Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Проводить решил.
– Удостовериться, что не вернусь? – неприветливо хмыкнул кузнец. – Не боись. Забирай девку, мне она без надобности.
Верхняя губа чужака дрогнула, точно вот-вот обнажит клыки. Но лицо осталось непроницаемым.
– Присмотреть. Мало ли что. В лесу мно-о-о-ого чего худого может случиться…
Бран опрокинул в глотку чуть ли не половину фляжки. Не стоило бы, конечно, да очень уж хотелось затопить воспоминания о суде под водой.
– Я этот лес сызмальства знаю, как двор родной. Еще получше твоего.
– Это вряд ли, – доброжелательно улыбнулся собеседник.
Он вроде и не делал ничего. Сидел недвижимо, говорил дружелюбно. И оружия при нем не было никакого, а у Брана – дедов меч да нож при поясе. Но смотрел чужак так пристально, что хотелось спрятаться, покуда зеленый огонь не прожег дыры в голове. И, самое страшное, не собирался уходить.
– Так и станешь сидеть, что ли?
Кузнец швырнул в костер еще поленце, искры взвились в черное небо, и то сразу проглотило их, словно и не было.
В темноте чужак казался много крупнее, чем в драке на празднике. Бледная кожа светилась неясным лунным светом, а тень позади вздымалась огромным горбом. Рядом с ним Бран казался замызганным пацаном. Вроде мнил себя соколом против встопорщенного вороненка, а выходит, что не сокол вовсе, а петух. Да к тому же петух без курятника. А этот… ишь! Благородный! И молчание-то его не тяготит, и страха ни малейшего не испытывает перед вооруженным кузнецом. А Бран знай ерзает, не может удобно устроиться.
– Ты любил ее когда-нибудь? – вдруг спросил чужак.
– Кого?
Молчит. Думай сам, дескать. Но и Бран же не дурак – докумекал. Как не докумекать, когда на пришельце надевана рубаха, вышитая лягушками – знаками рода Ивы. Выдумал! Вроде какой-никакой мужик, а разговоры ведет бабские. Бран пожал плечами.
Где-то рядом хрустнула ветка. Изгнанник аж подскочил: ну как дикий зверь? Чужак же не шелохнулся. Может, и зверь, вот только далеко не самый страшный в этом лесу.
Кузнец суетливо откупорил фляжку и допил медовуху. По жилам разлилось живительное тепло вперемешку с молодецкой храбростью. Теперь ни чаща не страшна, ни ее обитатели!
– Ты вообще чего к этой девке прилип? Не родич, не жених. Так, перехожий молодец. А тетешкаешься, точно она зазноба тебе!
Чужак не ответил, и Бран, осмелев, продолжил:
– Мало, что ли, девок пригожих? Ива та – тьфу! Тощая, подержаться не за что! И верно мамка говорила: проку с нее в хозяйстве не будет, и чрево наверняка не родящее!
Заметь кузнец, как обострились черты гостя, как сжались его тонкие губы и как напрягся подбородок, он бы умолк от греха подальше. Но Бран не заметил. Или не захотел замечать.
– И что же ты тогда так рвался на ней жениться?
Бран запрокинул голову и потряс над открытым ртом перевернутую флягу. Та, проклятая, ни капелькой браги не разродилась!
– А какое твое дело? Може, нравилась она мне!
– Или все остальные тебя уже послали, – невозмутимо добавил Аир.
– Меня? – вскочил Бран. – Да чтоб меня какая-то девка… Да передо мной любая ноги раздвинет! Ива вон как вешалась!
До того Аир был бледен, а после этих слов ажно посерел. Он поднял голову, посмотрел на кузнеца снизу вверх. Едва слышно переспросил:
– Неужели?
– Да! Только так хвостом крутила! Думаешь, шибко невинная она? А кто же тогда мне дозволял себя тискать вот этими самыми руками, а?
– Вот этими, значит?
Ох, плохим был этот взгляд! Задумчивым и оценивающим. Целящийся охотник так уже мысленно разделывает дичь: выщиплю перья, выпотрошу, натру крупной солью да повешу под потолком в холодном…
– Ты небось решил, что победил меня на празднике, так все, отбил девку? Ну так знай, что вовсе ты меня не победил! Я первым был! Та Ива сама юбку передо мной задрала да умоляла ее приласкать, ровно кошка мартовская!
– Говори дальше.
Ой, молчи, молчи, кузнец! Приглядись к непроницаемой тени за спиной чужака. Тени так себя не ведут. Не замирают, как хищник возле жертвы, не глотают блики костра, как омут каменья.
А Бран все летел и летел на крыльях восторга. Редко он испытывал столь незамутненную радость! Приятно выбить зуб приятелю, да все знакомцы такие хилые, что нарываться на драку неинтересно. Приятно показать силушку в игре на ярмарке, ударяя по набитым соломой мешкам. Еще приятнее прижать к земле брыкающуюся девку. И вот сейчас, втаптывая соперника в грязь, он почуял нечто, сравнимое с тем удовольствием.
– Ива твоя подо мною извивалась, пищала и просила еще! – припечатал он, ожидая, что недруг вот-вот расплачется от обиды.
Но случилось иное. Тень, густеющая за плечами чужака, ожила и потекла по его плечам, вязкими каплями по груди, по босым ногам… А потом по земле, заливая костер, и к Брану.
До кузнеца запоздало дошло, что наговорил он того, чего не следовало. Он вскрикнул, попятился. Но трава, как живая, оплела сапоги, и он упал навзничь. Хозяин болота поднялся во весь рост. Неотвратимо, так же как густая смоляная жижа, он подошел к Брану и присел на корточки. Тот попытался перевернуться и ползти, но получил удар кулаком в живот и остался лежать.
– Я соврал! Самолюбие тешил! Это все неправда! – пискнул он.
– Знаю, – безмятежно ответил страшный человек.
Из глаз и ушей его текла черная жижа, та самая, что мучила во время хворобы Брана. А он ведь почти убедил себя, что примерещилось…
– Пусти! Я никому не скажу про тебя!
– Не скажешь, – согласился Хозяин болота, наблюдая, как черная слизь опутывает колени кузнеца.
Опомнившись, Бран принялся брыкаться, но жижа брызгала в стороны и снова стекалась в единую лужу. Она наступала со всех сторон, распиная его на поляне, не давая шелохнуться… Сейчас заберется внутрь, уничтожит все его естество…
– Не надо! Пожалуйста! Отпусти, не надо!
– Она тоже просила?
– Нет… Не надо… Пусти…
– Отвечай. Она просила?
– Да! – Бран захлебывался слезами и слюной. – Да, просила! А я не пускал! Но ты же не такой! Ты же не чудовище! Отпусти!
Ожившая сказка, Господин топей наклонился к кузнецу, словно бы собирался его поцеловать. Погладил по щеке и прошептал:
– Ошибаешься. Как раз я – чудовище. А ты жалкое подобие.
– Нет… Нет… Ты не убьешь меня! Ты не чудовище!
– Я чудовище. Я – Хозяин болота.
Он провел раскрытой ладонью возле уха кузнеца. И из земли показался маленький алый бутон болотного корня. Цветок расправил лепестки, чтобы тут же оказаться сорванным. Болотный