задумчивое молчание. – Твои способности воплощаться в хозяина разума намного превосходят типичные навыки Ночных странников. Если потренироваться, ты, возможно, сможешь читать мысли и чувства в реальном времени, а не только в воспоминаниях. Или даже изменять то, о чем думает человек сейчас.

Фейт побледнела, и он быстро добавил:

– Только если сама этого захочешь, конечно. Ты так долго не подозревала о своей силе, поэтому нужно лишь натренировать свой разум, чтобы по желанию проникать в чужой.

– И это все? – язвительно спросила она в ответ на новую информацию.

Он с пониманием посмотрел на нее.

– Это может казаться чересчур сложным, но вскоре станет таким же естественным, как дыхание. Поверь мне.

Она действительно ему верила. Верила, что он поможет ей и что под его руководством однажды она мастерски овладеет всеми гранями своих способностей. Хотя прежде не могла даже представить, что поверит – и даже в некотором роде доверит свою жизнь – бессмертному воину-фейри. Но Ник был другим. Он был хорошим.

– Спасибо, – искренне сказала она.

Что-то изменилось между ними, но она выдержала его пронзительный интимный взгляд. Медленно он протянул руку и погладил ее подбородок. Сердце учащенно забилось, когда он придвинулся немного ближе, их бедра теперь соприкасались, и она почувствовала его ласковое дыхание на губах. Между ними оставалось всего пара сантиметров прохлады, и она не была уверена, дышит ли еще, страстно желая его близости.

«Чего ты хочешь, Фейт?» – уловила она вопрос на краю его сознания. Он не поцелует ее, пока она не попросит, и этого промедления оказалось достаточно, чтобы она пришла в себя.

Ник ведь фейри, бессмертный, королевский страж. А она…

Она была человеком, никем, и так будет всегда. Им нельзя появляться вместе. Она никогда не сможет рассказать друзьям об их знакомстве, да и о нем самом. Никто не поймет, и никто не одобрит их союз.

Она отпрянула назад и встала, позволяя руке, которой он касался ее лица, упасть. Ей стало холодно без него, но это помогало прояснить мысли и унять сердцебиение.

– Думаю, на сегодня уроков достаточно, – сказала она, все еще не восстановив дыхание и не смея взглянуть на него, пока шла к плащу, чтобы одеться.

Они оба молчали по пути через лес и холмы и лишь едва слышно пробормотали слова прощания, когда, как обычно, разошлись на окраине города. Но Фейт не могла избавиться от беспокойных мыслей и все еще чувствовала его прикосновение, возвращаясь в хижину по темным улицам.

Глава 22

Злость не утихала всю дорогу после расставания с Ником. Фейт понимала, что лучше будет остаться просто друзьями, или учителем и ученицей, или кем бы они ни были друг для друга, но это не помогало избавиться от разочарования. Невозможно изменить их происхождение и различия, разделяющие их, поэтому нельзя было поддаваться чувствам, которые она испытывала к нему.

Возможно, для Ника поцелуй ничего бы не значил. Возможно, он не придал бы этому большого значения, даже если бы полностью завладел ею. Эта мысль причиняла особую боль.

Когда она распахнула дверь в хижину, то тут же наткнулась на Марлоу, сидящую за столом, пока Джейкон мерил шагами тесное помещение перед дверью. Едва увидев ее, он глубоко вздохнул от облегчения, но глаза сверкали.

– Где ты была?

Она поморщилась от тона его голоса.

– Просто тренировалась, как обычно, – ответила она, откинув плащ и демонстрируя рукоятку меча.

– Тренировалась! Сейчас час ночи, Фейт! Мы ходили на площадь – тебя там не было!

Фейт широко раскрыла глаза. Она совсем забыла о времени и потянулась в карман, но обнаружила, что там пусто.

– Проклятье. Мне жаль. Мои часы все еще в кузнице, и я потеряла счет времени.

Он провел рукой по волосам.

– Мы до смерти испугались. Ты не можешь так себя вести.

Она вспыхнула от досады.

– Вести как, Джейк? Гулять одна? Я не ребенок! И могу сама позаботиться о себе.

Он не заслуживал ее гнева, и глубоко в душе она знала, что просто вымещает злость на ком угодно, кто мешал проявлять чувства к конкретному фейри. Тот факт, что об этом приходилось молчать, только усиливал негодование.

При этих словах Джейкон отшатнулся, но тут же выпрямился.

– У тебя есть друзья, которые беспокоятся о тебе. Не знаю, что происходит с тобой в последнее время, но твои тайны и эгоизм влияют на нас обоих, – выпалил он в ответ.

Фейт почувствовала тяжесть этих слов. Он точно знал, куда целиться. Ярость ослепила ее, и она не смогла сдержаться и сосредоточилась на его разуме, желая узнать, действительно ли он верит в сказанное. Джейкон был открытой книгой, никаких стен, в отличие от сознания Ника, и таким уязвимым перед ней.

«Ты даже не думаешь, что твои поступки затрагивают и меня. А думаешь только о себе. Я хочу, чтобы ты доверилась мне».

Мысли звучали громко, и Фейт чувствовала его злость. На глаза навернулись слезы, и она посмотрела на Марлоу, которая до сих пор молчала.

«Где ты была? Ты не виновата, он просто хочет помочь. Мы оба хотим».

Фейт почувствовала ее жалость и возненавидела это.

– Вы есть друг у друга и больше не нуждаетесь во мне. Считайте, что избавились от бремени заботы, – с горечью произнесла она. И отстранившись от них обоих, резко развернулась и прошла в спальню.

Джейкон позвал ее, но она проигнорировала его.

Слезы беззвучно катились из глаз, когда Фейт раздевалась и натягивала ночную рубашку, прежде чем свернуться калачиком в кроватке. Они продолжали падать, пока она думала обо всем, кем она была и кем не являлась. О том, что думали о ней друзья; о невозможном будущем с Ником и о никчемности своего существования. Она не заслуживала своих способностей. Не заслуживала своих друзей. И того, чтобы ее любили. В конце концов, она бы только всех разочаровала.

Прошло много времени, прежде чем она услышала шорох, а потом, продолжая лежать лицом к стене, почувствовала, как кто-то опустился на кровать и обнял ее, окутывая теплом. Миниатюрная девушка прижалась к ней, их фигуры идеально совпадали.

Фейт всхлипнула, и Марлоу погладила ее по голове, не говоря ни слова, а только крепче обнимая и позволяя подруге выплакаться. Так она и сделала. Выплеснула всю горечь, как ранее злость в лесу. Ей отчаянно захотелось рассказать Марлоу обо всем – и Джейкону тоже. С каждым днем необходимость лгать мучила ее все сильнее.

Когда слезы иссякли, остались лишь пустота и усталость. Она уже начала засыпать, когда услышала,