и сейчас это не было похоже на хвастовство, но… Сенсома-сенсей реально постарел, и даже свет его золотых глаз больше не ослеплял так сильно, как в былое время. Двадцать-тридцать лет постоянного нахождения в Седьмых Вратах Направления — мало? Это ж сколько он собирается жить?

— Я поясню, любимая, — вздохнул Орочимару, потирая переносицу. — А потом ты пойдешь спать. Это — приказ.

— А сам-то? — набычилась женщина. — Ты на ногах даже дольше меня.

— Орочимару-сан не нуждается во сне, — донеслось из дверей. — И для этого мы провели большую работу.

Сенсома прищурился, оценивая шиноби, вмешавшегося в их разговор. Худой, невысокий, бледный и беловолосый — так выглядел бы, пожалуй, Тобирама-сенсей, не вылазь он никогда из своих секретных подвалов и не сражайся в бесчисленных битвах. Этот шиноби был очень слаб физически, да и чакра у него была совершенно слабая, но вот выглядела она совсем необычно, чем-то напоминая…

— Как же тебе повезло, парень, — удивился Сенсома, вставая с табуретки и делая шаг к дрогнувшему шиноби. — Где же ты прятался, пока я стирал с лица земли твой клан? Последний из Цубаки…

Холодная ненависть, закрепленная где-то в подсознании, ударила хилого шиноби не хуже мастера тайдзюцу, заставляя его отшатнуться и зашипеть от боли. Сенсома мог даже убивать силой своей чакры, но с Цубаки лучше не полагаться на это, а действовать наверняка.

Лишить головы, сжечь, развеять прах.

Майко отшатнулась тоже, ошарашенно смотря то на учителя, то на вошедшего человека. Судя по ее глазам — она знала его и знала очень хорошо, но новость о клане Цубаки ей была в новинку. А вот Орочимару широко, по-змеиному, улыбнулся и, скользнув ужом, встал между учителем и своим верным ассистентом.

— Спасибо, Сенсома-сенсей, что подтвердили мои догадки насчет Хируко, — Змеиный Сеннин без страха заглянул в пылающие гневом золотые глаза. — Но я прошу вас его не трогать. Он — моя верная правая рука.

Чакра величайшего шиноби в мире и не подумала снизить свое давление — вместо этого она сгустилась и стала еще более устрашающей. Однако, чакра командующего фронтом с Землей тоже пришла в движение, усиливаясь силой природы. Два шиноби — Узукаге и кандидат на пост Хокаге, стояли друг напротив друга, упрямо смотря в глаза визави. Даже Майко поплохело от возросшего напряжения — силы этих двух были слишком велики.

Но все кончилось в одно мгновение. Просто в какой-то момент Сенсома вновь оказался на своем табурете, заинтересованно, пускай и не слишком дружелюбно, разглядывая Хируко.

— Спасибо, — Орочимару пригладил воротник на халате. — Без Хируко было бы тяжело продолжать эксперименты. Он — надежный специалист.

— Цубаки?! — воскликнул за его спиной помощник. — Орочимару-сан, я — Цубаки?! И вы знали об этом?!

— Догадывался, — Сеннин пожал плечами. — Ты имеешь очень большое сродство с различными кеккей генкай, а твоя чакра чем-то похожа на радугу. Хотя я с Цубаки и не так уж знаком. Поэтому слова Сенсомы-сенсея меня и обрадовали. Он — настоящий специалист по Цубаки.

— По их уничтожению, — взгляд Сенсомы стал стальным. — Я ведь не должен опускаться до объяснений того, к чему может привести твой поступок, Орочимару?

— Вы о сохранении Хируко жизни? Сенсома-сенсей, если бы вы боялись возрождения клана Цубаки, оставили бы вы жизнь Озину-сану?

— Да, — ответил Сенсома, после недолгого молчания.

— Потому что вам он — близкий человек, — кивнул Орочимару и улыбнулся. — Можете считать Хируко для меня таким же.

Все замолчали, переваривая случившееся. Особенно погрузился в думы Хируко — только что ему дали повод переосмыслить свою жизнь. Майко лишь изредка стала бросать на него заинтересованные взгляды — Цубаки, надо же. А вот Орочимару в открытую ухмылялся, ему подтверждение того, что он работает бок о бок с целым Цубаки, пришлось очень даже по душе.

И первой молчание нарушила Майко.

— Ладно, кхм… как бы то ни было, ты остановился на объяснении. Почему Сенсома-сенсей может жить не так, как обычный шиноби?

— Причин полно, — плечи Орочимару поднялись и опустились. — Чакра Рикудо, его плоть, Биджу внутри, закаленность тела, молодость разума и, конечно, природная чакра. О, и это если не учитывать обширные знания о фуиндзюцу и Печать Бьякуго. В теории, Сенсома-сенсей может жить вечно.

— Но не планирует, — заметил сам Сенсома-сенсей между делом.

— Ваша жизнь принадлежит не только вам, — сурово отрезал Ясягоро. — И вы знаете не хуже меня свою главную ответственность — защищать наш мир от монстров, подобных вам. Мадара, Джашин, а теперь еще и… Контролер, кто бы он ни был.

— Это если он и правда существует, — подал голос Хируко.

— Да, — согласился в тот же миг Орочимару. — Если он и правда существует…

Взгляд Сенсомы стал холодным, и он, поднявшись, ткнул ученика пальцем в грудь.

— Не говори мне, что ты так не веришь в своего товарища по команде, — его голос был угрожающе-спокоен. — И Минато — он ведь был твоим прямым подчиненным.

— И конкурентом, — добавил Орочимару. — Сенсома-сенсей, вам ли не знать, как бесполезно доверие? Лучше я буду рассматривать все варианты, не затуманивая разум догадками. А факты таковы, что Минато проигрывал борьбу за власть. Фугаку был дружен с ним, и их жены тоже — они дружат семьями.

— Ты же знаешь, что ни у Минато, ни у Фугаку не было реальных мотивов предавать Коноху, — фыркнула раздраженная недосыпом и упрямостью будущего мужа Майко. — Твои факты — дерьмо.

— Не исключено, — ответил Орочимару и поймал ее взгляд. — Но есть еще кое-что. Какой же силы должна быть техника и ее использующий, чтобы можно было полностью подчинить своей воле двух шиноби уровня Каге, а то и выше? А потом так вот с легкостью избавиться от одного из них, будто бы сам Фугаку Учиха перестал быть полезен? Представь себе на миг, Майко, что где-то в мире есть существо, способное такое провернуть. Представила? А теперь посмотри в глаза тому, кого ты подозреваешь.

Сенсома повернул голову к ученице и с некоторой гордостью ответил на ее взгляд. Конечно же он не обиделся — глупо обижаться на то, что тебя считают всемогущим твои же воспитанники. Особенно если ты сам всячески поддерживаешь такую о себе репутацию.

— Двадцать лет в Узушио, скрытность, сила, — Сенсома загибал пальцы. — К тому же, полное доверие и неприкосновенность, благодаря званию Бога Шиноби. И, сверху — именно в тот день, когда я пришел к Хирузену, у нас