я хочу лишь указать на книги таких авторов, как биолог Ричард Докинз[168], философ Дэниел Деннет[169] или публицист Кристофер Хитченс[170], которые продолжают эту тему. Эти работы получили международное признание, но и вызвали возражение: критики религии, утверждают оппоненты, не понимают истинной природы веры, они не видят, что религия открывает человеку такие смыслы, которых секулярные мировоззренческие системы дать ему не могут, и т.п.[171] Дискуссия эта довольно сложна, многие поставленные в ней вопросы не имеют окончательного ответа. Но именно поэтому я бы предложил применить медицинский тест также и к религиозным позициям, поскольку этот тест представляет собой удобный инструмент, с помощью которого можно выявить степень ответственности и рациональности, свойственных религии, как мы делали это в отношении других общественных институтов. Этим мы не подвергаем сомнению фундаментальное, понятое в духе Просвещения право на свободу вероисповедания, без которого мы скатились бы в эпоху инквизиции и религиозных войн, но отсюда нельзя заключить, что религия стоит выше любой критики. Как только религия выдвигает некие фактические утверждения, которые затрагивают жизнь и достоинство человека, она обязана привести себя в соответствие требованиям, которые большинство верующих предъявляют к представителям той профессии, которой они доверяют свое здоровье. Вот мы и вернулись к медицинскому тесту. Предъявляемые им требования выдержать нелегко. Как мы увидим далее, культура цивилизованного презрения требует от всех нас умения переносить обиду, которую мы непременно ощутим, когда будут критиковать наше мировоззрение.

НАУЧИТЬСЯ ТЕРПЕТЬ ОБИДУ

Случай Салмана Рушди, с которого мы начали наши рассуждения, а также разбор некоторых фактических утверждений, религиозно мотивированных, но в научном отношении сомнительных, подводят нас к еще одному важному принципу, входящему в понятие цивилизованного презрения. Настоящая свобода критики, как бы она ни была выражена – поэтически, научно или сатирически, возможна лишь в том случае, если все члены общества способны выдержать цивилизованное презрение к своим позициям и в известном смысле эту критику принять. Написать такое гораздо легче, чем претворить в жизнь. Все люди и коллективы глубоко укоренены в своей культуре, которая формирует их идентичность и сплачивает их в религиозном, национальном, этническом и политическом аспектах. Не впадать в обиду, когда самые основы твоей культуры подвергаются нападкам или делаются объектом сатиры, бывает для нас очень трудно, а порой просто невозможно. Ничего удивительного, что реакция порой возникает очень тяжелая. Стендап-комик Ленни Брюс был неоднократно арестован и привлечен к суду за то, что бичевал ханжество и расизм, высмеивал священных коров американского общества. Лишь после своей ранней смерти в 1966 году он превратился в икону поп-культуры.

Что же это означает: цивилизованно, а то и презрительно-цивилизованно реагировать на цивилизованное презрение? Попробую проиллюстрировать это на двух примерах. В 1969 году еврейско-американский писатель Филип Рот, тогда 36-летний, издал свой роман «Случай Портного». В документальном фильме 2013 года он вспоминает[172], как перед самой публикацией книги родители навестили его в Манхэттене и он предупредил их, что этот роман сделает его знаменитым, но и вызовет очень громкий скандал. Позднее отец рассказал ему, что на обратном пути его мать горько разрыдалась – но не потому, что Филип издевательски изобразил еврейскую общину, а потому, что в ту минуту она была уверена, что их сын поражен манией величия. Должно быть, она почувствовала облегчение, когда прогноз сбылся: за год было продано несколько сотен тысяч экземпляров этой книги, англоязычное ее издание с тех пор вышло общим тиражом более двух с половиной миллионов. Но и скандал также не заставил себя ждать. Передавать во всех подробностях, как главный герой романа Александр Портной описывает своему психоаналитику все виды мастурбации, которым он предавался в подростковом возрасте (одним из объектов его страсти стала говяжья печенка, которая затем была подана к обеду), – для Америки шестидесятых это было, как говорится, чересчур. Роман был многими изобличен как порнографический.

Но эпицентром возмущенной реакции стала еврейская община США, которая уже после выхода повести «Прощай, Колумбус!» в 1958 году имела претензии к автору за то, как он представил культуру и семейные еврейские традиции. Уже тогда Рот нарушил табу еврейского местечка: никогда не надо стирать грязное белье перед гоями (то есть неевреями); нам, евреям, нужно терпимее относиться друг к другу. «Как будто гои доставили нам мало неприятностей!»[173] Все эти соображения Рот совершенно отметает. Александр Портной жалуется своему психоаналитику, что из-за чувства вины, которое ему внушили в детстве, и из-за удушающей любви матери он теперь всегда терпит неудачу в постели с еврейскими женщинами (эти сцены выписаны пластически весьма выразительно) и как одержимый гоняется за «шиксами» (то есть нееврейками).

Еврейская община так и кипела негодованием: Рот смешал евреев и еврейские ценности с дерьмом – в таком духе писали о нем самые радикально настроенные критики, но даже более респектабельные, способные к более дифференцированным суждениям рецензенты вроде Ирвинга Хоу, который когда-то положительно оценил ранние сочинения Рота, и те отвернулись от него, ставшего теперь для американских евреев чем-то вроде жупела. Что именно Рот имел в виду: сводил ли он счеты с еврейской семьей как таковой или, как было довольно убедительно показано, хотел выразить свое отношение к еврейской интеллектуальной среде своего поколения, людям, которые взбунтовались против поколения своих родителей, выходцев из Восточной Европы, и заработали себе на этом целый букет неврозов, – в этот вопрос мы здесь вдаваться не будем[174]. Важно другое – что, несмотря на дружное осуждение Рота большинством американских евреев, он не получал никаких угроз, не был предан остракизму и не испытал никаких других внешних помех в своем творчестве. Эта реакция прекрасно показывает, как следовало бы обходиться с обидой, нанесенной цивилизованным презрением: никто не требовал от отдельных людей или каких-то коллективов уважения и тем более любви к провоцирующей их персоне. Можно осуждать и критиковать такого человека, но никак не призывать к насилию или пытаться запугиванием заставить его молчать.

Возьмем теперь более актуальный пример. В 2011 году на Бродвее был впервые поставлен мюзикл «Книга Мормона», который затем получил множество призов и имел колоссальный успех в лондонском Вест-Энде. Создатели этого опуса Трей Паркет и Мэтт Стоун были уже известны как авторы сатирического мультсериала «Южный парк». «Книга Мормона» представляет собой безжалостную пародию на религиозную доктрину и деятельность Церкви Иисуса Христа святых последних дней, представляющую историю мормонов и основателя этой религии Джозефа Смита в беспощадном сатирическом ключе. Главные герои этого действа – два молодых мормона-миссионера, посланных в Уганду, где им поручено бороться с гомосексуализмом, всячески используя для своих целей наивное мировоззрение туземцев. Для нас интереснее всего рассмотреть, как реагировала на все это церковь мормонов. Спектакль никто не пытался запретить, в США вышла краткая заметка о том, что этот мюзикл – развлечение на один вечер, тогда как сама «Книга Мормона» (по сути, священное писание для религиозной общины мормонов), напротив, может навсегда изменить жизнь верующего человека, приблизив его к Богу. Церковь мормонов ни разу не потребовала запретить мюзикл или как-то купировать текст сценария. Мне также неизвестно о каких бы то ни было угрозах авторам этой пьесы,