— Я чувствую ловушку, — прошептал он. — Улзум тебя обманет.

— Не переживай. Это мой дом, здесь он не сможет победить, — уверила она, затем заглянула ему в глаза и внушительно добавила: — Не вмешивайся, что бы ни произошло. Иначе боги тебя покарают.

До самого начала поединка Язар был уверен, что облик Улзума это иллюзия. Он ждал, что волшебник вот-вот надменно рассмеется и покажет свой истинный вид. Невозможно сражаться, когда ты с трудом держишься на ногах, невозможно читать заклинания, когда любое движение грозит завалить тебя набок. Однако все шутки про голову Золотаря оказались правдивы, он действительно любил поесть, но в бою даже научился использовать свой чудовищный вес себе на пользу.

— охар роудадэхатик, — прокричал Улзум.

Заклинание он произнес отчетливо и внятно. Так точно он мог бы разговаривать и в повседневной жизни и лишь ленился без надобности ворочать языком.

Как всякий человек он вынужден был обращаться к магии посредством языка богов рошъянтиса. Именно сейчас Улзум использовал его диалект школы ядъяра. Необходимость озвучивать заклинания делало его несколько медлительней и предсказуемей противницы, позволяя ей опознать колдовство уже по первым произнесенным слогам. Именно на проницательности во многом и строилась магическая дуэль. Маг с большим кругозором действовал на опережение, уходил в требуемую защиту еще до сотворения враждебного колдовства, либо контратаковал.

Кожа Улзума потемнела черным камнем, а само его лицо теперь казалось высеченным из скалы. Его покрыл шелонит — камень Ядгеоса вдесятеро тяжелее золота и вдесятеро прочнее гранита. Теперь Улзум был неуязвим для простого оружия, звериных клыков и большинства заклинаний огня. Он стал незыблем, как скала, но также неподвижен.

Иварис воспользовалась этой слабостью прежде, чем отзвучало его колдовство. На ее стороне сейчас было не только умение невербального колдовства, но животные рефлексы и острый слух.

Земля под ногами Улзума начала сползать и проваливаться. Беспомощный Улзум быстро утопал. Завались он сейчас, и на этом дуэль бы закончилась, ибо он не имел физических сил себя поднять.

Однако царь не доверил бы управление города случайному неумехе и неофиту. Пускай Улзум не слышал заклинания Иварис ушами, но с опытом научился распознавать природу магических завихрений и токов. Закончив первое заклинание, он сразу принялся за второе. По его окончании он оказался в центре небольшой мерцающей сферы. Она высвободила его ноги из земли, и оползень бессильно отступил.

Теперь волшебника защищала сфера погодного постоянства. Дождь, ветер и другие буйства стихий почти не могли ей навредить. Как всякую защиту ее можно разбить подходящей магией, но Иварис решила зайти с другой стороны. Для начала ей требовалось отвлечь противника.

Из ее рук вырвалось и устремилось к цели огромное призрачное копье. Заклинание игнорировало физическую защиту и обладало достаточной разрушительной силой, чтобы точным попаданием свалить медведя. Но в отличие от медведя, Улзум не мог увернуться.

Копье уже почти уткнулось в неподвижную тушу, но в последний момент дорогу ему преградил такой же неосязаемый большой призрачный щит. Оно раскололо щит на четыре части, но и само разбилось мириадами искр. Улзум оставался невредим, и еще два подобных щита продолжали его оберегать.

Разбивать их по очереди было слишком медлительно, и потому Иварис сразу обратилась к более могущественному колдовству. Уровень защищенности противника рос, и ей ничего не оставалось, как продолжать выступление первым номером. Переход из нападения в защиту теперь для нее сулил почти неизбежное поражение.

Над головой этезианского мага раскрывалась пасть Раваза, смертоносную силу которой уже испытал на себе Янгир. Но и Улзум в ответ уже что-то шептал. Сосредоточенная на собственном колдовстве Иварис не смогла распознать враждебное заклинание. Заключительным жестом она сомкнула пальцы в замок. И тут же инстинкты бросили ее наземь. Что-то болезненно оцарапало ее плечи и срезало подхваченную резким движением косу. Подняв взгляд, она запоздало осознала, что этезианский волшебник поменял их местами. Подскочив, она укрылась за ближайшей свисающей веткой каштана. Но инициатива уже была потеряна.

Солдаты поддержали соотечественника громкими выкриками. Язар стиснул рукоять Волорила сильнее; он верил в победу Иварис, но сомневался, что, если подобное повторится, он сумеет себя удержать.

Теперь атаковал Улзум, он даже находил время сипло смеяться. Он разбрасывался огненными стрелами и вырывал из земли острые сталагмиты. Он опалил противнице тунику и волосы, так что обнажился один ее рог. Солдаты глумливо рассмеялись.

— Жги уродку!

— Добивай!

Ослепительная молния сверкнула всего в шаге от Иварис. Заклинание вырвало из дерева щепки, разметало листья и подожгло кору. К ее ногам упал огромный каштан размером с кокос.

— Что мне делать, отец? — шепотом вопросила она, разглядывая колючий плод.

И образ каштана дал ей подсказку. Ни магией, ни оружием она не могла поразить Улзума, но перед деревом расступается и самый крепкий камень. Она выглянула из-за ветви и выстрелила. Стрела угодила в землю позади Улзума.

— Промазала! — засмеялись солдаты.

Волшебник проследил за стрелой подозрительным взглядом. Вонзившись, стрела начала стремительно расти и разветвляться. Недовольно ворча, Улзум развернул свою огромную тушу.

Перед ним высился ашториль — ни дерево, ни человек. Он был искривлен, как изувеченный ствол, и черен, как уголь. Он не имел головы, а только подобие короны из ветвистых рогов. Множественные длинные конечности его напоминали склизкие когтистые корни, кожа походила на кору, но не имела характерного ярко выраженного рельефа. Горбатый ашториль стоял на четырех кривых ногах, оканчивающихся каменными копытами.

Древочудищ сотворили фавны, посадив на могилы своих братьев семена лесного духа Родвуда. Они искали союзников в борьбе с чудовищами западного континента Алиора, а получили новых еще более могущественных врагов. Ашторили не боялись огня, ибо содержали много влаги. Но что важнее, они умели поглощать волшебство.

— Проверим, — с вызовом в голосе озлобленно пробормотал Улзум. Он не испугался ашториля, однако не располагал большой выносливостью, и затянувшийся поединок начинал его утомлять.

С жутким скрежетом древочудище протянуло к нему руки-ветви. Маг ответил ему потоком жидкого серебра. Это заклинание вскорости превратило бы и тролля в серебряную статую, но ашториль сопротивлялся колдовству и очень медленно застывал. Он царапал шелонитовую плоть когтями, пытался забраться магу в рот, уши и глаза. Нерушимый камень другого мира раскалывался и осыпался, из-под него проступала обыкновенная человеческая кровь. Магические защиты Улзума гасли одна за другой.

Осознавая тяжесть своего положения, Улзум остановил поток серебра. Ашториль застыл лишь наполовину.

— тасущ иит-хэк

Все его защиты разрушились, ашториль глубоко впился ему в плоть. Последние слова заклинания Улзум выплевывал с кровью. Но все это было уже не важно. Маг обратился тяжелым черным туманом и стремительным порывом перенесся к Иварис.

Треск ашториля