– Как я понимаю, шлем вы мне предоставите? – прервала Зеля Лия. – Без него я ни за какое золото не подойду к Ховринке ближе чем на километр.

– Разумеется. Только после выполнения задания мы заберем его обратно.

– Что еще разведал ваш боец? – спросила девушка. – Если вы так заинтересованы в ликвидации шама, мне не помешает знать все, что известно вам об этом проклятом месте.

– Логично, – кивнул Зель. – К сожалению, знаем мы немного. Тот шам собрал крайне разношерстную армию. Люди, нео, вормы, даже дампы… Похоже, он капитально промыл им мозги, если все они собрались в этой проклятой больнице. Что еще… Ну, здание старое и изначально недостроенное. В нем куча провалов, дыр в полу с торчащими арматуринами под ними, встречаются сюрпризы вроде отсутствующих лестничных пролетов. Нижние уровни затоплены.

– Это все понятно. Что-то еще?

– Феро рассказывал об аномальных участках вроде бесконечных коридоров, миражей, видений… Впрочем, последнее можно списать на последствия попыток шама влезть в его голову.

– А он наблюдал все это до того, как надел шлем, или после? – уточнила Лия.

– Этого мы не знаем. Его рассказ был прерывистым и неполным – Феро умирал, как-никак.

– Понятно.

– Так мы договорились?

– Вначале отведите меня к моему второму номеру.

* * *

Остро отточенное лезвие огромного ножа, больше напоминающего тесак, в очередной раз вспороло кожу и мышцы предплечья, едва успевшего восстановиться после предыдущего аналогичного пореза.

– Интересно, а если перерезать тебе горло, регенерация спасет тебя?

Палач слизнул кровь Бора с клинка, после чего поднес его к огню одного из факелов, освещающих подвальное помещение заброшенного завода. Раскалив металл, садист приставил острие ножа к лицу громилы.

– А если выколоть глаз? Окривеешь до конца дней своих или через несколько минут будешь как новенький?

Бор, связанный по рукам и ногам толстенными веревками, концы которых были закреплены на скобах, вделанных в стены, с ненавистью смотрел на палача. На этом здоровенном кабане с явными признаками мутации был надет старый кожаный фартук, перехваченный широким поясом, и мешковатые короткие штаны, заляпанные грязью и кровью. На ногах – огромные ботинки, сквозь дыры в которых выглядывали сроду не стриженные, обломанные ногти. Но самое заметное в нем были огромные кисти рук, непропорционально большие даже для такого громадного тела. Причем на одной из этих кистей не хватало пальца. Вместо него из мяса торчал почерневший, неровный кусочек кости – словно палец не отрубили, а кто-то его откусил. Не захочешь, а обратишь внимание.

Палач убрал нож-тесак за пояс, провел четырехпалой рукой по плешивой макушке своей широкой башки, вытирая с нее пот, после чего приставил культю среднего пальца к глазу пленника.

– Вот расскажи! Расскажи, как ты это делаешь, а? Как мне отрастить палец обратно? Может, отрезать твой и приставить, вдруг прирастет?

– А может, морду тебе оторвать, гад? – Бору надоело выслушивать кровожадные сентенции молча. – Связанного мучить любой дурак сможет. Ты вот развяжи меня – и посмотрим, кто сильнее!…

Палач взревел и ударил пленного кулаком в челюсть. Послышался хруст. Бор мотнул головой и сплюнул на землю осколки зубов.

– Ну? – брызгая слюной, прорычал переросток. – Кто тут дурак, а? Я дурак?

– Очевидно же… – прохрипел Бор. – Умного на такую работу не поставят.

– Ладно, – окрысился палач. – Щас я тебе язык отрежу, чтоб лишнего не болтал, и тогда посмотрим, кто из нас дурак.

Мучитель вытащил из огромного кармана штанов большие плоскогубцы и снова взялся за нож.

– Пасть сам откроешь? Или тебе остатние зубы вышибить для начала?

