…Обуревавшие Мазура чувства являли собой нечто среднее межпротивным ощущением камешка в ботинке и неудачными попытками вспомнитьулетучившийся сон. Клубок противоречий – вот и вся недолга. С одной стороны,ему даже в лучшие времена не доводилось возглавлять группу, прямо-такиувешанную от ушей до каблуков самой заковыристо-компактной электроникой, суперсовременнымиштурмовыми ножами, чрезвычайно удобными в скоротечных схваткаххеклер-коховскими трещотками «МП-5-А-3», глушителями ко всему огнестрельному ипрочими плодами больной фантазии секретных конструкторов. Обычно он привыкобходиться более спартанским прожиточным минимумом, что не означало, будтопользоваться всем этим не умел. Да и сам штурм глаголевские ребятки, надоотдать им должное, расписали идеально, Мазур как профессионал поневоле снималперед ними несуществующую шляпу. Наконец, за вычетом аппетитной прокурорскойпомощницы, все поголовно были великолепными компаньонами для предстоящейзабавы, лучших и не подберешь.

С другой стороны, он чувствовал вполне понятный легонькийраздрай в мыслях и чувствах, пусть и имевший мало общего с внутренним сопротивлением.Очень уж привык, что сосавшие сейчас пивко в кают-компании импортные ребяткивсегда находятся по другую сторону, и их надлежит если не резать, то, покрайней мере, опасаться, не поворачиваясь спиной и не приближаясь на дистанциювыстрела или броска ножа. А от того, что работать с ними на пару приходилось нев дальних экзотических странах, а в родных, почитай, местах, и вовсенереальными казались окружающие пейзажи.

Правда, и они испытывали некую внутреннюю зажатость,конечно, обуреваемые теми же мыслями. Это политики с обеих сторон за последниедесять лет привыкли лобызать друг друга взасос и оказывать друг другу мелкиеуслуги в обмен на крупные чеки – военным перестроиться было чуточку труднее.Оставалось надеяться на профессионализм, вбитый в гены. И на удачу,естественно.

Будь у него в запасе несколько суток, все прошло бы полегче:хватило бы времени притереться и, чем черт не шутит, вспомнить прошлую жизнь,где непременно отыскались бы общие, заочные знакомые. С присущим профессионаламцинизмом, чего доброго, и чуть сентиментально обсудить иные минувшие операциивроде «Торнадо» или рейда на Эль-Бахлак. В конце-то концов, они не по природнойизвращенности тыкали друг в друга ножичками на глубине – политики послали,Родина велела, как просто быть ни в чем не виноватым, солдатом, солдатом…

Да только времени не было. Без всяких реверансов оказалисьза столом, во главе которого восседал Глаголев, за точнейшими картами. Ледокпомаленьку и растаял. Зато теперь Мазур пару раз перехватывал взгляд майораПрагина, глаголевского личарды, выполнявшего при Мазуре благородную рольгалерного надсмотрщика, в общем, спокойный такой взгляд, вовсе даже нелюдоедский, но что характерно, исполненный несуетливой готовности располосоватьглотку от уха до уха в случае производственной необходимости… Майор былнизенький, жилистый, с незамысловатым лицом пьющего комбайнера из захолустногоколхоза – следовательно, как подсказывал Мазуру опыт, не в пример опаснее,нежели верзила с накачанными до всех мыслимых пределов мышцами. Интересно, онтоже из проштрафившихся в неведомых миру переделках?

Теплоход, хоть и невеличка, все же для такой компании былсловно шварценеггеровский пиджак, напяленный на лилипута. Со всеми удобствамиможно было разместить человек сорок. И потому Мазур – да и остальные тоже –чувствовали себя здесь чуточку неловко. И держались вместе: молчаливые янкесы,молчаливые глаголевские спецназовцы, вовсе уж немногословный майор Прагин икрасотка Джен, нервничавшая вполне явственно, – так, что, вопреки слухам опомешавшихся на здоровом образе жизни американцах, истребляла сигареты в дикомколичестве. Что лишний раз доказывало: под любыми широтами прокурорские нервыискрят, как поизносившаяся электропроводка…

Команда держалась так, словно ее и не было, и теплоходик подлирическим названием «Жемчужина» плывет самостоятельно, этаким ЛетучимГолландцем сибирских широт. Разве что время от времени появлялся бравый субъектв форменной фуражке речника и на ухо докладывал что-то Прагину Судя понекоторым признакам, это были стандартные рапорты на предмет того, что все покаидет благополучно.

Когда Прагин объявил, что пора и на боковую, Мазур рискнулослушаться – недолго думая, направился на палубу следом за Дженнифер,отправившейся подышать на сон грядущий свежим воздухом. А может, и не дышать –баловаться со своими неизвестными аппаратами. Подглядывать за женщиной офицерукак-то неприлично – но, во-первых, есть прямой приказ, во-вторых, вряд ли онабудет заниматься на палубе какими-то интимными женскими делами вроде переодеванияколготок. А в-третьих, было скучно, и спать нисколечко не хотелось.

Майор перехватил его у самой двери, с ленивой бдительностьюпоинтересовался:

– Бессонница?

Мазур не собирался с ним цапаться из-за пустяков, гонораради, – но и на цыпочках маршировать перед надсмотрщиком не стоило.Довольно нейтральным тоном ответил:

– Мне, знаете ли, поручено кое за кем приглядывать в любоевремя дня и ночи…

Видимо, о его благородной миссии Прагин был осведомлен –кивнул и посторонился. Мазур не спеша прошел на корму, где и обнаружил искомое:Джен стояла у высоких перил, и не похоже, чтобы баловалась с миниатюрнойаппаратурой: ладони на перилах, поза спокойная. Под тесными джинсами много неспрячешь – зато под мешковатой курткой может скрываться все, что угодно, врядли она оставит свои причиндалы в каюте, коли уж и своих подслушивает,пренебрегая чужими…

Без особых колебаний он подошел, остановился рядом и, каксущий джентльмен, негромко кашлянул. Девушка резко обернулась:

– И вы тоже?

– Простите? – галантно осведомился Мазур.

Она сказала спокойнее, чуть сердито:

– Ваш генерал-супермен уже пытался залезть мне под юбку Ссоблюдением всех светских приличий, правда…

– Да что вы говорите? – изумился Мазур. – Когда яс ним общался, он себе ничего похожего не позволял… Может, он решил, что у васпод юбкой шпионский агрегат подвешен? Профессия у него такая.

Ага! Ручаться можно, хотела потянуться к чему-то, скрытомупод курткой, но в последний миг опомнилась. Пожала плечами:

– Насколько я могу судить, профессиональными интересами тами не пахло. Обычное мужское хамство.

– Слава богу, хоть не русское, – сказал Мазур. –Потому что у меня есть стойкое убеждение, что и американский генерал неотказался бы от кое-каких действий, связанных с вашей юбкой..

– А это обязательно? Приставать?

– Помилуйте, – сказал Мазур. – Просто нам с ваминужно побыстрее установить тесные рабочие отношения. Я старший группы, а выпредставляете закон… правда, в условиях, когда не работают все и всяческиезаконы, но какая разница?

– И как вы себе представляете тесные рабочие отношения?