— Джуди! Джуди!

Дверь комнаты Тайлера открыта. Фред бежит к ней, осколкистекла хрустят под ботинками.

Джуди поет.

— Джуди! Дж…

Он застывает в дверном проеме, лишившись дара речи.

Комната Тая перевернута вверх дном, словно здесь, как вдетективном фильме, искали что-то очень важное. Ящики выдвинуты из комода,лежат где попало, их содержимое разбросано. Повсюду летняя одежда: джинсы,футболки, трусы, белые носки. Дверь стенного шкафа распахнута, и большая частьодежды скинута с вешалок; та же телепатия подсказывает, что она срывала рубашкии брюки, чтобы посмотреть, нет ли под ними Тая. Пиджак единственного костюмаТая наброшен на ручку шкафа. Постеры содраны со стен. Марк Макгуайр разорванпополам. Обои она нигде не тронула, кроме одного места. Но уж там постаралась.За прямоугольником, который занимал постер с замком («ВОЗВРАЩАЙТЕСЬ В ОЛДСОД»), обои полностью содраны. И на гипсокартоне опять следы крови.

Джуди Маршалл сидит на кровати сына, на голом матрасе.

Простыня, одеяло, подушка сброшены в угол. Кроватьотодвинута от стены. Голова упала на грудь. Лица не видно, его закрываютволосы, но она в шортах, и он замечает пятна и потеки крови на загорелыхбедрах. Руки под коленями, и Фред этому рад.

Пока есть такая возможность, не хочется смотреть, как онапоранила себя. Сердце Фреда выскакивает из груди, кровь переполненаадреналином, во рту горечь.

Она вновь начинает петь колыбельную, и к нему возвращаетсядар речи.

— Нет, Джуди, нет, — Он идет к ней, как по минному полю,стараясь не наступать на разбросанные вещи, а ведь еще вчера, когда заходил ксыну, чтобы поцеловать его перед сном, отметил царящий в комнате образцовыйпорядок. — Перестань, сладенькая, все хорошо.

О чудо, она замолкает. Поднимает голову, и у негоперехватывает дыхание, когда он видит стоящий в ее глазах ужас. Больше, чемужас. В них — пустота, словно все, что находилось за ними, соскользнуло всторону, оставив вместо себя черную дыру.

— Тай ушел, — говорит она. — Я посмотрела за всемифотографиями и постерами… Я была уверена, что он за этим постером, если он моггде-то быть, то только там..

Она указывает на стену, на которой висел ирландский замок, ион видит, что четыре ногтя левой руки частично или полностью вырваны. У негоконвульсивно сжимается желудок. Пальцы выглядят так, словно она окунала их вкрасные чернила. «Если бы это были чернила, — думает Фред. — Если бы чернила».

—..но, разумеется, это всего лишь картинка. Они все —картинки. Теперь я это вижу. — Пауза. — Аббала! Маншан! Аббала-горг,Аббала-дун! — Высовывается язык, невероятной длины язык, и доходит до носа.Фред это видит, но не может поверить своим глазам. Он словно пришел в кино нафильм ужасов, где-то на середине сеанса обнаружил, что фильм обернулсяреальностью, и теперь не знает, что ему делать. А что он, собственно, долженделать? Что положено делать, открыв для себя, что женщина, которую ты любишь,сошла с ума, во всяком случае, на какое-то время потеряла связь с реальностью…что положено делать? Что?

Но он ее любит, влюбился чуть ли не с первой их встречи,окончательно и бесповоротно, и никогда не жалел об этом, так что сейчас имдвижет любовь. Он садится рядом с ней на кровать, обнимает, прижимает к себе.Чувствует, как она дрожит.

Вибрирует, словно натянутая струна.

— Я тебя люблю, — говорит он, удивляясь собственному голосу.Несмотря на замешательство и страх, которые переполняют его, голос спокойный. —Я тебя люблю, и все будет хорошо.

Она смотрит на него, и что-то возвращается в ее глаза. Фредне может сказать, что это разум (как бы ему этого ни хотелось), но что-тозаполняет бездонную пустоту. Она знает, где она и кто с ней. На мгновение ончитает в ее глазах благодарность.

Потом ее лицо перекашивает от горя, она начинает плакать.Рыдать. В рыданиях — невыносимое чувство потери.

— Тай ушел, — говорит Джуди. — Горг зачаровал его, и аббалавзял к себе. Аббала-дун! — Слезы текут по щекам. Когда она поднимает руки,чтобы вытереть их, пальцы оставляют на щеках кровавые потеки.

И пусть он уверен, что Тайлер в полном порядке (сегодняникаких предчувствий у Фреда не было, если не считать его прогноза по продажепочвофрез компании «Хилер»), от этих потеков по его телу пробегает дрожь. Ипричина — не состояние Джуди, а ее слова: «Тай ушел». Тай с друзьями. Вчеравечером сказал Фреду, что он, Ронни, Ти-Джи и этот несимпатичный ему ЭббиУэкслер договорились провести день вместе. А если будет неинтересно, он обещалвернуться сразу домой. Все вроде бы предусмотрено, однако… а как насчет материнскойинтуиции?

«Ну, — думает он, — если она есть, то на „Фокс нетуорк“».

Он поднимает Джуди на руки и вновь приходит в ужас: какаялегкая. «С тех пор как я поднимал ее последний раз, она похудела на двадцатьфунтов, — думает он. — Как минимум на десять. Как я мог этого не заметить?» Ноон знает как. Во-первых, увлеченность работой. Во-вторых, упорное нежеланиепризнать, что с Джуди не все в порядке. «Ладно, — думает он, вынося Джуди изкомнаты Тая (она уже подняла руки и обняла его за шею), — хоть со вторым у меняуже полная ясность». В это он верит, хотя по-прежнему думает, что сын его вполной безопасности.

Джуди, поднявшись наверх, не заглянула в их спальню, так чтоона — оазис порядка и здравомыслия. Должно быть, чувствует это и Джуди. Усталовздыхает, руки падают с шеи мужа.

Язык показывается изо рта, но лишь для того, чтобы облизатьверхнюю губу. Фред наклоняется и укладывает ее на кровать.

Она поднимает руки, смотрит на них:

— Я… порезалась… поцарапалась…

— Да, — отвечает он. — Сейчас что-нибудь сделаем.

— Как?..

Он садится рядом. Ее голова утопает в мягких подушках, векизакрываются. Он думает, что по-прежнему видит в глазах Джуди ужасающую пустоту.И надеется, что ошибается.

— Ты что-нибудь помнишь? — мягко спрашивает он.

— Нет… я упала?

Фред отвечает, что нет. Вновь начинает думать. Пусть струдом, но начинает:

— Сладенькая, что такое горг? Что такое аббала? Это человек?

— Не… знаю… Тай…

— У Тая все хорошо.

— Нет…

— Да, — настаивает он. Возможно, настаивает за двух людей,находящихся в этой со вкусом обставленной спальне. — Сладенькая, ты полежи. Мненадо кое-что сделать.