– Вы пользуетесь моей беспомощностью, – неожиданно мягкоулыбнулся он, и она вдруг обнаружила, что сидит слишком близко к его постели.Она даже чуть отшатнулась, поднимаясь со стула.

– И не пытайтесь надеть свой костюм, – строго предупредилаЭлла, – рана на ноге еще не до конца затянулась. Так что вы можете испортить иэти брюки, – она повернулась, чтоб выйти на кухню, когда услышала, как он тихопозвал ее:

– Элла!

Она повернулась к нему.

– Вам никто не говорил, что у вас красивые глаза? – словаего прозвучали совершенно неожиданно, он будто хотел оправдаться за своеупрямство. Она не поддержала его разговора.

– Муж говорил, – строго ответила она и вышла из комнаты. Ужев коридоре Элла дотронулась до своего лица. Щеки полыхали. Она чувствовала, чтоей приятны слова гостя, ей вообще было приятно общество этого незнакомца.

Господи, что со мной, с испугом подумала она. Как я могу онем думать? Саши и Павлика нет в городе, а этот человек здесь... И зачем толькоя втащила его в квартиру?

Но как бы она ни корила себя, в глубине души она радоваласьтому, что оказалась втянутой в необычную историю. Ей нравилось ухаживать зараненым, нравилось чувствовать его горячее дыхание, ощущать его присутствие вдоме. А чувство опасности только усиливало ее интерес к этому человеку, делаяего пребывание в ее квартире интригующе тревожным. Она не хотела признаватьсядаже самой себе, но после стольких лет устойчивого и спокойного брака с Сашейей не хватало именно этой остроты ощущений. Она явно нуждалась в том, чтобыкакое-нибудь необычное приключение нарушило привычный и в общем-то однообразныйритм ее жизни. И вот теперь это произошло, и что-то изменилось в ней самой.Словно чувство опасности, связанное с пребыванием в ее доме этого мужчины,внезапно разбудило в ней другую женщину, о существовании которой она даже неподозревала и которая была гораздо более страстной и чувственной, чем первая.Более того, она начинала бояться своего второго «я», так долго дремавшего в нейи вдруг заявившего о своем существовании.

Поспешив на кухню, Элла выглянула в окно. Корейский «Принц»все еще стоял во дворе. Она прижалась лицом к стеклу, ощущая его холод. Нет, неэта машина и не преследователи, сидевшие в ней, вызывали в ней наибольшийстрах, и не пересуды соседей, и даже не гнев Сашиных родителей, которые могливсе узнать. Более всего Элла боялась этого своего второго «я», которое моглоокончательно опрокинуть все доводы рассудка и победить ту женщину, какой онабыла до сих пор, к которой она так привыкла и с которой ей было столь комфортносуществовать все эти годы.

В тот момент она не могла себе даже представить, через какиеиспытания ей еще предстоит пройти и как стремительно изменится ее жизнь в самомскором времени. Но даже если бы она каким-то чудом сумела узнать, что ее ждет,то и тогда вторая женщина, сидевшая в ней, все равно постаралась бы пройти свойпуть до конца, бросая вызов не только своему окружению, но и самой себе.

Антон Федорович приехал с работы только в седьмом часувечера. И ему пришлось выслушать все слова, которые в таких случаях говорятрассерженные жены своим мужьям. Они были приглашены в гости на пять часов, иему пришлось спешно переодеваться под рассерженными взглядами своейблаговерной.

– Я ведь тебя еще вчера предупреждала, просила неопаздывать, – бушевала супруга. – Почему обязательно нужно было сегодня отправлятьсяна работу?

– Я меня были важные дела, – оправдывался он, надевая чистуюрубашку.

– Нужно было отложить свои дела на завтра, – продолжалабушевать супруга.

– Ну, что ты говоришь, Даша, – всплеснул руками АнтонФедорович, – ты ведь знаешь, где я работаю. Если меня срочно вызвали, значит, вэтом была необходимость. В конце концов я обязан быть на своем рабочем месте.

– Я тебе давно говорила, чтобы ты бросил свой КГБ, –закричала супруга, – твои однокашники уже академики, а ты все еще профессор! Иникогда не будешь даже членом-корреспондентом.

– При чем тут КГБ? – Он наконец нашел галстук, который хотелнадеть с белой рубашкой. – Ты знаешь, что КГБ нет уже восемь лет. А ты все ещене можешь успокоиться.

– Нужно было уходить в науку, – не унималась жена, – а несидеть с этими стукачами.

– А я чем занимаюсь? – разозлился Антон Федорович, затягиваяузел галстука. – Разве не наукой? Ты ведь знаешь, как финансировалисьлаборатории моих друзей, в том числе и академиков. А наше финансирование непрекращалось ни на минуту за все эти годы. Ты ведь сама говорила, какое этосчастье, что я попал именно в эту службу.

– Когда я такое говорила? – разозлилась жена, тут жеотказываясь от собственных слов. – Чего ты придумываешь?

В подобных случаях лучше не спорить. Он нашел свой пиджак и,выходя из комнаты, обратился к супруге:

– Я уже готов.

– А я еще нет, – сказала в ответ жена, непоследовательная,как и все женщины. Он развел руками в ответ, но решил промолчать.

Еще через полчаса они уже направлялись в гости к старомудругу Антона Федоровича, профессору Чирковскому, с которым они были знакомы ужеболее тридцати лет.

Александр Павлович Чирковский был известным врачом,специалистом по пластической хирургии. Кроме того, профессор был страстнымсобирателем марок. Именно в клубе филателистов и познакомились в концешестидесятых Чирковский и Стадник. Хобби коллекционеров марок сродни болезни.Настоящие коллекционеры могут иной раз часами с увлечением обсуждатьдостоинства какой-нибудь марки. Когда Чирковский и Стадник познакомились, онибыли еще достаточно молодыми людьми. Чирковскому было чуть больше тридцати, аСтадник был немного моложе. И с тех пор длилась их дружба, основанная набольшом увлечении обоих ученых. Антон Федорович женился, заканчивая институт,на первокурснице, учившейся на том же, что и он, факультете. В двадцать тригода у него родилась первая дочь, а через четыре года – вторая. Теперь он былотцом двух уже взрослых дочерей.

Чирковский женился поздно, в тридцать два года. Его супругебыло тогда под тридцать. Ребенок у них родился только через четыре года.Рождению Юры радовались обе семьи, и вообще Антон Федорович считал себя егосвоеобразным крестным отцом. Мальчик рос у него на глазах. Он закончил среднююшколу с золотой медалью, поступил в престижный Московский институтмеждународных отношений, а закончив его семь лет назад, неожиданно принялпредложение работать в Службе внешней разведки, чем привел в ужас своего отца.Впрочем, Антон Федорович, работавший специалистом-экспертом в КГБ СССР не одиндесяток лет, поддержал решение своего крестника.

Юрий, как и следовало ожидать, оказался толковым сотрудникоми за пять лет дважды получал звание досрочно, сумев стать капитаном Службывнешней разведки в достаточно молодом возрасте. Он в совершенстве владеланглийским и французским и, к огорчению своей матери, не собирался менять местоработы.