— Но… но… что, если…

— Закрой пасть, — обрывает его Эбби. Он знает, что собралсясказать Ти-Джи, и не хочет этого слышать. Его отец говорит, что бросать шапкуна кровать — кликать беду, и Эбби никогда этого не делает. Если уж беду можнонакликать брошенной на кровать шапкой, то к чему может привести упоминаниепсихау-бийцы?

Но тут этот идиот Ронни Мецгер все равно поминает его… пустьи по-своему:

— Но, Эбби, а вдруг это Бырак? Что, если Тайлера схватил…

— Заткнись, твою мать! — кричит Эбби и поднимает кулак,чтобы ударить недоумка.

В этот момент тряпкоголовый, продавец в тюрбане, выскакиваетиз магазина, как чертик из шкатулки.

— Ругаться идите в другое место! А не то я вызову полицию!

Эбби медленно выезжает со стоянки, поворачивает в сторону,противоположную Гомик-стрит (бормочет себе под нос: «Паршивый ниггер», — тожесловечки отца, хотя продавец выходец из Азии), оба мальчика следуют за ним.Миновав квартал, Эбби останавливается и поворачивается к ним. Лицо каменеет,плечи расправляются.

— Он уехал один полчаса тому назад, — отчеканивает он.

— Что? — спрашивает Ти-Джи.

— Кто уехал? — спрашивает Ронни.

— Тай Маршалл. Если кто-нибудь спросит, он уехал полчасаназад. Когда мы были… м-м-м… — Эбби пытается вспомнить недалекое прошлое, длянего это сложно, сказывается отсутствие практики. В обычной ситуации ЭббиУэкслер обходится исключительно настоящим.

— Когда мы разглядывали витрины «Универмага»? — спрашиваетТи-Джи, в надежде, что удастся избежать индейского ожога Эбби.

Эбби в упор смотрит на него, потом улыбается. У Ти-Джи сразуулучшается настроение. В недоумении только Ронни Мецгер. С бейсбольной битой вруках или на коньках Ронни — король. В остальное время соображает не очень.

— Совершенно верно, — кивает Эбби. — Мы разглядывали витрину«Шмитта», мимо проехал этот пикап, из кабины которого доносилась дерьмоваяпанковская музыка, а потом Тай сказал, что он уезжает.

— И куда он хотел поехать? — спрашивает Ти-Джи.

Эбби неумен, но хитер и осторожен. Он интуитивно чувствует,что лучшая история — короткая, меньше шансов, что тебя поймают напротиворечиях.

— Он нам не говорил. Просто сказал, что уезжает.

— Он никуда не хотел ехать, — говорит Ронни. — Простоотстал, потому что он… — Замолкает, чтобы правильно выстроить слоги в слове, ина этот раз ему это удается:

— Копуша.

— Вот этого не надо, — качает головой Эбби. — Что, если…что, если этот парень добрался до него, кретин? Ты хочешь, чтобы люди говорили,будто все произошло, потому что он не смог ехать с одной скоростью с нами? Чтоон погиб, потому что мы оставили его одного? Ты хочешь, чтобы люди говорили,что мы виноваты?

— Да ладно, — отмахивается Ронни. — Ты же не думаешь, чтоБырак… Рыбак схватил Тая, не так ли?

— Я не знаю, и мне без разницы. Даже хорошо, что его нет.

Он мне уже порядком надоел.

— Ага, — вроде бы Ронни такое объяснение устроило. «Какой жекретин, — думает Эбби. — Полнейший, законченный кретин».

Если вы в это не верите, подумайте, с чего это Ронни,который силен, как лошадь, терпит индейские ожоги Эбби. Конечно, придет день,когда Ронни больше не станет терпеть и от души вмажет Эбби, но последнего этоне волнует. С попытками заглянуть в будущее у него дело обстоит еще хуже, чем спрошлым.

— Ронни, — продолжает Эбби.

— Что?

— Где мы были, когда Тайлер уехал?

— Э… У витрины «Универмага Шмитта»?

— Точно. И куда он поехал?

— Он не сказал.

Эбби видит, что эта версия уже стала для Ронни истиной, иповорачивается к Ти-Джи:

— Ты понял?

— Понял.

— Тогда поехали.

Они едут. Кретин чуть обгоняет Эбби и Ти-Джи, когда онисворачивают на обсаженную деревьями улицу, и Эбби этому не мешает. Подъезжаетчуть ближе к Ти-Джи и спрашивает:

— Что ты там еще видел? Кого-нибудь? Человека?

Ти-Джи мотает головой.

— Только его велосипед и кроссовку. — Он замолкает,вспоминая. — Еще там валялись листья. С зеленой изгороди. И вроде бы перо.Воронье перо.

Эбби его не слушает. Он ищет ответ на другой вопрос: неужелиРыбак в это утро так близко подобрался к нему? Настолько близко, что утащилодного из его друзей. Кровожадной его части мысль эта нравится, приятнопредставить себе, как монстр убивает Тая Маршалла, который в последнее времявсе больше раздражал его, и готовит из него ленч. Но другая его часть детская,в ужасе (эта часть обычно берет верх поздним вечером, когда он лежит без сна вкровати, глядя на тени, обретающие страшные формы и надвигающиеся). Есть в неми еще одна часть — взрослого, которая интуитивно и незамедлительно принимаетмеры, дабы избежать внимания властей, на случай, если исчезновение Тайлерапоставит на уши весь город.

Но самое главное, как и Дейл Гилбертсон, и отец Тая, Фред,Эбби Уэкслер не верит, что такое может случиться. Просто не может заставитьсебя поверить, что Тайлера больше нет. Даже после Эми Сен-Пьер и ДжонниИркенхэма, которого порезали на куски, развесив их в старом курятнике. То дети,о которых Эбби слышал в вечерних новостях, выдумки из Телеландии. Он не зналЭми или Джонни, поэтому они могли умереть, как всегда умирают люди в кино илина телевидении. Тай — другое дело. Тай только что был рядом. Он говорил с Эбби.Эбби говорил с ним. По разумению Эбби, сие равносильно бессмертию. Если Рыбаксмог добраться до Тая, он может добраться до кого угодно. Включая его самого. Авот в это, как Дейл и Фред, он поверить просто не может. В глубине сердца онсвято верит, что на планете Эбби все прекрасно, нет там ни Рыбака, ни его злодеяний.

— Эбби, ты думаешь… — подает голос Ти-Джи.

— Нет, — уверенно отвечает Эбби. — Он появится. Поехали впарк. Бутылками займемся позже.

***

Фред Маршалл оставил пиджак спортивного покроя и галстук вкабинете, закатал рукава и помогает Роду Тисбюри распаковать новенькуюпочвофрезу компании «Хилер». В ряду моделей компании — это новинка, и смотритсяпочвофреза прекрасно.

— Я ждал такую машину двадцать лет, — говорит Род. Ловкоподсовывает лом под крышку большого ящика, и одна из стенок падает на бетонныйпол ангара предпродажной подготовки и технического обслуживания. Род — главныймеханик «Гольца», и в этом ангаре он — король. — Она подойдет и фермеру снебольшим участком земли, и городскому садовнику. Если к осени ты не сможешьпродать дюжину этих красоток, значит, ты плохо работаешь.