броне. – Я ничего плохого не имела в виду, просто не хочу маму… волновать.

«Хотя если Ноябрь снова проглотит несколько дней, маме будет совсем неважно, чем именно от меня воняет. – Янка содрогнулась. – Может, вернуться прямо сейчас? Но бросать Кима… И Тота… Да и кто знает, тут вечно то и часа не пройдёт, то – сутки! Можно даже не волноваться, от меня это никак не зависит…»

– Ну так что? – воодушевлённо спросил Майк, надевая шлем. – Погнали?

Янка посмотрела на Майка, на Тэшку, одним прибором заинтересованно косящегося на неё, на Тота…

– Слушай, не оставляй меня без рыбки, а! – возмутился Тот, и Янка решилась:

– Вот, Майк, видишь, мне надо с Тотом ехать!

А сожаление в её голосе всем, кто его расслышал, просто почудилось, и точка.

Настал черёд Майка обижаться:

– У вас и так танку изначальное отдано.

– Вот-вот, отдано. А рыбка – не отданная, она особенная, – парировал Тот, вспрыгнул на борт и подал руку Янке: – Давай, залезай! Ким, и ты тоже.

– А спросить моё мнение? Может, я жажду вернуться домой? – уточнил Ким с тенью ехидства и скрестил руки на груди.

– Ты? К себе домой? А что ты там забыл? – хмыкнул Тот.

– Разделяю твоё недоверие, – согласился Ким со вздохом. – Делать мне там действительно нечего. Ладно, залезайте сначала вы, чтобы не толкаться.

– Эй, – Майк газанул мотоциклом, но пока не тронулся с места, – а может, всё-таки отправлю его домой? Зачем тебе его таскать, Безы… Тот? Да и ему в Ноябре торчать неполезно…

– Да ладно, – Тот, уже ныряя в командирский люк, махнул рукой. – Мне кажется, он уже не растворяется. А на глаза его не смотри.

– А что у меня с глазами? – задумчиво спросил Ким.

Янка с жалостью посмотрела на него:

– Лучше вам своё отражение не видеть.

– Умеешь ты, Яна, заинтриговывать.

– Ладно, – сдалась Янка. – В сумке у меня зеркальце есть. Дам… потом, – и осторожно залезла в люк, ногами нащупывая, куда наступить. Судя по тому, что ступенька ойкнула и отшатнулась, наступила она на Тота.

Внутри было темно, воняло всё той же соляркой и ещё чем-то. Света из открытого люка хватало только на то, чтобы заметить, что вокруг слишком много всяких механизмов. Янка попыталась встать поудобней, но если б не Тот, точно упала бы, запнувшись о неровности пола.

Тот поймал, показал, куда сесть – кажется, на место наводчика, – и нырнул куда-то за пушку. Завозился в той стороне, и через мгновенье под потолком вспыхнула лампочка.

– Осторожно, не саданись об казённик… и о ручку маховика не саданись! – предупредил Тот. – Ким! Ты там смотри под ноги!

Сверху с грохотом спустился Ким, наткнулся на Янку, стукнулся лбом о срез люка, охнул, садясь на командирское сиденье за спиной Янки, поджал колени в безуспешной попытке их куда-нибудь пристроить и растерянно пожаловался в воздух:

– Мне казалось, здесь должно было… должно быть попросторней!

– Там под Янкиным сиденьем приступка, – Тот выглянул из-за казённика пушки. – Устраивайтесь, короче.

– Уважаемые пассажиры транспортного агентства «Тэшка и Тот», располагайтесь с комфортом, – раздался сверху голос Тэшки. – И… погна-али-и!

Янка задрала голову, стараясь не попасть затылком Киму по колену, и заметила обычную маленькую колонку, прикрученную к потолку. Голос доносился оттуда.

Двигатель, до того тарахтевший так монотонно, что Янка почти перестала его замечать, радостно взревел, мир дёрнулся, и Тэшка рванул вперёд.

Точнее, вниз.

