— Да. Марк тебе не говорил?

— Нет… А почему потом перестали?

— Что перестали?

— Дружить с его родителями…

— А… Они погибли… Трагически… Грустная в общем-то история…

— Ужас какой. А давно?

— Да лет 16–17 назад.

— А как?

— На самолете разбились.

Хотелось задать еще кучу вопросов, но тишину сонного утра нарушил звонок от охраны.

— Да?

— Виктория Викторовна, к Вам пришли.

— Кто?

— Говорит, что жених.

— Чей? — изумилась я, выскакивая в прихожую.

— Ваш…

Я смотрю в окно и вижу, у распахнутой металлической калитки стоит сам Горский с огромной корзиной цветов. ШОК. Я словно мачеха, пославшая Настеньку за подснежниками, глазам не верю, что та вернулась с корзиной цветов.

О МОЙ БОГ!

Марк!

Марк здесь!

ПРИМЧАЛСЯ МИЛЕНЬКИЙ!

Сердце взорвалось горячим фонтаном, обжигая грудь какой-то щенячьей радостью. Клянусь, был бы у меня хвост, он бы вращался подобно лопастям вертолета.

— ПРОПУСТИТЕ!

В тот же миг, я распахнула входную дверь и, не обращая внимания на мороз, блаженно улыбаясь, наблюдала, как стремительно приближается профессор. МОЙ профессор! ЖЕНИХ! МОЙ!

Всклокоченный, серьезный, лохматый, небритый, глаза горят…

Марк входит в дом, не дожидаясь приглашения, и закрывает за собой дверь.

— Привет… — бормочу еле слышно.

— Ты чего на мороз выбежала, Викуль?! — строго отчитал меня Горский и в тот же миг жесткие губы обрушились на мой рот.

Марк яростно поцеловал меня, прижимая к себе. Его пальто холодное и пахнет морозом, на волосах и плечах стремительно тают серебристые снежинки. Он пахнет умопомрачительно. Так пахнет мое желание, моя любовь, моя мечта. Колени подкосились от внезапной слабости и сладкой истомы. Я вся таю в его морозных объятиях.

— Ты пахнешь сладким кокосом, малыш — шумно выдохнул Марк куда-то в район моей шеи. — Это тебе… — он водрузил на тумбу белую плетеную корзину, в которой находилась какая-то нереальная цветочная композиция из бледно-желтых махровых тюльпанов, пионовидных розочек пастельных тонов — нежно-розового, кремового и белого. Кое-где солнечными брызгами проглядывала пушистая мимоза, крупные орхидеи и другие восхитительные цветы.

Букет был таким красивым, что я замерла очарованная им не меньше, чем мужчиной, который его принес.

— Спасибо, Марк. Проходи, — выдохнула я.

— Вик, я на самом деле на минутку. Как спалось, котенок?

— Прекрасно… — лукаво улыбнулась я, а Марк зловеще прищурился.

— Хорошо… А я вот, знаешь ли, глаз не сомкнул, Викуль. Раз за разом пересматривал твое сообщение. А у меня сегодня чертовски много дел. Так что давай, малыш, неси свою игрушку. Побаловалась и хватит.

— Не-а — улыбнулась ему.

— Вика, ДА. И больше никакой самодеятельности БЕЗ МЕНЯ.

Марк даже голос не повысил, но я почувствовала, насколько серьезен его настрой.

Горский смотрел на меня сверху вниз непреклонным черным взглядом. На челюстях играли желваки, брови сурово нахмурены, грудь часто вздымается от глубокого дыхания.

Его властная мужская энергетика давит, порабощает, укрощает, покоряет, обещает…

ВОЗБУЖДАЕТ.

Дико захотелось к Марку на коленочки. Ластиться ласковой кошечкой, лишь бы он перестал быть таким сердитым. И целовать, целовать, целовать эти жесткие губы, что так капризно сжались в ожидании.

Но.

Пока еще рано сдаваться и выбрасывать белый флаг.

Я гордо вздернула подбородок, стоически выдерживая черный яростный взгляд.

— Ну, раз не хочешь войти… жди тут.

Через ступеньку преодолев лестницу на второй этаж, ураганом влетела в комнату, достала из-под подушки золотистый агрегат и прямо так, без всяких пакетиков и прочей мишуры, словно знаменосец во время великой битвы, твердым шагом пошла обратно.

Надо по полной воспользоваться ситуацией!

Раз уж гора пришла к Магомеду!

Опасность! Вот, что излучал мой профессор, наблюдая в моей руке силиконовый член.

Возбуждение! Вот, что испытывала я.

Ох, профессор, не пытайся меня обмануть! Ты не наказать меня хочешь!

А поиграть…

— Сюда, — твердо потребовал Горский, протянув ко мне руку.

— Минуточку, господин профессор! — осадила я Марка, размахивая членом перед ним, словно Ума Турман самурайским мечом. — Сначала ты ответишь мне на парочку вопросов!

Марк ошалело улыбнулся, словно не верил во все происходящее. Взглянул на часы, что-то прикидывая в своем профессорском уме, и развел в сторону руками — мол, ну давай, спрашивай.

Я нацелила резиновый фаллос, словно пистолет, прямо в голову Марка, и задала свой первый вопрос:

— Ты женат?

Марк же, схватил мое запястье и быстренько убрал от своего серьезного научного лица мое оружие. Правда, из рук вырывать не стал. Лишь прижал всю меня к своему телу, так что свежее дыхание опалило мои губы, и они вмиг пересохли до хрустящей корочки.

Марк неотрывно смотрел в мои глаза. Он не смеялся над вопросом. Не выгибал иронично брови. Не кривил в усмешке губы.

Горский был серьезен, собран и… честен. Да, кажется, честен.

— Нет, Вика.

— Хорошо… Ты еще спишь с Анфисой?

— Нет.

— А с кем-то еще?

— Нет.

— Ты отец ребенка Гретхен?

— Нет.

— Кто она вообще такая?

— Кажется, сестра…

— Кажется?

— Мы дальние родственники, но близкие друзья.

— Ясно.

— Еще вопросы?

— Мы… Мы вместе?

— Мы вместе, Вика. Без тебя я уже не смогу.

Если бы это было шоу «Кто хочет стать миллионером?», Марк сорвал бы Джек-пот, потому что каждый его ответ был чертовски верным! Именно таким, какой я и хотела слышать.

Счастливо улыбнувшись, бросилась на шею любимому своему профессору. Словно обезумевшая мартышка, повисла на сильных плечах, обхватив ногами туловище.

И целовала… целовала… целовала…

В какой момент, Марк развернулся и прижал меня к стене — не знаю, настолько я растворилась в ощущении эйфории, радости, счастья.

Оторвавшись от любимого мужчины, осторожно сползла по вздыбившейся ширинке, обратно на паркетный пол. Удовлетворенная внезапным тестированием, с легким реверансом протянула свое орудие пыток, Марку, словно кубок победителю Турнира Трех Волшебников.