За разговорами и откровениями юноши и не заметили, как пролетело время, и дождавшись, когда Мальц проводит учителей, оба друга поднялись к Адольфу. Тот не возражал, чтобы присутствовали оба. Друзья должны быть вместе.

Мальчик был доволен, что учитель одобрил его наброски, и теперь пришло время красок. Мальц сидел рядом и наблюдал за работой брата, время от времени переглядываясь со своим другом. Тот сидел спокойно и ровно, как статуя, уже привык.

Тяжело, конечно, что он завтра уедет. Хотелось бы, чтоб остался подольше. Но ничего не попишешь: он не может противиться зову своей музы, порождённой кошмарами. Мальц старался сделать всё, чтобы его новый друг отдохнул здесь и набрался сил. И сегодня последний день — так что же, он должен пройти зря? Отнюдь! Ни в коем случае нельзя грустить. Нужно радоваться тому, что есть сейчас, потому что следующий миг — это новый и всегда непредсказуемый виток, и никогда не знаешь заранее, что ждёт тебя на следующем кольце спирали. А Адольф действительно умничка. Так старательно всё выводит, всё сверяется со схемами в учебнике, то и дело смотрит на свою натуру, тщательно и подолгу подбирает цвета, смешивая необходимые оттенки. Его мать — всё-таки Адольф воспринимал Татьяну именно так — будет им довольна, когда увидит эту работу. Конечно же, не обойдётся без критики, но и похвалу свою он получит. Когда окончит, разумеется. Да и нечего отчаиваться. Контактами обменялись — значит, не потеряются. Бывают потрясения и похуже.

Мальц тихо усмехнулся.

Наверное, сейчас он должен был страдать от скорой разлуки и грустить о скоротечности жизни — но подобное декадентство по части Сна. Когда живёшь, зная, что твоё страдание тебя погубит, невольно отказываешься от данного чувства: жить хочется, и, что самое главное — ты видишь смысл в жизни. Учишься бороться с тяжёлыми мыслями и преодолевать их. Всегда есть выход, если есть желание его искать.

Уже вечерело. Адольф сделал последний штрих — и довольно вздохнул: работа закончена. Теперь надо дать ей настояться. Смотреть художник строго-настрого запретил: утром увидите, потому что ламповый свет искажает цвета, а они тут уже и так засиделись.

Сон глянул на часы — там уже было семь.

Парень вздрогнул: ему нужно спешить, завершить ещё одно дело. Вежливо откланявшись и пообещавшись вернуться как можно скорее он заспешил вниз, чтобы одеться. Мальц проводил его удивлённым взглядом и спокойно спустился вслед за ним.

— Попрощаешься со своими новыми друзьями? — спросил он в прихожей.

— Типа того, — бросил Сон обуваясь и надевая шляпу.

Мальц вздохнул: значит, всё-таки нашёл кого-то. Ну, это вполне ожидаемо, в его духе. Он даже догадывался, кого.

— До скорой встречи, Граф, — попрощался он с ним уже у ворот.

Тот спешно кивнул и быстрыми шагами отправился в сторону кладбища.

Только бы она была там, только бы вернулась, только бы дождалась. Слишком много дел и слишком мало времени, чтобы успеть всё.

***

Одинокий Призрак блуждал в царстве мёртвых. Она пришла сюда, ни на что не надеясь. После бури эмоций в душе наступил покой, смешанный с пустотой и одиночеством. Присев у чьей-то могилы, она обняла холодный камень и прижалась к нему щекой. Хотелось слиться с землёй, уснуть здесь вот так, раз и навсегда, забыться, уйти от бренного и постылого мира, отдаться чарам образов и музыке небес, что так манила к себе. Она часто слышала в своём сознании музыку, но не имела никакого инструмента, чтобы записать её. Зато овладела теорией, чтобы записывать ноты для того, кто однажды исполнит всё это. Писала партии для скрипки, совершенно не умея на ней играть. Концерты для фортепиано и гитары — два инструмента, которые виделись ей мало совместимыми в реальной жизни — но она слышала их, и знала, что они могут играть вместе. Такт за тактом, мелодию за мелодией — в своих мыслях она сливалась с музыкой, звучащей в её сознании, отдавалась ей, выводя ноты. Учительница музыки охотно помогала ей в этом и даже исполняла принесённые записи, помогала самой Астре научиться играть. Обещала договориться с городской консерваторией, чтобы взяли её потом.

Но сейчас Призрак устал и хотел на покой. В её сознании звучал реквием, над которым она работала два последних дня. Тихая скрипка, робкие высокие ноты клавиш, плачущие струны гитары. Раз за разом повторяющийся бой за упокой. Она готовила погребальную песнь самой себе.

Сквозь туманную пелену усталости Призрак различила знакомый жёлтый туман: всё-таки пришёл и ищет её.

Медленно подплыла к нему. Совсем не видит, стоит спиной, ищет, оглядывается. Обернулся — и отшатнулся от удивления — а после — счастливо выдохнул: всё-таки нашёл.

Они поздоровались в молчании. Астра заметила тяжёлый взгляд тёмных глаз. Не ускользнула от её внимания и дрожь, сковавшая всё тело её гостя. Он был испуган, взволнован, опечален. Не смеет прикоснуться к ней — и отойти боится. Хочет сказать что-то — и одёргивает себя на полуслове. Отступил. Опустил глаза.

Призрак вздрогнула. Сейчас перед ней стоял не Граф из книжек, и не демон, сошедший с небес — и даже не Король нового царства. Нет. Она видит его настоящего: смущённого и загнанного, испуганного и исполненного печали. Робкого и нерешительного, мечтательного и наивного. И плащ теперь не по размеру, и шляпа слишком скрывает глаза, и волосы спутаны, тая пристыженный лик. И снова он говорит с ней без слов. А она — таким же молчанием — ему отвечает.

Молча плывут меж могил, разделяя покой мертвецов, вдаль по зелёному морю мёртвой реки. А духи вокруг — единственные свидетели их тайных встреч. Солнце устало клонится к закату, уступая место новой ночи. Слова — отрава живых. Здесь, в царстве мёртвых, они излишни. Души наги друг перед другом, им нечего скрывать за масками образов и звучащей лжи.

Алое платье скрывает царапины и кровавые порезы, что так видны на бледной коже. Лицо выражает лишь покой и лёгкую грусть. Тёмные волосы покорно отдаются встречному ветру, волнами застилая лицо. Ладони сложены вместе, скрывая шрамы позорного стыда слабости.

Вместе подошли к воротам, что поросли колючим терновником.

Сердце девушки учащённо забилось.

Сон обернулся к ней, внимательно посмотрев в глубокие карие глаза. Долго изучал овал бледного лица, форму тонких губ, изогнутых в немой тяжёлой улыбке, смотрел на её робкий стан, обрамлённый алыми одеждами. Вбирал в себя аромат её густых чёрных волос. Старался угадать её мысли.

Его руки дрожали. Он было потянулся к ней — а после — понурив голову пошёл на встречу закатному красному солнцу.

Юноша вздрогнул, почувствовав цепкие объятья, а затем — затем сделал глубокий вдох и обернулся, укрывая Астру своим плащом.

Их сердца бились в общем ритме, тела согревали друг друга своим теплом. Учащённое тяжёлое дыхание, робкая дрожь — Граф и Призрак — они разделяли одни чувства, переживали одни мысли.

— Мой Граф, — прошептала Астра.

— Мой Призрак, — прошептал Сон.