– Если Ива откажется от своих слов, будет новый истец, – заявила она на празднике Света и Тени. – Бран не только ее обидел. Он и… и мне подол задрал.

Ну и пусть соврала! Боги ее осудят, когда придет срок. Зато до тех пор кузнец не станет ходить по деревне гоголем, а чрево перестанет резать болью, которую невозможно забыть! Что натворила, бедняжка поняла, только когда Брана провожали до околицы. Кузнец вскинул торбу на плечо, и вдруг почудилось: не он виновен в случившемся! Все Прина, все она! Не береги его эта гадина, не прячь, жили бы они счастливо. Втроем с сыном…

И Еня бросилась следом. Догнать, упросить взять с собой, на колени пасть перед ним и руки целовать, если потребуется. Он, он один любил ее! Ласкал и звал красавицей!

Как знать, может, и случилось бы. Если бы только кузнец не поворотился, как только разошлись провожающие. И не вернулся. Да не за ней, а за Ивой. Еня издалека наблюдала, как Бран хоронится в огороде Лелеи и Крепа, и вместе с ним дожидалась прихода зеленоволосой девки. И глядела на их поцелуй. Нет, не будет ей покоя, пока кузнец ходит по этой земле! В этой деревне или в любой другой!

Еня пошла вслед за кузнецом. До околицы и дальше по тропке к кромке леса. Шла, боясь дышать, пригибаясь. Наверное, потому ее не заметили ни кузнец, ни защитник Ивы, тоже почему-то решивший проследить за изгнанником. Не заметили они, и когда Еня из кустов наблюдала за разговором. И когда зажимала себе со страху рот, чтобы не заорать.

Когда же Хозяин болота ушел, Еня рискнула выйти к затухающим угольям. Она склонилась над Браном и пощупала жилку – та уже почти не билась. Только глаза двигались, следя за девушкой, умоляюще сверкая слезами в темноте: помоги! Еня присела рядом, положила голову кузнеца себе на колени и проговорила:

– Я подожду с тобой, милый…

Глава 14

Подарок

После праздника Тени и Света все ожидали холодов, но случилось наоборот: припекло солнышко. Пришлось настежь распахнуть окна, а подол юбки заткнуть за пояс, пока никто не видит, но по ногам все равно стекали капли пота, а шея под густыми волосами и вовсе горела огнем.

Ива рукавом вытерла лоб и поставила пироги в печь. Жара жарой, а традиции надобно блюсти! Если боги завещали угощать старших родичей печевом с медом и орехами, когда лето поворотится к окончанию, значит, так тому и быть.

Мать с отцом отправились на поклон к Алие: негоже, когда старшая в роду сидит особняком, надо всех под одной крышей собрать. Ива же осталась хозяйничать. К вечеру обещали приехать братья, а те большие любители сладкого! Наготовить предстоит много, чтобы хватило не только живым родным, но и покойным: они тоже обязательно явятся к столу.

Запыхавшись, она не услышала, как тихонько скрипнула дверь. А вошедший Аир так и замер на пороге, рассматривая обнаженные ноги, стройные бедра и прилипшую к спине рубашку. Девушка была чудо как хороша! Подвижная и маленько суматошная: надобно все успеть! Гибкая, быстрая. Она то откидывала косу за спину, то поднимала ее к затылку, чтобы хоть малость остудиться. Тогда особенно четко мокрая рубашка очерчивала хрупкое тело, и хотелось кинуться вперед, стиснуть ее, сорвать мокрую ткань и прильнуть губами к разгоряченной коже…

Хозяину болота вдруг тоже стало жарко, несмотря на распахнутые ставни и приоткрытую дверь, между которыми на цыпочках бегал сквозняк. Еще утром, покидая лес, он думал, что нипочем не согреется, ан вот!

– А меня угостишь? – ехидно спросил он, глядя почему-то не на румяную горку печева, а на капельку пота, скользнувшую по внутренней стороне белокожего бедра девушки.

Та подпрыгнула от испуга:

– Ты давно тут?

Аир облизал пересохшие губы и пожал плечами. Сама, мол, думай. К его неудовольствию, Ива поспешила поправить юбку и затянула завязки на вороте, до того открывавшем ключицы.

– Подарок тебе принес.

Ива и без того раскраснелась от печного жара, но тут и вовсе запунцовела, как спелое яблочко. Что заставило Господина топей не просто покинуть болото, а прихватить с собой букет водяных лилий, он и сам не знал. И вот теперь стоял перед этой поганой девкой с протянутой рукой и терялся, как мальчишка. Одного не предусмотрел: ну как Ива не возьмет цветов? Ох и дураком же будет он тогда выглядеть! Тут ведь не соврешь, что не ей нес.

Она не двигалась до жуткого долго. Стояла, опустив испачканные мукой руки, и пялилась на печально опущенные белые бутоны. Когда Аир уже изготовился зло швырнуть цветы на пол, она вдруг охнула и кинулась к нему. Да не просто кинулась, а обняла за шею и… чмокнула в щеку.

– Мне никогда цветов не дарили… – пролепетала Ива.

– Тоже мне, великое дело, – пренебрежительно фыркнул мужчина. – Да и не подарок это вовсе. Это… другое.

Стебельки были скользкие и холодные, как лягушки. Ива сжимала их, все боясь уронить, и не понимала, отчего к глазам подступила влага. Вот же дура девка! Когда же услышала, что цветы – это так, а подарок еще впереди, вовсе потеряла дар речи.

– Эй, ты чего? – испугался Аир. – Плачешь никак?

Девушка замотала головой. Но поди тут скрой, когда рыдания наружу рвутся! Жених бережно погладил ее локоть, преодолевая вспыхнувшее желание. Тут не осторожно касаться хочется, а сжимать что есть мочи, скользить губами по коже, вдыхать терпкий запах тела, слизывать капельки пота…

– Спасибо… – Плечи ее содрогнулись.

– Правду говорят: все бабы дурные! – От бессильной злобы Аир стиснул зубы. – Что ревешь? Расстроил кто? Слово худое сказал?

– Нет, что ты! – Ива улыбнулась. – Не ждала подарка. И тебя не ждала. Думала, что ты… что больше не придешь.

Хозяин болота изломил бровь и якобы равнодушно хохотнул:

– Неужто соскучилась?

Ива же, не скрывая радость, прижала цветы к груди, оставляя на рубашке мокрые разводы, и честно призналась:

– Соскучилась. Очень…

Тут бы подхватить ее на руки да закружить! Но Господин топей не какой-нибудь оголец. Он сильно сжал губы и довольно сказал:

– То-то же. Пошли, что ли, подарок твой отдам…

– А пироги как же? А цветы?

Вот как передумает радовать эту девку, чтоб не перечила! Аир хотел уже поворотиться да уйти, но девушка так растерянно металась меж раскаленной печью и им… Глазенки круглые, пальцы тонкие… Ну как такую обидеть?

Хозяин негромко свистнул, и, подчиняясь мелодичному звуку,