушительном сумраке видела, как поблескивают глаза животных. И чувствовала их спокойствие. Этот проход был для них безопасен. Взгляды поблескивающих глаз не метались. Они смотрели не испуганно, а расслабленно. Уши поворачивались машинально, отзываясь на звуки так, как работают часы – часы без будильника. Агнес ощущала, что она в безопасности. И пыталась непринужденностью расправленных плеч и бодрым посвистом передать это ощущение остальным.

А потом однажды, так же внезапно, как темнота окружила их, они вырвались из нее на самом краю утеса – настолько неожиданно, что Агнес свалилась бы с него, если бы Карл не схватил ее сзади за тунику.

Лес сменился ничем. Мягкая земля осыпалась, за ней начиналась вода, которая тянулась далеко-далеко, до другой скалы, блестящей и зеленой от жмущейся к ней колонии мокрых папоротников. Никогда в жизни они не видели столько воды. Невидимая река оказалась монстром.

Над поросшей папоротником скалой высились нескончаемые верхушки елей, взбирающихся выше и выше по склону новых гор с белыми шапками. А перед всем этим стояла высокая стальная, по-видимому, электрифицированная изгородь. Граница. Они заглянули в свою карту. Что это за земля? Лесные угодья? А где же тогда заводы и дым? Ширина реки, казалось, превышала милю. Но на карте ее не было. Неужели они сбились с пути?

Переправы через реку тоже не было. Судя по виду ограды, она могла наэлектризовать воду. Агнес показалось, что она слышит гул двигателей, но она уже сомневалась в том, что это за звук и как он отличается от рева воды. Или гудения туч насекомых. Шум был повсюду. Дотронувшись пальцами до ушей, она обнаружила, что они вибрируют.

Агнес попробовала ступнями мягкую землю, нащупывая колеи. И не нашла ничего, кроме корней и камней. Перевела взгляд с пальцев своих ног на реку далеко под ними. Поверхность утеса уходила вниз под углом, из кучи земли и камней торчали искореженные стволы деревьев. Сквозь подошвы мокасин Агнес вдавила пальцы в рыхлую почву. Этот утес был здесь не всегда.

Слева Агнес увидела, что деревья отступают у начала подъема на высокий мыс. Там она заметила, что колеи взрыли землю и повернули вверх, к небу. Потянув Карла за рукав, она указала на них.

– Сюда, – сказал Карл остальным.

Агнес улыбнулась. Он сделал то, чего она от него хотела, и ей даже говорить не пришлось. Она чувствовала себя животным – немногословным, но могущественным. Чувствовала себя альфой. Достаточно кивнуть или фыркнуть, и стадо пойдет за ней. Сколько уже раз они следовали по ее стопам просто потому, что она шла вперед?

Пробравшись через последний густой заслон темных деревьев, они вырвались на луг с высокой зеленой травой, сгибающейся под ветром, который накинулся на них, едва они вышли из-за деревьев. Их кожа натянулась, ее защипало, как только влагу, накопившуюся в лесу, украл высушенный солнцем воздух. Им захотелось пить, одновременно навалилась усталость. Находясь в самой высокой точке мыса, они видели, что колеи ведут вниз, вниз, вниз – туда, где на расстоянии миль впереди река вырывалась на равнину, судя по виду – приливную. Очертания утесов смягчались, переходили в высокие берега и отмели, которые скрывал или обнажал невидимый прилив. А еще дальше, совсем далеко, видны были белые гребни в устье реки, и они задумались, неужели это море. Сверившись с картой, увидели только границу, обозначенную буквами Х. И больше никаких символов. А они всегда полагали, что будет еще больше того же самого – пустыни. Поросших травой равнин. Гор. Все принюхались. Солоно. Рты увлажнились. Не иначе как море. Наверняка какая-то ошибка.

Река, недавно ставшая для них видимой, расширялась, пока они шли вдоль нее, внушительная ограда в ней уходила все дальше в сторону от них, пока наконец не стала маленькой. Это их река?

Колеи свели их на берег, и они продолжали путь рядом с громадной рекой. Воды здесь было больше, чем они видели когда-либо в жизни. И двигалась она так стремительно, что казалось, будто не движется совсем.

Теперь, вблизи, они увидели, что речные берега завалены выброшенным мусором. Старое дерево, оструганное, но покоробившееся. Двигатели мощных машин. Шины, которые не обхватить и шестерым людям, вставшим в круг и соединившим кончики пальцев. Старые ржавые лезвия больших пил для деревьев. И мебель. Диваны, некогда в клетчатой ткани или пластиковые. Древние кресла с пейзажами на обивке, пропитанной водой. Почти не пострадавшая стена небольшой бревенчатой избушки.

Карл подошел к куче тряпок, дерева и грязи и вытащил оттуда ржавую ловушку для крабов. Чуть дальше на берегу он нашел спиннинг. Взялся за ручку, повертел, и катушка закрутилась. Лески не было. Он закинул находки на плечо и зашагал дальше.

Заход солнца застал их врасплох. Слишком большую часть пути по небу оно проделало за деревьями в лесу. Они наспех разбили лагерь у берега реки. Быстро перекусили вяленым мясом, затем Карл и доктор Гарольд закинули ловушку для крабов. От густого соленого воздуха всех клонило в сон, и они уснули еще до того, как небо потемнело совсем.

Утром их разбудила высокая приливная вода, покусывающая их за ноги. Огромная луна валилась за вспененный горизонт в устье реки. В ночь другой луны они могли бы остаться сухими. Поначалу они решили, что жжение в ногах вызвано холодной водой. Но потом увидели, что покрылись сыпью повсюду, где их касалась вода.

Четверых отправили с Чугунком за пресной водой для мытья. Они вернулись с прохладной, пахнущей мхом водой и подушечками сфагнума, и все обтерлись ими. Жжение утихло.

Карл вытащил ловушку, стараясь не касаться мокрой веревки голыми руками. В ловушке обнаружились только ил, пара моллюсков в красных раковинах и желтоватый краб – одноглазый, с конечностями, которых насчитывалось слишком много.

Невидимая река оказалась отравленной. Будь она чистой, обеспечивала бы их пищей так, что лучше они не могли бы и пожелать. В другую эпоху возле такой реки, как эта, они могли бы жить сколь угодно долго. Вылавливали бы себе пропитание из воды. Собирали на берегах грибы и прочую снедь. Построили бы дома и коптильни для лосося, форели, оленей, вапити и медведей. На такой реке, как эта, они могли положить начало новой цивилизации – будь река чистой и кишащей живностью. Смотрителям пришлось бы применять силу, чтобы прогнать их отсюда.