— Вот и я думаю, за что?

Я внимательно посмотрела в загоревшиеся злым огнем глаза.

— У вас сложилось неправильное представление о моих чувствах, леди Бернстоф, — отчеканил Хольм. — Поверьте, я не питаю к вам ни неприязни, ни уж тем более ненависти.

— Хотите сказать, я ошибаюсь?

— Именно так, миледи. Разве может мужчина, проведший ночь в вашей спальне, испытывать к вам ненависть?

Лукас говорил с иронией, но его взгляд был слишком внимательным и цепким. Казалось, Хольм пытался понять, помню ли я что-либо о прошлой ночи или нет, поэтому и старался меня спровоцировать, подтасовывая факты. Ведь, по сути, он действительно должен был провести ночь в моей спальне. Наверху. А сам, судя по всему, был внизу. Но тоже в моей постели. И слишком въедливый взгляд, впившийся мне в лицо, свидетельствовал о том, что Лукас не просто так употребил именно это выражение про спальню. Прямо скажем, оскорбительное и шокирующее. Похоже, хотел понять, знаю ли я о нашей совместной ночевке.

Что ж, я не собиралась облегчать оборотню жизнь, поэтому сделала вид, что его слова меня смутили, как они смутили бы настоящую Беллу.

— Лорд Хольм, вы забываетесь, — холодно сказала в ответ.

— Прошу прощения, леди Бернстоф, — усмехнулся Хольм. — Ни в коем случае не хотел вас оскорбить. Все еще собираетесь пойти со мной?

— Разумеется. У меня нет желания снова увидеть вас под очередным упавшим шкафом.

Я гордо задрала голову, проехала мимо Хольма и направилась в холл.

— Петерсон, принесешь мою шубу? — попросила появившегося рядом дворецкого.

Поясница болела от долгого сидения в коляске, но я старалась держать спину прямо и не показывать собственную слабость. Нельзя расклеиваться. Нельзя сдаваться. Нельзя поддаваться отчаянию, которое накатывает временами и шепчет, что у меня ничего не получится. Если бы еще не чувствовать себя в этом мире такой одинокой и чужой…

— Сию минуту, миледи, — кивнул дворецкий, и действительно довольно быстро принес мою одежду.

— Что ж, леди Изабелла, постараюсь оправдать ваши ожидания, и не угодить под очередное заклятие досточтимого лорда Бернстофа, — выходя вслед за мной из дома, заявил Хольм.

Я тихо хмыкнула.

— Или вы, наоборот, ожидаете повторения вчерашнего? — уточнил оборотень.

— Ну что вы, лорд Хольм. Я не так кровожадна, чтобы требовать столь серьезных жертв за право обыскивать мой дом, — съязвила в ответ. — Думаю, одной ноги в качестве оплаты вполне достаточно.

— Ваша доброта не знает границ, миледи, — не остался в долгу Хольм.

Он собирался добавить что-то еще, но в этот момент из-за кованой ограды донесся знакомый голос, и я вздохнула. Ну надо же, снова он. Эммануил Тернгоф, собственной персоной.

— Леди Бернстоф, темного дня! — улыбаясь во весь рот и размахивая руками, кричал Моня. Рядом с ним переминался с ноги на ногу невзрачный человечек.

Сквозь кованую ограду я видела пролетающие по дороге мобили и неспешно плетущиеся кареты. На противоположной стороне улицы остановились двое прохожих. Они бурно жестикулировали, ожесточенно о чем-то споря, и их черные цилиндры раскачивались так угрожающе, что, казалось, вот-вот слетят. Огромная лохматая дворняга понуро брела вдоль забора, но, увидев Моню, уселась рядом с ним и уставилась на меня несчастным взглядом больших карих глаз.

— Темного дня, тер Тернгоф, — кивнула я родственнику и расслышала, как Хольм пробормотал еле слышно: — Принесла же нелегкая!

— А я сегодня совершенно свободен, думаю, дай зайду, поздороваюсь с милой кузиной.

Моня суетливо открыл калитку и кинулся ко мне, но на полдороге остановился и обернулся к своему спутнику.

— Герман, иди сюда! — позвал он его.

Спутник Тернгофа неуверенно протиснулся во двор, а вслед за ним проскользнула и собака. Она осторожно обошла Моню и приблизилась к моему креслу.

На симпатичной бело-рыжей морде застыло просительное выражение.

— Ты голодный? — тихо спросила я пса и протянула руку.

В мою ладонь ткнулся холодный влажный нос.

— Подождешь немного? Я велю слугам тебя накормить, — потрепав длинную густую шерсть, сказала дворняге.

Пес понятливо уселся посреди дорожки, а я почувствовала на себе задумчивый взгляд Лукаса.

— Вот, дорогая кузина, это Герман Остер, замечательный плотник и мастер на все руки.

Моня оказался рядом, с энтузиазмом волоча за собой смущенного Германа.

— Остер обещал помочь мне с ремонтом дома. С вашим опекуном я уже договорился. Он не против.

Надо же, как оперативно. Наш пострел везде поспел. Уже и с Давенпортом пообщался, и мастера нашел, и все это за один день.

— Что ж, тер Тернгоф, тогда мне остается только пожелать вам удачи с ремонтом.

Пес тихо гавкнул, словно поддерживая мои слова, и уставился на меня заискивающим взглядом.

— Спасибо, милая кузина. Вы необычайно добры, — Моня снова расплылся в улыбке, но тут же посерьезнел и озабоченно нахмурился. — Леди Бернстоф, вы не против, если Герман приступит к работе уже сегодня? Я помню, вы обещали выделить слуг для уборки, но подумал, что без небольшого ремонта все равно не обойтись, а тер Остер вызвался помочь… Он ни в коем случае не будет вам мешать.

Моня робко улыбнулся и посмотрел на меня с таким же выражением, что и приблудный пес.

— Тер Тернгоф, учитывая завещание тетушки, это теперь ваш дом, и вы можете делать с ним все, что посчитаете нужным.

Я бросила взгляд на флигель и вздрогнула, заметив в окне очертания женской фигуры.

— Леди Бернстоф?

Лукас положил руки на спинку моего кресла, а я с трудом удержалась, чтобы не откинуться назад и не почувствовать их прикосновение.

— Вам нехорошо?

Голос оборотня прозвучал непривычно искренне.

— Нет. Все в порядке, — ответила я, не в силах оторваться от женской фигуры за стеклом. Расстояние до флигеля было слишком большим, и я не могла рассмотреть выражение лица прозрачной дамы, но мне почему-то казалось, что она пытается что-то сказать. Знать бы еще, что…

— Дорогая кузина, значит, Герман может остаться? — отвлек меня вопрос Мони.

— Да, конечно. Слуги сейчас наводят порядок в мансарде и в гостиной. Остались еще кухня и холл, но, если вы собираетесь менять там полы, то уборку лучше отложить. Кстати, забыла вас представить. Лорд Хольм, это Эммануил Тернгоф, картограф, мой дальний родственник. Лорд Лукас Хольм, друг семьи, — познакомила мужчин, и, не обращая внимания на заверения Мони, как он счастлив познакомиться с друзьями семейства Бернстоф, направила кресло к крыльцу. Пес увязался за мной.

Он трусил рядом с коляской с таким видом, словно всегда охранял особняк и сопровождал меня во время прогулок по саду. «Что, друг, тоже пытаешься выжить и занять свое место под солнцем? — безмолвно хмыкнула я, глядя на дворнягу. — А ведь мы с тобой в чем-то похожи».