class="p1">— Мои биологические родители бросили меня, потому что я была им не нужна. Это не значит, что ты можешь наплести мне с три короба, и я поверю в любую чушь.

— Мы не бросили тебя. Мы тебя защитили.

— От чего?

— Правильнее: «от кого». — Кощей встал и принялся мерить шагами кабинет. Делал он это неторопливо, но на месте ему явно не сиделось. — Если бы ты увидела свою мать в моих воспоминаниях, у тебя бы не осталось вопросов. Значит, ты не видела ее лица.

— Елена Премудрая моя биологическая мама?

— У тебя изумрудные глаза. Такие же, как у нее. Это первый признак, по которому мы поняли, что ты не такая, как другие. Все наши дети рождались похожими на меня или совсем немного на нее. Скорее, цветом волос. В пророчестве сказано, что с твоим появлением все изменится. — Колдун остановился и взглянул на девушку сверху вниз. — Разве ты не замечала, как легко тебе давалась учеба всю твою жизнь? Ты унаследовала еще и ее ум.

Василиса часто задышала. Она смирилась с тем, что ее бросили в младенчестве. Она полюбила своих приемных родителей, как родных. Почему, когда она перестала желать встретить тех, кто так легко распрощался с ней, они появились, да еще и в качестве… душегубов? Девушка даже не знала, как их назвать. Все, что Кощей говорил, подозрительно походило на правду. Будучи подростком о таких ли родителях она мечтала? О древних колдунах, пожирающих чужие жизни, чтобы продлить свои?

— Даже если так… от кого вы меня защищали?

— Не только тебя. Ты знаешь, у меня было все, чего я только мог желать. Как я уже сказал, жизнь изменилась, когда появилась Елена. — Василиса ожидала увидеть раздражение на его лице, однако вместе с непоколебимой уверенностью в его глазах, снова выглядящих как человеческие, появилось что-то мягкое. Эмоция или чувство, которого не должно было появляться у злодея, сбежавшего из детской сказки. — Мы были вместе все это время. У нас появлялись дети. Мы обнаружили, что они рождались с даром Тьмы, наследуя его от нас. Им оставалось только усвоить некоторые навыки, перенять наш опыт, а силы уже были с ними. Лишь проявлялись не сразу.

— Но?

— Елена сожгла все княжество, однако неведомым образом кому-то удалось выжить. Этот человек вырос с мыслью о мести. Все его дети, и дети его детей стали преследовать нас. Они безжалостно убивали наших с Еленой детей. В попытке добраться до нас, они никого не жалели. — Кощей помрачнел. Спокойствие, с которым он говорил, окрасилось яростью. — Нам пришлось прятать вас и разделиться самим. В определенном возрасте у детей проявлялась сила. Тогда мы находили их и обучали всему, что могло понадобиться им для защиты.

Василиса видела убегающую женщину с ребенком в воспоминаниях Кощея. Очевидно, он не лгал, однако она не верила, что все могло быть так просто.

— Только для защиты? Зачем рожать детей, если вы не занимаетесь их воспитанием?

— Это совсем короткий отрезок времени, — отмахнулся Кощей. — Есть более важные вещи, чем это. Скоро и ты поймешь.

— Значит, у вас появляются дети раз в несколько лет? Если вы якобы спасаете их, потому что… боитесь, что их найдут и убьют, а потом забираете к себе, вы… собираете армию? Что это вообще такое?

— Ты пока не поймешь. — Колдун обошел ее и остановился за ее спиной, склонившись. — Все, что тебе нужно знать сейчас, это то, что ты — дитя пророчества.

— Какого пророчества?

Кощей заговорил рядом с ее ухом, и Василиса поморщилась. Ощущать его дыхание на своей коже было неприятно.

— Я многое могу, Василиса. Гораздо больше, чем ты думаешь. Только Смерть неподвластна мне. Я мог прятать детей от людей, но не от Смерти. Мне пришлось обратиться к Тьме. Она сказала мне, что наши страдания прекратятся, когда родится ребенок с глазами матери.

— И что теперь? Когда я здесь, что ты будешь делать?

— Покажу тебе то, чего ты еще не знаешь.

Кощей отстранился от нее и стал шептать под нос заклятия. В кабинете в миг похолодало. У Василисы замерз кончик носа и пальцы. За окном потемнело, однако не из-за надвинувшихся внезапно туч и не из-за затмения. Это случилось из-за прилипшего к стеклу, взявшегося из ниоткуда черного бесформенного пятна, похожего на сгусток дыма. Оно просочилось сквозь окно, бесшумно поползло по полу, переставляя темные, угловатые щупальца.

— Что это? — выдохнула шепотом Василиса.

— Ты должна была видеть ее, — невозмутимо сказал Колдун.

Студентка вжалась в спинку стула, желая раствориться, но не имея возможности сделать этого. То, что ползло прямо к ней, она действительно видела раньше. Это было первой жизнью Нави, которую она разглядела в луже возле дома.

— Даже не пытайся. Перенестись не получится. Ты же прикована магией Тьмы, а не человеческими ремнями.

Пока он говорил, мерзкого вида пятно, выглядящее так, что должно было издавать звуки, привычные слякоти и какой-то липкости, молча обхватило ее ноги. Василиса задергалась, пытаясь сбросить его с себя.

— Оно не причинит тебе вреда, — смакуя слова, произнес Черный Ворон. По голосу она поняла, что он наслаждался тем, что видел. — Позволь ей тебя коснуться.

Он схватил ее руку и развернул ладонью наверх. Лиса зажмурилась, ожидая почувствовать боль, схожую с ожогом, какую испытывал Яр, сталкиваясь с нечистью. Вместо этого на руку словно надели перчатку. Мягкую и гладкую.

— Чувствуешь сладость? — в предвкушении спросил Кощей, останавливаясь напротив дочери. — Ее зовут Тень. Каждую из подобных.

Василиса распахнула глаза. Тень обмотала собой обе ее руки. Ощущение холода покинуло ее тело. Она испытала легкое тепло в тех местах, которых Тень касалась.

— Почему мне не больно?

Мужчина рассмеялся снова.

— Тебе и не должно быть больно. Тень — один из видов служителей Тьмы. Моя кровь с ее даром течет в твоих венах. Такое происходит со всеми моими детьми.

— Под служителями ты имеешь в виду и нечисть, которая пыталась меня убить? — Василиса сдвинула брови к переносице, разглядывая черную краску на своей коже. Ей не хотелось признавать, но ощущения действительно были приятными.

— Убить? — голос Колдуна прозвучал таким удивленным, словно ни что до этого мгновения не могло шокировать его. — Служители не хотят убивать вас. Как много ты их встречала?

— Достаточно.

— Хорошо. Очень хорошо. К другим детям приходил кто-то один. Максимум двое, прежде чем мы встречались. — Кощей протянул руку и удовлетворенно погладил дочь по голове. — Ты и правда особенная.

— Тогда почему они все время лезут ко мне?

— Потому что хотят поклониться.

* * *

Ратимир снова прислонился бедрами к столу