Ничего из этого не имело для мамы значения. Каким-то образом она до сих пор сомневалась в том, что я способна чего-либо достичь. Когда Эрвин появился в моей жизни, она решила, что именно он занимался декором наших домов, и это еще раз доказывало, как плохо мама знала меня или его. Я не знаю, как Эрвину удалось сохранить невозмутимый вид, когда он пытался объяснить ей, что «именно Тина – дизайнер интерьера». Если бы Эрвин хоть чуть-чуть этим занимался…

Напряженность в отношениях обострилась, когда мама и моя сестра Эллин приехали пожить к нам на юг Франции. В этот момент мама болела. Она была проблемной пациенткой, и как минимум двадцать медсестер так и не смогли найти с ней общий язык. После этого она захотела, чтобы за ней ухаживала Эллин. Но и с ней она тоже вела себя плохо. Бедная моя сестра… Мама постоянно находила повод для недовольства или ссоры. Я отчаянно хотела, чтобы мы все жили в мире и согласии. Я хотела, чтобы мама просыпалась каждое утро и наслаждалась прекрасным видом средиземноморского побережья, чтобы она была счастлива. Я объяснила ей, что она должна прекратить селить раздор в семье. «Ты читаешь Библию и говоришь, что она помогает, но где же она помогает, если ты все время ссоришься с Эллин?» – сказала я ей.

Это было все, что я хотела сказать. Она готова была возразить мне, но в этот раз я решила, что последнее слово в этих проблемных отношениях мамы и дочки будет за мной, раз и навсегда. «Мам, – твердо сказала я ей. – Вы не должны ссориться. Либо ты помиришься с Эллин и изменишь свое отношение к ней, либо ты возвращаешься в Калифорнию. Иначе ты больше не можешь оставаться здесь». Каким-то образом мне удалось достучаться до нее. Она понимала, что я говорю серьезно, и решила взяться за ум. После этого разговора жалоб я больше не слышала.

Моя мама умерла в 1999 году.

Я была глубоко тронута ее смертью, отчасти из-за того, что оплакивала отношения, которые могли бы быть между нами и которых мне всегда так не хватало. Я много думала об этом и решила не приходить на отпевание, потому что была убеждена, что в этот день моя мама должна быть в центре внимания. Мое решение стало поводом для грязных разговоров в прессе о том, какая я вся из себя, что даже не была на отпевании своей матери. Конечно, все совсем не так. Я не хотела, чтобы этот случай собрал все внимание вокруг моей персоны, а мама при этом осталась бы в стороне.

Чего не скажешь про Айка. Сестра рассказывала мне, что он приезжал к нам домой и предлагал довезти моих родственников до церкви, но Эллин сказала ему, что они уже договорились об этом с кем-то. Я была обеспокоена, когда узнала, что на одной из поминальных церемоний его представили, как маминого любимого зятя. Его присутствие в этот день стало причиной появления заголовков типа «Айк и Тина» в желтой прессе, чего я надеялась избежать.

Вскоре после службы я спокойно прилетела на похороны, проходящие в узком кругу семьи. Мою маму кремировали, и я позаботилась о том, чтобы все близкие родственники собрались на борту судна и развеяли ее плах над морем недалеко от Калифорнийского побережья. Я думаю, не стоит говорить, что Айк не был приглашен.

Я часто вспоминаю моих маму и бабушку. Однажды, когда я была на сеансе у экстрасенса, я отчетливо почувствовала их присутствие. Экстрасенс сообщил, что среди нас духи и она слышит, как общаются мама и бабушка (скорее всего, они спорили) и как Мама Джорджи говорит моей маме: «Знаешь, ты нехорошо вела себя с Анной». Пытаясь защитить себя, мама отвечает: «Я старалась». «Ну, значит, ты плохо старалась», – ворчит бабушка в ответ, отказываясь спустить ей это с рук. Даже в мире духов и, видимо, во веки веков Мама Джорджи не даст моей маме забыть, что она была не очень хорошей матерью для меня.

Сложно быть матерью. У нас всегда есть определенные представления о том, какими должны быть наши родители, как они должны себя вести по отношению к нам, и они часто разочаровывают нас, потому что они всего лишь люди. Я знаю, что для моих детей было бы лучше, если бы их мать и отец были дома, рядом с ними. Но так не сложилось. Мы всегда были в дороге, а темные стороны Айка – его слепые амбиции, пристрастие к наркотикам, гнев и жестокость – способствовали созданию атмосферы страха и отсутствию чувства защищенности, что сказывалось на мальчиках, когда они подрастали. Они видели мои синяки под глазами и слышали нашу бесконечную ругань. Дети Айка никогда не реагировали на это, но мой старший сын Крейг, будучи очень чувствительным и эмоциональным, сильно от этого страдал. Однажды, когда Айк набросился на меня, Крейг постучал в дверь и спросил: «Мама, ты в порядке?» Первая мысль, которая пронеслась у меня в голове: в семье так не должно быть. Я не хотела, чтобы мои дети слышали или видели, что происходит. Я знала, что это скажется на них, и так и случилось. На нас всех так или иначе сказалось поведение Айка.

Я вырастила всех четверых мальчиков и хотела для них лучшего, но я никогда не была заботливой и милой мамочкой-наседкой. Когда они стали старше, я сказала им: «Я не собираюсь всю жизнь заботиться о вас. Я хочу, чтобы вы сами умели о себе позаботиться». Я искренне верила, что если научу их полагаться на себя, то от этого будет больше пользы для них же самих. Им всем порой было нелегко в жизни. Бо́льшую часть времени я проводила с Крейгом, и он до сих пор, кажется, грустит, когда наступает время уходить. Точно так же, как когда он был еще малышом. Некоторые чувства так и не оставляют нас в покое.

Ронни, который хвастался, что он единственный «настоящий» сын Тины и Айка, потерял связь со мной, еще когда был подростком. Как и у его отца, у него были проблемы с наркотиками (такая зависимость может быть обусловлена генетически). К тому же, в молодости у него были проблемы и с законом. Однажды его задержала полиция за то, что у него было полно неоплаченных счетов за парковку. Они посадили его в камеру, и, к его удивлению, там оказался Айк – в той же самой камере, в то же самое время. Какая судьбоносная встреча! Айк сразу же воспользовался этим – Ронни делал за него всю грязную работу, заправлял постель, убирался. К счастью, для Ронни это и был тревожный звоночек. Он понял, что, если он не хочет быть таким, как папочка (а он заявил, что не хочет этого), ему нужно браться за ум. Сейчас он музыкант, и ему приходится нелегко работать и оставаться в тени своих знаменитых родителей.

Айк-младший и Майкл отдалились от меня после развода. Не буду рассказывать, как они жили дальше. Скажу только, что никогда не хотела, чтобы мальчики зависели от меня финансово, потому что всегда знала, что такой помощью я окажу им медвежью услугу. «Я вам не банк», – говорила я в шутку. У них есть руки и ноги, чтобы заработать себе на хлеб. Так же, как и я в свое время зарабатывала.

В 2000 году, после нескольких лет отдыха от напряженного графика выступлений, я решила снова отправиться на гастроли с программой под названием Twenty Four Seven Millennium. Я представляла, что это мое последнее турне – своего рода прыжок через Европу и Северную Америку с шоу, которое даст моим зрителям все, о чем они только могли мечтать. Я чувствовала, что после сорока четырех лет выступлений, возможно, пришло время уйти на пенсию и предоставить людям возможность запомнить меня в лучшей форме. Меня радовало, что я могу сделать это еще раз, так что я решила организовать все так, чтобы это выступление запомнилось людям.