– Никак не пойму, кем ты меня считаешь...

– Потом разберемся.

– А сейчас-то что делать? Куда ложиться?

Он дернул уголком рта, что, вполне вероятно, могло иобозначать улыбку:

– У н а ш и х женщин есть дурацкийпредрассудок – в рот не берут. Считают, что от этого бывает бесплодие. Вы,в н е ш н и е, в этом отношении подкованнее...

– Есть такое дело, – сказала Марина, танцующей походкойсделала два шага вправо, опустилась на колени. – Если я буду искусницей,могу рассчитывать на местечко при твоей особе? Ты, мне кажется, тут не изпоследних...

– Там посмотрим, – пообещал он и подошел вплотную.

Дернул шнурок, распускавший пояс мешковатых штанов, тоже тами сям украшенных лоскуточками, но, прежде чем штаны упали, быстрым, едвауловимым движением выхватил из ножен нож. Приложил лезвие плашмя к ее шее иледяным тоном предупредил:

– Смотри, без фокусов...

Он был уже в полной боевой готовности. Тщательно оценивситуацию – положение его руки и ножа, свою позу, все окружающее, – Маринасказала, глядя на него снизу вверх с самой блудливой улыбкой:

– Да какие там фокусы, я же не дура...

Опустила голову, провела кончиками пальцев по рабочемуинструменту (его рука с ножом ничуть не дрогнула), вновь подняла глаза, ойкнулас неприкрытым удивлением, громко спросила:

– У ваших мужиков у всех – такое?

Его взгляд непроизвольно дернулся вниз, к помянутомуинструменту – краткий миг непонимания и растерянности, пока он силилсядогадаться, что же она имеет в виду...

Этого ей хватило. Левой рукой Марина отшвырнула руку с ножомот своей шеи, не вставая с колен, навалилась вбок, подсекла его ноги,молниеносным движением увела вооруженную руку по короткой дуге...

Широкое жуткое лезвие – нож при этом так и оставался в руке хозяина– легко, как в теплое масло, вошло меж ребрами вождя прямо напротив сердца, иего тело, словно вмиг утратив нечто неописуемое словами, обмякло. Уловив этотмомент, Марина ударила коленом по запястью его руки, вгоняя нож до конца посамую рукоять, извернулась, правой ногой придавила горло уже расслабленного,умирающего человека. Замерла в этой позе, достаточно нелепой, но отнимавшей ужертвы последние шансы.

Его немеющие пальцы медленно разжались, соскользнули счерной рукояти ножа, кисть с негромким стуком ударилась об пол. Глаза осталисьтеми же, но н е ч т о, именуемое жизнью, из них ужеулетучилось.

Убедившись, что никакого коварства тут нет, а есть лишьновоиспеченный покойник, Марина взмыла на ноги, выхватила из подставки паруножей и замерла, готовая их метнуть, если кто-нибудь ломанется в дверь, нарушивих уединение. Шли секунды, а вторжения так и не последовало.

Тогда она отложила ножи так, чтобы схватить их можно быловмиг, в несколько секунд оделась. Скользнула к пологу, наклонила к нему головуи старательно прислушалась. Совсем неподалеку слышался негромкий разговор(слов, правда, разобрать не удавалось), кто-то прошел по коридору, вовсе не такбеззвучно, как передвигались охотники вов н е ш н е м мире. Судя по всему, ее хулиганскийпоступок остался незамеченным и никто не подслушивал у входа в персональнуюпещеру вождя. Так что дела обстояли неплохо.

Она сняла с вождя пояс, надела на себя, сунула в ножныаккуратно извлеченный нож, практически не запачкавшись кровью. Выдернула изстойки автомат – он был заряжен, и патрон в стволе имелся. Откинула шкуры – таки есть, ящик без крышки, и там лежат патроны: и россыпью, и в мешочках, но,главным образом, винтовочные, автоматных магазинов всего два. Надо полагать,сувенир из внешнего мира, и оттого с боезапасом негусто. Ничего, при умеломрасходовании...

Дорогу к выходу она помнила прекрасно: двое караульных и двазасова – не столь уж трудная задача... Гораздо больше сюрпризов таили темныелабиринты, простиравшиеся за дверью в подземелье, но тут уж ничего неподелаешь, задерживаться здесь было никак нельзя, черт его знает, как протекалбы вдумчивый допрос и чем мог закончиться. Коли уж у этого битого волкавозникли насчет нее какие-то серьезные подозрения, добром это никак не моглообернуться...

Так, теперь прихватим еще пару ножиков... Обычай у нас,хрупких блондинок, такой: неожиданно уходя из гостей, метко бросаться ножикамиво всех, кто попытается сдуру воспрепятствовать... А еще один можно и в зубывмять, благо есть некоторый навык... Парочку бы добрых гранат, но не видать ихчто-то. Ладно, не будем привередничать, обойдемся тем, что есть...

Накинув балахон, она опустила капюшон, секунду постоялаперед пологом, добавляя себе лишней решимости вдобавок уже имевшейся, громковыдохнула.

И одним быстрым движением оказалась в коридоре.

Никого поблизости, ни единой живой души. Мертвенно-синиешары светятся на потолке и стенах, справа и слева видны такие же пологи,скрывающие, надо думать, другие апартаменты...

Марина направилась по сводчатому коридору – не бегом ине шагом, деловой, уверенной походкой человека, имеющего полное право здесьбыть, шагать, куда вздумается.

Поворот. Справа появилась женская фигура, но ониблагополучно разминулись. Неподалеку слышно что-то вроде тихой песни – но некогдавслушиваться, следует лишь мимолетно отметить, что поющие не собираютсяпокидать свою пещеру, а значит, ей в данную минуту не опасны...

На миг посетил легонький страх, показалось, что она сбиласьс дороги и, вместо того чтобы идти к выходу, углубляется сейчас в неведомыенедра подземелья. Это было чистой воды нервное, Мариназ н а л а, что идет правильно, а потому отогнала дурацкийзаскок без труда. Чуть ускорила шаг.

Еще один встречный. Мужчина. Прошел мимо, не приглядываясь.Поворот, коридор... Еще поворот и еще коридор... Вот оно!

Теперь всего только метров пятьдесят и отделяли ее отдовольно ярко освещенной синими шарами массивной двери, по обе стороны которойторчали часовые с винтовками. И оба ее уже заметили, развернулись в еесторону...

Она чуть-чуть ускорила шаг. Они пока что не подняливинтовок, но позы свидетельствовали: почувствовали в происходящем нечтонеправильное, с точки зрения постовых. Быть может, после наступленияопределенного часа наружу запрещается выходить вообще? Кому бы то ни было? Илибыли еще какие-то установления, которых она, естественно, не могла знать, чемсебя и выдала? А к чему гадать, работать надо, они вот-вот начнут целиться,лучше обойтись без выстрелов...

Она метнула правой нож – и часовой, поймав его горлом, беззвука опрокинулся навзничь, наткнулся спиной на стену, медленно по ней сполз.Так, теперь второго...

Второй нож с тихим свистом рассек воздух, но на этот разМарина самую чуточку напортачила, и второй часовой, прежде чем успокоиться наполу, успел испустить короткий громкий вопль, показавшийся Марине адскимгрохотом взрыва.