Прочно утвердившись на ногах, Мазур быстрым взглядомопределил обстановку. Старикашка в смокинге как раз выскочил наружу, исчезнув сглаз, Донни скорчился на полу, зажав бок, публика и дежурные девки отхлынули кстенам, стало очень тихо, и в этой тишине, в ярком свете на Мазура сплоченнымстроем надвигались оставшиеся трое, один с ножом, второй с прихваченной состола бутылкой, третий – с голыми руками и гнусным оскалом...

Мазур встретил их по всем правилам, не размениваясь накрасивые пируэты и картинные позы экранных каратистов. Раз-два-три...

Словно кегельный шар ударил со всего маху по пустымбутылкам. Мазур не миндальничал и не терял ни секунды. Полное впечатление, этитрое и не успели понять, что же, собственно, произошло. Зрители наверняка тоже.Только что троица на своих ногах рвалась в драку – а в следующий миг на паркетеприземлились кто ничком, кто навзничь, три безжалостно сломанных манекена,причем только один слабо дергался, воя от боли в вывихнутой руке, а другие двоедаже не копошились...

– Пара, пара! Фуера лас манос! Манос арриба!

«Вот и влип, – уныло подумал Мазур, когда на негодружелюбно уставились два револьверных дула. – Мало нам былонеприятностей...»

Он не понимал ни слова, но в данной ситуации этого и нетребовалось – судя по форме и фуражкам, двое взявших его на прицел индивидуумовпринадлежали к местной полиции. Чересчур опрометчиво было бы глушитьих наглазах всего честного народа и убегать в темноту и неизвестность, по улицамсовершенно незнакомого города. Но должна же тут существовать некаясправедливость?

Как ни удивительно, но справедливость восторжествовалапрактически моментально: старикашка, вынырнув из-за спин полицейских, ухватилодного за рукав и что-то выразительно зашептал. После чего стражи законамоментально изменили отношение к Мазуру – отвели пушки, один даже потрепал поплечу, осклабясь и прокаркав что-то вполне дружелюбным тоном. Все вниманиеполицаев было уделено четверке блатарей – ввалились еще несколько в форме,подбадривая друг друга грозными воплями и орлиными взорами окрест, сверкнули,защелкали наручники...

Как это частенько случается в любых широтах, побоявшиесявмешаться зрители теперь развили самую бурную деятельность: толпились вокругтолстяка с сержантскими нашивками, наперебой тыча пальцами в арестовываемуючетверку, наспех отягощая ее доподлинными свидетельскими показаниями, и кто-то,суетясь вокруг Донни, поднимал его на ноги, кто-то орал благим матом, указываясержанту на блестящий револьвер в углу... Словом, все моментальнопреисполнились негодования к уголовным элементам, клеймили их позором инаперебой рвались в свидетели. Дуреха, из-за которой разгорелся весь сыр-бор,так и стояла возле двери, насмерть перепуганная.

– Ты как, дружище? – спросил Мазур, протолкавшисьпоближе.

– Да ерунда, – прохрипел Донни, прижимая обе ладони кбоку. – Похуже бывало, бочину распорол, сука, и только... За машинойприсмотри.

В следующий миг Мазура оттеснили от него два решительныхмужика в светло-зеленых халатах, брякнувшие на пол носилки – ага, медицинаявилась, глядишь, и обойдется...

Мазур обернулся, как ужаленный – во всей этой суматохеначисто запамятовал о своем сокровище. Слава богу, его драгоценная сумкапо-прежнему висела нетронутой на спинке стула. И он побыстрее вернулся застолик, плеснул себе в стакан изрядную дозу успокоения ради. Вернулась «его»девица – а вот той, что предназначалась для канадца, что-то не видно: должнобыть, здраво рассудила, что пострадавший в клиенты более не годится, и поравновь заступать на дежурство...

Все пришло в норму с поразительной быстротой: санитарыунесли носилки с канадцем, полицейские увели едва державшихся на ногахблатарей – и посетители расселись за столиками так, словно ничегошеньки ине произошло. О заварухе напоминали только два парнишки в белых куртках,проворно сметавшие в совки осколки посуды...

Только тут Мазур во всей полноте осознал свое незавидноеположение. Полиция оставила его в покое, но легче от этого не стало: он сиделза столиком в борделе, в незнакомом городе, без гроша в кармане, а ведьпредстояло не только как-то здесь устраиваться, но и расплатиться за все, чтозаказано. Ситуация...

– Простите, сеньор, можно вас на минуту? – послышалсяпредупредительный голосок, довольно прилично выговаривавший английские слова.

Мазур поднял глаза и увидел давешнего старикашку,склонившегося над ним с выжидательно подобострастным видом.

Девица сидела как ни в чем не бывало, и Мазур встал, отошелвслед за почтенным метрдотелем на несколько шагов.

– Прежде всего, позвольте вас поблагодарить,сеньор... – начал старикан, когда они оказались в тихом уголке зала, возлетой самой темно-алой пыльной портьеры, из-за которой с регулярностью часовогомеханизма появлялись дежурные шлюхи.

– Пустяки, – махнул рукой Мазур, кося одним глазом насвою сумку.

– Позволительно ли будет мне спросить... Вы – напарниксеньора Донни?

– Не совсем, – сказал Мазур. – Он любезносогласился меня подвезти до Чакона, вот и все...

– Сеньор путешествует для собственного удовольствия?

Мазур встретился с ним взглядом. Глаза у старикашки былинисколечко не наивными, в них читалось неплохое знание человеческой природы илюдей – ну, понятно, работая в таком вот заведении, обретешь нешуточныйжизненный опыт...

– Сеньор путешествует в поисках работы, – сказал Мазур,помнивший, что рассчитываться ему нечем. Быть может, удастся как-тодоговориться и списать все на счет заведения?

Ему показалось, что старикан просиял:

– Вот как? Сеньор спешит в какое-то конкретное место?

Мазур пожал плечами:

– Да как вам сказать, сеньор... Не особенно.

– Быть может, в таком случае вы не откажетесь побеседовать ссеньорой Розой?

– А кто это?

– Владелица заведения, сеньор... всех заведений, всего этогодома. Она хотела бы с вами побеседовать по делу, которое может оказаться длявас крайне выгодным...

Мазуру пришло в голову, что бродяги вроде него от такихпредложений отказываться просто не имеют права. Не убудет, в конце концов...Почему бы и не пообщаться с хозяйкой? Чутье вещает, что по здешним меркамвладелица столь крупного предприятияв самом центре города определенно входит вместный истеблишмент, так что знакомство небесполезное. Опять же, счет неоплачен...

Старикашка проводил его за портьеру. Там оказалась обширнаякомната, где за длинным столиком сидели с полдюжины дожидавшихся своего выходастахановок постельного фронта. Девицы покуривали, попивали пиво из маленькихбутылочек и о чем-то беззаботно сплетничали. Пройдя мимо них, старик свернул клестнице с широкими деревянными перилами.