– Я меня есть основания для некоторых подозрений, – ответилОсипов. – Но я вовсе не обвиняю всех сотрудников ФСБ и вообще аппарат службыконтрразведки. Они прислали к нам запрос насчет «ликвидаторов». Просятпроверить всех оставшихся в живых специалистов и дать им полный список людейстарше пятидесяти лет. Раз они начали свое служебное расследование, значит, онитоже пытаются выяснить, с кем встречался Лосякин. Да, и вот еще что. Довчерашнего дня наши аналитики полагали, что Лосякин торопился на встречу снеизвестным, чтобы передать ему деньги, когда случилась авария. Однако наличиемагнитофонной пленки все меняет. Очевидно, встреча все-таки состоялась и частьденег была передана. А другую часть Лосякин оставил у себя. Либо для второгоисполнителя, либо на собственные нужды, так сказать, за услуги. Всеобстоятельства этого дела свидетельствуют о том, что он опасался этого киллераи пытался обезопасить себя.

В кабинете наступило молчание. Оба генерала понимали, какуютему затронули. Это была уже не разведка. Это была большая политика, в которуюоба долго отказывались играть. Но сейчас делать вид, что ничего не происходит,они не имели права. Сложность положения заключалась и в том, что сообщенияЛорда были абсолютно секретными и передаваемую им информацию руководительвнешней разведки мог представлять только Президенту страны. А тот был тяжелоболен и лежал в больнице. Разглашать информацию такого рода было нельзя, но иигнорировать ее было невозможно. Инсульт Президента перевернул все вверх дном.

– Список «ликвидаторов» для ФСБ вы уже подготовили? –осведомился хозяин кабинета после недолгой, но тяжелой паузы.

– Подготовили, – ответил Осипов, – но...

– Не весь список? – понял генерал.

– Мы исключили пятерых самых опасных, – пояснил Осипов, –сейчас мы их проверяем.

– Почему исключили?

– Я них был допуск к особо секретной работе. Данные на этихагентов мы не даем никому. Вы же сами утверждали этот список.

– Тогда нам нужно самим их проверить.

– Я уже дал поручение. Мы проверим каждого из пятерых.Тщательно проверим. Один живет в Белоруссии, один в Германии, трое в России.Будем проверять.

– И не откладывая, – распорядился хозяин кабинета, – нужновычислить возможного исполнителя, с которым встречался генерал Лосякин передсвоей нелепой гибелью. Желательно как можно быстрее. Иначе сообщения Лорда овозможной дестабилизации ситуации в России могут оказаться неприятнойреальностью.

– Мы работаем, – ответил Осипов. – Если бы не вчерашнеесообщение Юрия Чирковского, нам было бы намного сложнее.

– А вы уверены, что информация верная? Возможно, кто-торешил начать игру и против нашей службы?

– Не думаю. Отец Чирковского – академик Александр ПавловичЧирковский, один из самых известных филателистов Москвы. А его давний друг –Антон Федорович Стадник подвержен той же «болезни». Это хобби достаточнозаразительное. Вчера они вместе рассматривали марки, и Стадник, которыйвозглавляет группу экспертов в лаборатории ФСБ, увлекшись, случайнопроговорился. Юрий Чирковский знал о смерти Лосякина и, сумев связать эти двафакта, сразу позвонил мне. Мы, кстати, проверили: Стадник действительно пришелдомой в воскресенье поздно и даже опоздал в гости.

– В любом случае наша заинтересованность фактами смертиЛосякина не должна выйти за пределы Центра, – строго предупредил генерал, – намтолько не хватает, чтобы и нашу службу полоскали в газетах? Вы меня понимаете,Георгий Самойлович?

– Группу сотрудников, которые будут проверять все данные,возглавит капитан Чирковский, – доложил Осипов, – мы примем все меры, чтобыпроверка прошла достаточно оперативно и незаметно.

Два дня Тальковский терпеливо ждал, рассчитывая насообразительность неизвестного убийцы, который должен был догадаться проверитьсообщения, поступившие на номер его счета в банке. И наконец вечером впонедельник отправил запрос в банк, решив проверить, нет ли для негоинформации. И почти сразу получил ответ. Его призыв был услышан, адресатпередал только одно слово «согласен». Но этого было достаточно, чтобы терпеливождать телефонного звонка.

Дело это было настолько щекотливое, что Тальковский нерешился никому его доверить, даже Вигунову, понимая, что в случае провала убывшего полковника милиции будет исключительно выгодный «компромат» на егопатрона, с помощью которого он сможет шантажировать не только самогоТальковского, но и связанные с ним структуры. Банкир понимал, что проведениетакого рода операций требовало соблюдения особой осторожности. Для этого онкупил четыре мобильных телефона.

По взаимной договоренности с руководителем одной изнебольших компаний, не связанных с ним бизнесом, все четыре мобильных телефонабыли переданы в эту компанию еще в субботу, что и было зафиксировано во всехдокументах. В понедельник один из сотрудников компании, одинокий молодойчеловек, получивший в свое пользование новый мобильный телефон, неожиданнополучил срочное указание своего руководства вылететь в Данию для участия вкаком-то семинаре, не относившемся к теме работы молодого человека. Посколькумобильный телефон еще не был подключен к международной сети, хозяин аппаратарешил оставить его дома.

В понедельник утром к его номеру подключились сотрудникиВигунова, которым подробности дела не были известны. Номер телефона былпереведен на один из аппаратов Тальковского, который ждал звонка, как и былоусловлено, в шесть часов вечера. И ровно в шесть раздался долгожданныйтелефонный звонок. Тальковский включил аппаратуру, искажавшую не только звукиголоса, но и тембр говорившего.

– Да, – глухо сказал он.

– Я получил ваше сообщение, – услышал он голос неизвестного.– Полагаю, что все наши договоренности остаются в силе?

– Да, – подтвердил Тальковский.

– Я постараюсь выполнить поручение до конца срока,указанного в нашем контракте, – говоривший умел находить нужные слова. Этопонравилось банкиру. Но сам он молчал, считая, что лучше ему ничего некомментировать.

– Я буду звонить по понедельникам, – сообщил незнакомец, – ипосылать сообщения, если будет необходимость.

– Да, – в третий раз сказал Тальковский. Он хотел уточнитьусловия, хотел поговорить о более конкретных сроках, хотел узнать, как можносвязаться с исполнителем в случае крайней необходимости. Но он знал, чтобезопаснее для него ничего не спрашивать и ничего не говорить. Поэтому он и втретий раз произнес только «да». Говоривший, очевидно, понял его уловку, потомучто он усмехнулся и громко сказал:

– До свидания.

Тальковский положил трубку. Перевел дыхание. Теперь все былов порядке. Если этот неизвестный убийца такой специалист, как ему говорилЛосякин, то промаха быть не должно. Он вдруг обратил внимание, что во времяразговора все время стоял рядом со столиком, словно опасаясь присесть на диван.Он терял свою знаменитую выдержку.