— Всем привет, — говорит она, скидывая на ходу ботинки.

— Привет, можно поинтересоваться, где была моя младшая дочь? — спрашивает отец, откинувшись на спинку стула.

— Перевозила героин в Мексику, — сестра садится за стол, хватая из тарелки кусок жареной курицы.

— И как? Удачно? — не отстаёт отец.

— Вполне, — Лиз усмехается, и отец кивает в ответ.

Это происходит каждый раз, когда Элизабет не в духе. Папа пытается вызвать её на разговор, а сестра включает мастера по сарказму. Иногда папа ей подыгрывает, и они могут весь вечер говорить о том, кого Лиз убила на этот раз и нужна ли ей помощь, чтобы зарыть труп. Что говорить, наша семейка со странностями, но у кого их нет?

Я оставляю сестру с отцом и ухожу в свою спальню. Сегодняшний день тянулся слишком долго. Давно я не ощущала себя настолько измотанной. Не раздеваясь, я падаю на кровать и закрываю глаза. В комнате тихо, но если постараться, то можно услышать тихий шум голосов, доносящихся снизу. На улице лает собака, надрываясь так, словно злится, что на неё не обращают внимания. Где-то на перекрёстке у светофора наверняка стоит парочка влюблённых, не желая расставаться. Когда-то там стояли мы с Кэмероном. Он не провожал меня до дома, мы так договорились. Перекрёсток был серединой расстояния от моего дома, до дома Кэма. Это было справедливо, а в то время я была борцом за равноправие. Как много изменилось с тех пор, когда мы беззаботно целовались, растягивая минуты на часы. Влюблённые люди напоминают детей, им не свойственно понятие о времени. Им кажется, что время бесконечно, но даже оно способно заканчиваться. Влюблённость проходит, а дети взрослеют.

Незаметно для себя я проваливаюсь в тревожный сон. Мне снится, что я бегу по дороге босиком. Мелкие камешки то и дело впиваются в мои голые ступни, но я игнорирую боль. Бегу и бегу, не останавливаясь. Ветер становится всё сильней, начинается ливень. Меня бьют огромные капли дождя, но я не прекращаю бежать. Наконец передо мной показывается дом Кэмерона. Я облегчённо выдыхаю, останавливаюсь и толкаю тяжёлые кованые ворота. Медленно иду к входной двери, и с каждым шагом идти становится всё сложней. Подхожу к двери и толкаю её, оказываясь в просторном холле, полном стекла и металла. Зову Кэма, но в ответ мне звучит лишь эхо. Обхожу дом и замечаю его в гостиной. Он в чёрном деловом костюме, волосы идеально зачёсаны назад, а когда его взгляд падает на меня, то мне хочется стать невидимой.

— Ты не можешь здесь находиться. Я тебя ненавижу! — его голос звучит как раскат грома. Серые глаза кажутся стальными, как и всё в этом доме. Он не похож на себя, мой Кэмерон никогда бы не сказал такого и не посмотрел на меня таким взглядом.

— Кэм, пожалуйста… — шепчу я, приближаясь к нему, но его крик пригвождает меня к месту.

— Убирайся!

По моим щекам текут слёзы и, отвернувшись от него, я медленно иду к выходу. Лишь сейчас, замечая свои кровавые следы на белом кафельном полу. Мой взгляд опускается на голубое платье, которое насквозь пропиталось кровью.

С криком я просыпаюсь. Тяжело дыша, осматриваю комнату и понимаю, что я дома. Всё это было лишь страшны сном. Вытираю лицо, которое оказывается мокрым от слёз, и встаю с постели. Халат неприятно липнет к телу, и меня начинает бить дрожь. Беру из шкафа чистую пижаму и иду в ванную. Включаю горячую воду и стягиваю с себя влажную одежду. Когда комната наполняется паром, встаю под душ и стою до тех пор, пока кожа не краснеет. Опираюсь на холодную кафельную стену и начинаю плакать. В голове всё ещё звучит голос Кэма. И каждый раз этот голос бьёт сильнее, чем пощечина.

«Это всё сон! Это всё сон!» — думаю я, но на самом деле этот сон значит намного больше.

— Джилл! Джилл, открой! — слышу я приглушённый крик сестры.

Выключаю воду и закутываюсь в полотенце. Лиз продолжает настойчиво колотить в дверь, и я беспокоюсь, как бы она не разбудила отца. Я люблю своих близких, но устраивать семейный сбор в три утра я не готова. Вытираю слёзы и хлопаю себя по щекам. За последние годы я научилась натягивать маски, скрывая свои истинное состояние. Открываю дверь и вижу обеспокоенное лицо сестры.

— Какого чёрта, Джилл? — возмущённо спрашивает она и бесцеремонно врывается в мою спальню. — Сначала ты орёшь, как ненормальная, а потом не открываешь дверь. И что это такое? Решила принять душ в три утра?

— Прости, что разбудила, — говорю я, стараясь успокоить сестру.

— Да какая разница? Я хочу знать, что произошло? — она скрещивает руки на груди и пристально смотрит на меня, нахмурив брови.

— Мне приснился плохой сон, вот и всё, — отвечаю я, усаживаясь на кровать.

Элизабет тяжело вздыхает и садится напротив меня. В комнате царит полумрак, и от этого её лицо кажется очень недовольным. Хотя вполне вероятно, что она не испытывает огромной радости от того, что ей приходится нянчиться со старшей сестрой. Однажды она уже проходила через это. Когда-то я каждую ночь просыпалась от собственных криков

— Боже, когда это началось? — спрашивает она тихо.

— Сегодня первый раз.

— Может, тебе нужен психотерапевт? Ты отказалась от него тогда, хотя он мог тебе помочь. Но, может, сейчас стоит вернуться к этому вопросу? — она устало потирает лоб, убирая волосы с лица.

Я опускаюсь на подушки, прикрывая глаза рукой. Голова начинает жутко болеть, а в глаза словно насыпали осколки стекла. Семь лет назад после всего произошедшего меня начали мучать кошмары. Я была вымотана и практически не спала. Отец был в трауре, не замечая ничего вокруг себя. Сестра пропадала с друзьями, но даже она видела, что со мной происходит. Кензи предложила мне обратиться к терапевту, и я согласилась. Но первый сеанс стал последним. Я просто не могла раскрыть постороннему человеку всех своих демонов. Каждое воспоминание, которое он из меня вытягивал, лишь причиняло мне боль. И тогда я решила, что лучше закопать свою боль, закрыть на сотни замков. Это сработало, но теперь всё снова вырвалось наружу.

— Ты права, — согласно киваю я и на губах сестры появляется еле заметная улыбка. — Завтра же позвоню Кензи и спрошу номер того психотерапевта.

— Вот и хорошо, — Лиз облегчённо вздыхает и ложится рядом. — Сегодня буду спать с тобой.

— Я не против.

Сестра устраивается поудобней, натягивает одеяло до самого носа. Я улыбаюсь и закрываю глаза. В детстве мы часто спали вместе, (ох, уж эти подкроватные монстры!). Тогда мы могли болтать всю ночь, засыпая только под утро. И сейчас я как никогда счастлива, что наши отношения с ней снова стали налаживаться.

Я обязательно позвоню Кензи, мне и правда нужна помощь. Стараясь скрыть своих монстров, я лишь оттягивала встречу с ними. Но нельзя притвориться, что ты не боишься темноты. Нужно бороться с этим, и в один день ты сделаешь шаг во мрак, не испугавшись. Надеюсь, что когда-нибудь такой день наступит и для меня. Однажды я тоже смогу заглянуть в уродливое лицо своего монстра и не отвернусь.