Глава 10. Там, где шумело море

Советский танк – не мерседес. Бесшумный ход, мягкие сиденья, приятная музыка в салоне – это всё по другому адресу, здесь же двигатель ревёт и стонет, заглушая не только слова, но даже и мысли, здесь на поворотах и ухабах бросает туда-сюда, и повсюду от двигателя распространяется противная вибр-р-р-р-рация. Вибрирует всё: пол, сиденье, приборы и механизмы вокруг, пальцы, зубы, капюшон толстовки…

Если бы не Ким, ухвативший Янку за плечо и вжимающий её в спинку сиденья, Янка вылетела бы со своего места уже через минуту. Пытаясь как-то прекратить этот вибрирующе-ревущий кошмар, она судорожно заозиралась в поисках Тота и, наконец, заметила его прямо впереди, внизу – если ей от этой вибрации не отшибло ни память, ни логику, то Тот сидел сейчас на месте механика-водителя.

И до него очень удобно было дотянуться ногой.

От души впечатав ботинком в плечо Тоту, Янка наклонилась и заорала, пытаясь перекричать двигатель:

– Останови его! Ос-та-но-ви-и!

Последний рывок, оставивший Янке шишку на лбу, – и наступила тишина. Двигатель урчал на холостом ходу, и никто никуда не ехал.

– Ну чего орёшь? – вопросил Тэшка. – Забыла что-то?

Тот извернулся, откинул спинку сиденья и вынырнул головой в шлемофоне прямо к Янке, потирая плечо, по которому она попала ногой.

– А? Чё случилось? Я не расслышал.

– Если нам ехать ещё хоть пять минут, я свихнусь и оглохну! – громко пожаловалась Янка, пытаясь перекричать звон в ушах.

Ким жестом выразил свою поддержку.

– Э… Мы ещё даже до спуска не доехали. – Тот посмотрел на них, неохотно стянул шлемофон с головы, повертел его в руках и вдруг просиял: – А, ну да, конечно! Тэш, куда я закинул запасные шлемы, а?

– В ящик у бак-стеллажа, – гулко откликнулся танк.

Тот ловко просочился обратно и загремел, невидимый, чем-то внизу. Потом вынырнул с той стороны от пушки, на месте заряжающего, и перекинул Янке два шлемофона.

– Во. Они слегка пыльные, но чистые, в общем! Если хотите, можете воткнуться в ТПУшник… хотя ладно, что вам наш трындёж. Надевайте, короче, а я пока Майка окликну.

Пока Янка гадала, как в столь тесном пространстве можно лазить с такой лёгкостью, Тот уже белкой взлетел вверх, высунулся из люка и заорал Майку:

– Эй, не потерялся? Что? И слепой нашёл бы? Серьёзно?! Ладно! Мы спускаемся, ты за нами держись!.. Как это «дышать нечем»? Какой противогаз?.. Ну как хочешь! Давай! – и юркнул обратно. Скрылся за пушкой и вскоре уже скомандовал с места мехвода: – Тэш, давай! Держитесь, ща спускаться будем!

Янка только успела застегнуть шлемофон и наугад воткнуть его провод в «розетку», как Тэшка тронулся с места.

Рёв двигателя шлемофон приглушил, и теперь можно было не бояться от очередного рывка разбить голову, зато обнаружилось, что Тот и Тэшка всё это время болтали, как две кумушки.

– …Ну и, значит, Ленка тогда взбеленилась, а Серёга такой…

Янка от души ещё раз пнула Тота в плечо.

– Ай! – тут же откликнулся Тот. – Чего?

Янка долго возилась, выясняя, как нужно говорить, чтобы тебя услышали, и, наконец, сердито сказала «в эфир»:

– У тебя голова не лопнет от такой болтовни, а?

– Не, я же шлемофон застегнул!.. Ладно-ладно, не пинайся только. Я уже замолчал.

Точку в разговоре поставил Тэшка крутым поворотом. Помедлил, словно примеряясь… а потом газанул и тяжело перевалился через край обрыва.

В первые секунды Янка была уверена, что сейчас они воткнутся пушкой в землю, но танк, бодро ревя двигателем, уверенно съезжал вниз. Ещё один рывок, Янку швырнуло назад-вперёд (уже