В ответ Бор подцепил во рту языком сломанный зуб, выпавший из десны, прицелился и метко плюнул в харю огромного палача. Попал хорошо. Кровяной сгусток залепил глаз мутанта, а зуб, похоже, слегка повредил глазное яблоко.

– Ааа, падла!!! – заорал палач, роняя плоскогубцы и хватаясь за глаз. – Ну все, конец тебе!

И замахнулся ножом, явно намереваясь рассечь пленнику горло.

– Вега! А ну отставить!!!

Голос, раздавшийся за спиной, заставил палача замереть на месте.

– А че? – произнес он, с явной опаской разворачиваясь на месте. – Я ниче. Че такого-то? На нем все зарастает быстрее, чем на крысособаке.

– Ну и тем более не хрена над ним издеваться, – сказал Молчун, слегка скривившись при этом. Видно было, что громадный мутант ему неприятен. Но, с другой стороны, такие вот Веги есть в любой группировке охотников за удачей. Не гнушаются черной работой, жрут отходы, услужливы, боязливы. Правда, жестоки, как все муты. Не уследишь, могут пленного и до смерти замучить.

– Пшел на место, – бросил Молчун, и мутант, недовольно ворча, поплелся на кривых ногах к вонючему лежбищу в углу подвала, состоящему из прелой травы и старых тряпок.

Лия смерила взглядом удаляющуюся фигуру Веги, словно прикидывая, как половчее можно было бы разделать эту тушу. Да, тело Бора регенерировало быстро, но, судя по многочисленным пятнам крови на полу, за последние часы ему пришлось вынести немало.

– Вот же, идиот гипертрофированный… – пробормотал Молчун, разрезая узлы на веревках, стягивающих руки Бора. – Дорвался до крови. Сказано же было, пленного не трогать, так нет. Увидит слабого, и крышу у него рвет напрочь.

Почувствовав приближение свободы, Бор весь подобрался, бросая яростные взгляды то на Молчуна, то в сторону лежки мутанта, на которой тот сидел, подобравшись и сверкая глазами.

– Сейчас увидим, кто здесь слабый… – процедил пленник сквозь уже наполовину выросшие зубы.

– Спокойно, здоровяк! – произнесла Лия властным тоном. Будь сейчас ее воля, она говорила бы с Бором куда мягче. Но если уж играешь – играй до конца.

Бор тут же утих, опустив голову. Громиле хватило ума и силы воли сдержать себя. Понял, видать, что неспроста Лия здесь оказалась. Поэтому когда последний разрезанный канат упал на землю, он молча размял онемевшие запястья и вместе с девушкой направился к выходу из подвала.

– Не боитесь такого садиста рядом с собой держать? – спросила Лия у Молчуна, качнув головой в сторону лежки мутанта.

– Нас Вега слушается, – пожал плечами Молчун. – А вот чужаков не любит. Видать, переклинило у него вопреки приказу, когда понял, что твой приятель регенерировать умеет. Как свой собственный палец отгрыз и сожрал, так крыша у него сползает периодически. Надо бы его, конечно, пристрелить, но тогда самим придется дерьмо из параш выносить и всю черную работу делать.

– Палец свой сожрал? Добровольно? – Лию аж передернуло.

– Ага, добровольно. Рукокрыла разделывал, ну и зацепился пальцем за коготь на крыле. Капитально так рассадил, и перевязка не спасла. Не знаю, может, рукокрыл накануне своими когтями в собственном дерьме ковырялся или кого ядовитого царапнул, но только загнил палец у Веги. Пришлось ампутировать, что он собственноручно и сделал своим тесаком. А потом замкнуло его, так он тот палец сожрал, да еще и причмокнул. Бррр, у самого до сих пор по шкуре мороз, как вспомню… С тех пор его и клинит порой не по-детски. Кстати, если б не Вега, твоего дружка валить пришлось бы наглухо. Мы когда его сюда дотащили, он в себя пришел и давай буянить. Только Веге и удалось его усмирить.