Мальц слушал спокойно, вдумчиво, понимающе кивая. Он мог понять своего друга, хотя едва ли питал к кому-либо столь же сильные чувства, как тот к Полине. Хотя, узнай он, что нужен Адольфу или Марии — тоже не задумываясь бросил бы всё. Так что ещё удивительно, что Сон до сих пор здесь.

— Адольф уже знает? — спросил он.

— Да. Он сам у меня спросил, и сам же ответил.

Мальц покачал головой.

— Вполне в его духе. Так что, завтра утром едешь? Давай хоть аськами обменяемся.

— Ты тоже используешь аську? — Сон снова преобразился.

— А то. Куда быстрее и удобнее, чем социальные сети. Джаббер, как вариант. Но Аська больше нравится. Дашь номер?

Они обменялись контактами.

— Отлично, — выдохнул Мальц. — Теперь не потеряемся точно. Ну, — потирая лоб, продолжил он, — могу, в свою очередь, рассказать свою историю и почему я здесь.

Сон, конечно же, не возражал.

Мальц также раскрылся ему, ничего не скрывая.

Он рассказал ему, что родители его были бедные, но каким-то образом всегда имели достаточное количество средств для того, чтобы достать вещества.

Мать жила короткой но по-своему яркой жизнью, совершенно не задумываясь ни о себе, ни о потомстве. Отца бросила, да тот и сам был рад уйти.

Так что большую часть времени Мальц рос в обществе отчима, если вообще в случае с его родителями применимо понятие «общество». Ну как. Лет до восьми у него была семья, пока не появился человек, в которого влюбилась его мать. До этого она ещё пропала куда-то, он не помнил точно. Знал, что вернулась она совершенно другой, будто неживая, но счастливая.

А потом им вообще никто не занимался.

С того дня она постоянно где-то отсутствовала, редко возвращалась домой — они где-то гуляли, иногда даже не ночевали дома, а самого ребёнка воспринимали как обузу, или что-то подобное.

В это же время у него в гостях часто стала появляться богатая художница в летах, которая, понимая, что родители никак не занимаются ребёнком, взяла обучение Мальца на себя.

Ни как она его нашла, ни каким образом она познакомилась с его матерью — ни на какие вопросы она не отвечала. Но часто говорила, что скоро ей придётся усыновить его.

А потом родился Адольф, и своим рождением поставил точку в жизни их матери.

Отчим прожил недолго. Ну, как недолго. Той же ночью скончался.

Что до детей — художница их забрала к себе, и с тех пор занимается ими вместе со своим мужем.

И эта женщина являет собой полный контраст их матери — статная, знатная, деловая — но безумно любящая и заботливая.

Нельзя сказать, что она прямо уж нянчилась с ними — но благодаря финансовому положению (жена одного депутата в городском совете), могла обеспечить им счастливую жизнь.

Мальц предполагал, что она просто прониклась к ним сочувствием — или что-то подобное — и хотела сделать так, чтобы дети выросли если не совсем здоровыми, то хотя бы счастливыми и образованными.

Но были в этой женщине вещи, которые его смущали.

Во-первых — она никогда не рассказывала, как нашла его и почему заинтересовалась им.

Разговоры же о его матери вгоняли её не то в тоску, не то в какую-то грусть, будто она знала нечто такое, чем не хотела делиться, быть может даже чувствовала вину и как-то сама причастна к случившемуся. Глупая догадка, но всё же.

Во-вторых — повышенная забота и абсолютное согласие мужа содействовать ей в воспитании двух братьев.

Новый отчим ладил с Мальцем и тоже воспринимал его как своего сына, такое же отношение было к Адольфу.

Они знают, насколько слабое сердце у этого мальчика и, насколько самому Мальцу известно, сейчас делают всё возможное, чтобы добиться операции по его пересадке.

Это безумные деньги, но может спасти младшего брата от скорой смерти.

Мальц глубоко ценил всё это и никогда ни о чём не просил их.

Всё, что у него есть, они сами подарили им.

Замечая, о чём братья общаются, чем интересуются, они старались угодить им подарками.

Эти двое — Дмитрий и Татьяна — очень странная пара, и сложно поверить, что такие люди в принципе существуют.

Но особняк и всё, что в нём — да сам факт, что Мальц и Адольф всё ещё живы — это их заслуга, и ничья больше.

И Мальц понимал, что обязан этим людям по гроб жизни, а потому глубоко уважал их и помогал как мог.

Старательно учился, избавил от необходимости нанимать прислугу и сам следил за всем домом, готовил и покупал еду, старался не создавать лишних проблем и присматривал за Адольфом.

Конечно, тут не обошлось без помощи брата Татьяны, его дяди, к которому он собственно сегодня ходил.

«Что же, — заключил Сон, — это многое объясняет. И слабость в теле, и тишину в голосе. Обоим парням досталось, что правда, то правда. Но с другой стороны — им так же и повезло, пускай уже постфактум. Есть ведь ещё в мире люди, которые готовы протянуть руку вот так, безвозмездно, чтобы помочь детям. Добавить тут что-то, посочувствовать — лишнее».

Мальц и так живёт с этим, и едва ли он рассчитывает на сочувствие или жалость. Скорее это наоборот вызовет в нём гнев и злость — если такой человек вообще способен гневиться.

Напротив, Сон был поражён силе своего друга. Другой на его месте бы сломался, или испортился, обладая новообретённой властью в лице заботливых опекунов. А Мальц — нет, ни разу. Напротив, он всячески старался оправдать надежды своих спасителей, не ударить грязь лицом и, имея должные возможности, старался сделать не только жизнь свою и своего брата, но и других людей, лучше.

Побывав на самом дне и вознёсшись в рай, он решил протянуть свою руку помощи остальным. Выстроить своё собственное царство, в котором найдёт приют всякий страждущий — и где все будут счастливы. Очень сильная личность, которая достойна того, чтобы зваться примером для подражания.

Сон раньше тоже хотел быть таким — этакий светлый лучик, который всегда вместе, всегда со всеми, всем рад и всем помогает. Только получается это у него через раз. Называясь падре в миру, от святого отца он взял всех понравившихся девушек называть своими прихожанками, оправдывать человеческие грехи и — иногда — когда настроение должное было — наставлять на путь истинный. До Мальца ему было очень и очень далеко.

Сна передёрнуло: кошмар, да и только. И тем больнее ему становилось от мысли, что придётся расстаться с ними.

— Что приуныли, Граф? — с улыбкой спросил Мальц. — Жизнь продолжается, мы здесь, а значит всё хорошо.

— Не хочу покидать вас, — признался Сон.

— Так и не покидаешь. Это всё завтра будет. К тому же, я что-нибудь придумаю. Даже не надейся, что я тебя отпущу так легко.