Что-то тянет в груди, мешает наполнить легкие кислородом. Сердце тяжелеет раз в тысячу. А может, тогда надо было просто выскочить из его машины прямо на ходу?

Усмехаюсь вслух своим же мыслям, встряхиваю головой и отворачиваюсь к пассажирскому окну.

— Что? — хрипло интересуется моей реакцией Марк.

Я чувствую его изучающий взгляд на себе, но не оборачиваюсь.

— Ничего, — тихо бормочу под нос, гипнотизируя мелькающие лысые деревья на фоне бурого декабрьского неба.

Прикрываю глаза, стараясь уйти от мысли, что моя жизнь напоминает несмешной каламбур. Сама не замечаю, как под монотонное рычание мотора и скучные пейзажи за окном проваливаюсь в вязкую дрему.

В какой-то момент она захватывает меня полностью, и мне мерещатся прикосновения к моему лицу. По щекам и скулам словно проскальзывает теплый ток. Но заставить себя вынырнуть в реальность не могу и не хочу, поэтому просто шумно фыркаю, сгоняя с себя этот мираж.

Просыпаюсь окончательно, лишь когда меня настойчиво трясут за плечо.

— Мы на месте, — низкий голос Марка стрелой врывается в мой сон.

Разлепляю глаза и оглядываюсь. В машине темно, как и на улице, а сам внедорожник Громова припаркован у высокого кирпичного забора. Я точно здесь никогда не была. И судя по обстановке, которую можно разглядеть - мы где-то в частном секторе и обещанного моря пока не видно.

— Уже? — сипло интересуюсь я. Ерзаю на сидении, пытаясь размять затекшие мышцы.

— Идем, — Марк озаряет темноту салона белоснежной улыбкой и, даже не удосужившись накинуть на себя куртку, выходит из машины.

И я покорно следую за ним. У Г ромова оказываются ключи от ворот, у которых мы припарковались. Он пропускает меня вперед в небольшой дворик, подсвеченный садовыми фонариками вдоль дорожки, ведущей к скромному двухэтажному домику.

В окнах с английской решеткой горит свет и, по всей видимости, нас здесь ждут. Потому что парадная дверь распахивает моментально.

Я не успеваю вообще ничего понять, как из дома пулей вылетает огромная хаски. Ее звонкий лай звенит по всей округе.

— Джеки! — огибая меня из-за спины, Марк наклоняется и широко расставляет руки.

Хаски запрыгивает в его объятия, и на ее морде как будто напечатали слово «счастье». А я еще не совсем понимаю, где мы и чей это дом.

Но это ощущение остается со мной всего на секунду. Все сразу становится на свои места, когда в дверях дома появляется женщина. Ее стройная высокорослая фигура в свободной футболке и спортивных штанах долго не задерживается на пороге. Прямо в домашних тапочках она просто летит нам навстречу.

И стоит ей приблизиться, как меня парализует. Становится так неловко, что мои щеки на прохладном воздухе просто огнем горят. Теперь я понимаю, кто хозяйка этого дома и кем приходится Марку.

Те же черные раскосые миндалевидные глаза, широкие брови вразлет, темно-каштановые волосы, густой копной струящиеся по плечам и едва уловимая азиатская красота во внешности. Он ее копия.

И когда Марк крепко обнимает эту женщину, я больше ни в чем не сомневаюсь.

Он привез меня в дом своей матери.

Здесь пахнет теплотой и домом. Даже модная квартира на двадцать пятом этаже не подходит под это определение. Не говоря уже об особняке Громовых.

Сейчас я растерянно сижу за столом, мама Марка суетится на уютной кухне со смешными занавесками в прованский цветочек, а Джеки радостно виляет хвостом, кружа вокруг хозяйки дома. Я уже просто исполосовала взглядом Марка, сидящего рядом, своими немыми вопросами.

Почему не предупредил? Да, знакомство с его матерью рано или поздно состоялось бы. Как-никак свадьба через несколько недель. Но не таким же спонтанным образом!

Спасибо, что хоть перед тем как зайти в дом, Марк успел отправить мне сообщение: «Она ещё ничего не знает. Я сам скажу».

Почему он до сих пор скрывал это от матери даже думать не желаю. Да и какая теперь разница? Ведь сейчас тяну улыбку женщине по имени Эльвира Николаевна, которая и понятия не имеет, что я беременна от ее сына. Мое сердце настороженно бьётся груди, потому что даже боюсь предвидеть ее реакцию. Возможно, я бы предпочла не слышать это воочию. Но Марк зачем-то все решил без меня. Хренов умник!

— Мне даже покормить вас нечем, — причитает его мама, выставляя на стол перед нами сто пятисотую тарелку с каким-то блюдом. — Я-то ждала тебя к выходным и одного, — интонацией она выделяет последнее слово и с загадочной улыбкой косится в мою сторону. — А ты, Марк, мастер сюрпризов у меня, оказывается.

Чувствую, как мои щеки сливаются с цветом моего ярко бордового свитера. Про сюрпризы - это еще мягко сказано. И он не для всех может оказаться приятным. Слышу глубокий вдох Марка, а его руки ложатся на стол.

— Планы немного поменялись. Решил приехать раньше, — сдержанно заявляет он, крепко соединяя пальцы в замок.

Но Эльвира перебивает его, закатывая глаза:

— Вот молодец! Решил он. В доме бардак, и я сама как чукча. А мне теперь перед твоей девушкой краснеть.

Марк прочищает горло, касаясь меня быстрым взглядом, а потом возвращает внимание на свою маму.

— Не девушкой. Лика моя будущая... — он стопорится, а я с трудом сдерживаю усмешку. Конечно! Это же такое правильное, но жутко неудобное для него слово. — В общем, мы женимся. Скоро.

Мои нервные окончания в теле напрягаются. Все до единого. И мне теперь страшно даже взглянуть на его мать. Реакция моей мамы на беременность перечеркнула все возможные шаблоны у меня в голове.

Кухню заполняет кристальная тишина. Слышно только как стучит хвостом по полу счастливая Джеки, положившая морду край стола. Мама Марка медленно оседает за свободный стул рядом.

— Вот это новость, — растерянно бормочет она. — А что значит скоро?

— Где-то недели через две. В конце декабря, — голос Марка слегка хрипит от напряжения.

— Да кто же свадьбу делает в Новый год? К чему такая спешка? Разве нельзя. — Его мать замолкает. И по этой внезапной паузе и ее распахнутым глазам я уже все понимаю: она догадалась. Это же очевидно. — Нельзя.— Эльвира констатирует это как твёрдый факт.

— Нельзя, — сухо вторит ей Марк.

А я готова искусать свои губы в кровь. Мои пальцы уже истерзали край салфетки до распушившихся ниток. Я не выдерживаю. Бросаю взгляд на Марка, сидящего во главе стола по правую от меня руку. Если сейчас что-то пойдёт не так, то без его поддержки я просто не смогу...

Но вздрагиваю, когда мои пальцы, рвущие салфетку, накрывает незнакомое тепло женских ладоней с ухоженным маникюром. Я ошарашенно поднимаю глаза на мать Марка.

— Какой срок? — мягко спрашивает она с волнительной улыбкой на лице.