— Надеюсь, вы потерпите мое присутствие еще пару дней, и позволите продолжить поиски? — убийственно вежливо спросил он, убирая зажигалку обратно в карман.

— Разумеется. Но у меня есть одно условие.

— И какое же?

В желтой глубине волчьих глаз загорелся беспокойный огонек, и я неожиданно поняла, что Лукас вовсе не так невозмутим, как пытается показать.

— Я хочу присутствовать при ваших поисках.

— Понимаю, — кивнул Хольм, и на его губах появилась немного злая усмешка. — Не доверяете.

— Скорее, беспокоюсь. Думаю, артефакты деда могут быть опасны для тех, кто не является членом семьи Бернстоф. Поэтому лучше нам перестраховаться. Я побуду рядом, чтобы не произошло чего-нибудь непредвиденного.

«А заодно и присмотрюсь, вдруг еще какой-нибудь интересный ключик найдется?» — добавила про себя.

— Вы хозяйка. Как решите, так и будет, — хмыкнул Хольм.

Он откинулся на спинку стула и насмешливо улыбнулся, напоминая в этот момент не волка, а наглого кота.

— Тогда мы можем начать прямо сейчас.

Я промокнула губы салфеткой и отъехала от стола. Лукас поднялся и направился к выходу.

— Что ж, если у вас нет никаких других дел, — на ходу сказал оборотень, даже не пытаясь скрыть иронию, а я в очередной раз задумалась о том, почему он так предвзято относится к Белле. Что они не поделили в прошлом? И ведь спросить не у кого. Не буду же я лезть с такими вопросами к Давенпорту? Может, узнать напрямую у Лукаса? Ага, так он и ответит.

Я посмотрела на идущего впереди оборотня. Зря я это сделала. Взгляд уперся в поджарую пятую точку, и меня бросило в жар. Какая фактура! Длинные ноги, узкие бедра, широкие плечи… А уж про харизму и говорить не стоит. Не зря женщины так на него реагируют.

— Прошу, миледи.

Хольм открыл дверь кабинета и посторонился, пропуская меня внутрь, а потом вошел следом, и молча направился к шкафам.

Я огляделась по сторонам. Вчерашняя уборка пошла кабинету на пользу. С пола исчезла пыль, ковер заиграл яркими красками, из лишенных штор окон лился неяркий свет февральского утра, а многочисленные книги и деревянные фигурки заняли свои места в ровно стоящих шкафах.

— Что ж, начнем, — пробормотал Хольм, подходя к ближайшему от двери шкафу и снимая с полки небольшую деревянную скульптуру.

Я невольно напряглась, ожидая какого-нибудь подвоха, но на сей раз ничего не рухнуло. Видимо, мое присутствие все же оказалось полезным.

Время шло. Лукас осторожно брал в руки артефакты, сосредоточенно замирал на несколько секунд, и что-то тихо шептал. А потом возвращал фигурки на место, и с каждой минутой его лицо все больше темнело. Похоже, надежды найти искомый артефакт таяли прямо на глазах. Я внимательно наблюдала за происходящим, а сама раздумывала, как бы проверить найденный во флигеле ключ. Днем это вряд ли возможно. Значит, придется дожидаться вечера.

— Лорд Хольм, а как выглядит артефакт, который вы ищете?

Мне надоело молчать, и я решила завязать с оборотнем «светский» разговор.

— Обычная фигурка девушки.

— Я слышала, у нее волчий хвост?

— Так говорят, — сухо ответил Лукас, а мне снова вспомнилось ночное видение и жар крепкого мужского тела.

— Значит, вы не уверены?

— Нет.

— Но тогда как вы поймете, что это она?

— Почувствую, — неохотно ответил Лукас, рассматривая очередную деревянную скульптуру. — Леди Бернстоф, если вас не затруднит, не могли бы вы немного помолчать? — добавил он.

— Я вам мешаю?

— Не хотелось бы вас обижать, но да. Мешаете. Мне нужно сосредоточиться.

Лукас сказал это небрежно, с ленцой, но взгляд, который остановился на моем лице, был странно серьезным и цепким. Казалось, оборотень чего-то ждет. В душе шевельнулась обида. Значит, как по ночам спать в моей постели, так ему ничего не мешает, а тут, видите ли, разговоры мои ему не нравятся. Правда, я не собиралась показывать свои чувства.

— Что ж, обещаю не утомлять вас расспросами, — ответила Хольму и слегка иронично улыбнулась. — Продолжайте поиски, а я пока проверю письменный стол. Вдруг там найдется что-нибудь интересное?

В глазах Лукаса мелькнуло удивление. А чего он ждал? Слез и истерик? Зря.

Я подъехала к громоздкому письменному столу и потянула на себя верхний ящик. Пожелтевшая бумага, бухгалтерская книга, какие-то счета, тупые карандаши разных размеров, пара перьевых ручек, круглая печать с непонятным знаком на штемпеле, позеленевший от времени бронзовый подсвечник. Ничего интересного. Я просмотрела каждую бумажку, каждый подписанный леди Летицией счет, но сумела понять только одно — тетушка Беллы действительно была очень прижимистой особой. Слугам она платили крохи, на содержание дома тратила копейки, Белле выделяла гроши, и, судя по записям в книге, с каждым годом эти суммы все уменьшались. Так что те двести ронов, которые Давенпорт положил на мое ежемесячное содержание, были, видимо, его личной инициативой.

Я обыскала все ящики, но там не оказалось ни артефактов, ни ключей, ни каких-либо таинственных безделушек. У Хольма дела шли не лучше. Оборотень осматривал уже второй шкаф, и выглядел явно расстроенным.

— Проклятье! — еле слышно бормотал он, возвращая на место очередную фигурку.

— Ничего? — спросила я.

— Совершенно, — ответил Хольм и обвел комнату цепким взглядом. — Кажется, тут больше нечего искать.

— В доме еще много комнат.

— Да, — в голосе Лукаса прозвучало раздумье. — Много. Я слышал, есть еще и флигель?

Хольм прищурился. Крылья крупного носа дрогнули, черты заострились, придав лицу оборотня хищный вид.

— Да, но формально он мне не принадлежит.

— Я правильно понимаю, ваш внезапно обретенный родственник еще не вступил в права наследства?

— Пока нет.

— А это шанс, — протянул Хольм, и глаза его ярко блеснули. — Ключи при вас?

— Там открыто.

— Замечательно. Пойду прогуляюсь.

Усы Лукаса дрогнули, губы разъехались в усмешке, и оборотень направился к двери.

— Отлично. Составлю вам компанию.

Я нажала на рычажок.

— Ну что вы, не стоит, — попытался возразить Хольм.

— И, тем не менее, я настаиваю.

Лукас остановился в дверях, посмотрел на меня и ухмыльнулся левым уголком рта.

— Что ж, не смею отказать прекрасной тере, — с иронией протянул он и отвесил поклон, в котором отчетливо читалась издевка. — Прошу, леди Бернстоф.

— Лорд Хольм, могу я узнать, почему вы меня так ненавидите?

— Я? Ненавижу вас? Помилуйте, миледи, за что мне вас ненавидеть?