городами мертвецов боюсь: меня и так до сих пор мучают кошмары о поднятых Смертью трупах, преследующих меня и Бена, но ехать дальше на восток – это тупик: Танатос основательно зачистил большую часть тамошней территории. Поэтому, скрепя сердце, я выбираю юго-запад.

Если получится добраться до побережья, то, возможно, нам с Беном удастся попасть на какой-нибудь корабль. Если и этот план не сработает, прорвемся через Техас и отправимся на запад, где есть еще земли, не тронутые Смертью.

Год назад подобный план, полный неопределенности и безумных трудностей, поверг бы в ужас деревенскую девчонку вроде меня, прожившую первые двадцать лет жизни в комфорте и стабильности. Но горше всего то, что я уже давно не та девчонка, вышивавшая на своих джинсах ромашки и любившая самозабвенно торговаться на рынке. Общение со Смертью радикально меня изменило.

Пожалуй, самый шокирующий аспект – это то, что я уже и не хотела бы снова стать той девушкой ни за что на свете. Теперь я более стойкая, авантюрная и безрассудно смелая, закаленная в боях. Смерть, как это ни парадоксально, сделал меня более живой.

Глава 31

Орандж, Техас

Июль, год Всадников двадцать седьмой

Мы с Беном оседаем в городке Орандж, Техас. До ближайшего порта рукой подать, это волнует меня, и я уже присматриваюсь к разным судам, предлагающим плавания в Мексику, на Карибы и в другие, еще более отдаленные места.

Каждый раз, когда я думаю, что мне удастся найти безопасное место, где Бену не будет грозить встреча со Смертью, меня охватывают трепет и глубокое волнение, и я заставляю себя игнорировать тупую ноющую боль в сердце при мысли о том, что я больше не увижу всадника, возможно, никогда.

Всем моим фантазиям, хорошим и дурным, приходит конец в одночасье, двумя неделями позже.

Начинается вроде бы с пустяка, с небольшого жара, от которого Бен постоянно хнычет. Через пару дней все проходит, и я успокаиваюсь.

Но вскоре все повторяется, причем с нарастающей силой.

Я, как зверь в клетке, мечусь по однокомнатной квартирке, то прижимая к себе Бена, то с пустыми руками, если мой бедный сын забывается сном на моей кровати. Я пытаюсь сбить температуру лекарствами, но если они и действуют, то лишь ненадолго.

Наутро после возвращения температуры я понимаю, что происходит что-то очень нехорошее.

Бен безутешен.

– Ш-ш-ш, ш-ш-ш, Бен, тише, все пройдет, – приговариваю я, баюкая его.

Мальчик надрывается, кричит все громче и громче. Он не ест, не пьет, и даже мои прикосновения, кажется, беспокоят его.

Помогает единственное средство – песни, которые я ему напеваю. Только тогда он смолкает, хоть ненадолго, и смотрит на меня без улыбки, чуть похныкивает, но по крайней мере отвлекается. А стоит окончиться песенке, рев начинается снова.

Я чувствую, как по моим собственным щекам текут ручьями слезы. Мне так страшно, что руки дрожат.

Нужно найти врача. Может, он знает средство, которое поможет моему малышу.

Но лишь при условии, что он поймет, что2 именно вызывает у Бена жар. И если у него окажется нужный препарат. И если Бен сумеет его проглотить.

Я буквально начинаю задыхаться от безнадежности.

Все равно нужно попытаться.

Я ношусь по дому, пытаясь сообразить, что взять с собой, а Бен тем временем вырывается из моих рук. Я не знаю, что предпринять. Малыш рвется изо всех сил, но стоит мне положить его, как он, кажется, впадает в полное отчаяние.

Когда, наконец, я готова пристегнуть Бена и идти за велосипедом, кто-то тяжело стучит кулаком в дверь.

Похватав последние вещи, я пихаю их в корзину багажника и качу велосипед к двери под непрерывные завывания Бена.

Распахнув дверь, я застываю на пороге при виде посетителя на пороге. Это Мор.

В первый момент я буквально цепенею, не в силах подобрать слова.

– Как?.. Что ты тут делаешь? – выдавливаю наконец. Мне приходится повысить голос, чтобы перекричать Бена.

Взгляд Мора падает на ребенка в моих руках.

– Ах вот оно что. Так вот почему ты убегаешь.

Положив руку мне на плечо, он вталкивает меня обратно в дом и следом входит сам. А я безропотно позволяю ему управлять собой. На самом деле, когда я увидела знакомое лицо, у меня подкосились колени. Мор отыскал меня как раз тогда, когда я ощущала себя бесконечно одинокой и потерянной.

Я плотнее сжимаю губы, чтобы не выдать себя, хотя все равно чувствую, как нижняя губа предательски дрожит.

Всадник подводит меня к стульям у колченогого стола, но я слишком взвинчена и не могу сесть.

Нужно уходить…

– Как вы узнали, что я убегаю? – обращаюсь я к нему, отводя взгляд. Мне кажется, что глаза меня выдают.

Выпустив мое плечо, Мор внимательно смотрит на меня сверху вниз. Мне кажется, он видит мое потрясение и вообще читает все по моему лицу, сделавшемуся за последние месяцы страшно осунувшимся и утомленным.

– Мы с Войной и Голодом продолжаем гоняться за Смертью и заметили, что он путешествует один, а ведь нам известно о твоем существовании. А если связать это с тем, как он петляет, и с поднятыми мертвецами, становится очевидно – он ищет тебя.

В ушах оглушительно грохочет пульс. Я и так знала, что Танатос гонится за мной, но подтверждение Мора делает это знание неприятно реальным.

– Как ты меня нашел? – интересуюсь я, а Бен продолжает завывать.

Мор берется за спинку одного из кухонных стульев.

– Не так уж много на свете женщин по имени Лазария, а мы с братьями, в отличие от Смерти, охотно общаемся со смертными. Удивительно, как далеко можно продвинуться в поисках, задав всего несколько вопросов.

Все равно от этого берет оторопь, учитывая, как недавно я в Орандже.

– Смерть далеко? – Необходимо понимать, каким временем я располагаю.

– Милях в двадцати, – звучит ответ Мора.

На миг я прикрываю глаза. Совсем близко, а значит, сегодня же я должна отправиться в Порт-Артур и купить билеты на корабль. Но Бен не может плыть в таком состоянии, ему нужен врач. И лекарство. И покой. Только если мы не сбежим сейчас, скоро все вообще может закончиться.

Мор продолжает:

– В последний раз, когда мы проверяли, Смерть двигался в противоположном направлении, так что у вас есть, полагаю, день или даже два до его появления.

Тоже не слишком много. Я крепче прижимаю к себе Бена, хотя от этого его крики только усиливаются.

– Почему ты здесь, зачем меня предупреждаешь? – Это не дает мне покоя.

Мор отвечает тяжелым, внимательным взглядом, в котором,