Лорел не ответила, и он спустя момент продолжил:

– Мой отец говорил, что лангольеров – тысячи. Не меньше,говорил он, потому что по земле болтаются миллионы плохих мальчиков и девочек.Вот так он утверждал. Мои отец никогда в жизни не видел бегающего ребенка. Онивсегда именно болтались. Ему нравилось это слово, поскольку подразумеваетбессмысленное, бесцельное движение. А вот лангольеры – те бегают. У них естьцель. Можно даже сказать, что лангольеры – само олицетворениецелеустремленности.

– А что дети такого плохого сделали, что лангольеры должныих преследовать? – спросила Дайна.

– Знаешь, мне нравится твой вопрос, – сказал Крэг. – Когдамой отец говорил, что кто-то плохой, Дайна, он имел в виду ленивый. Он говорил:если ты ленивый и дурака валяешь на работе, лангольеры появятся и вообщевычеркнут тебя из жизни. Говорил: однажды ночью будешь лежать в своей кровати ивдруг услышишь, как они приближаются, чавкая, похрустывая по пути к тебе. И ужкак бы ни пытался спастись, они тебя настигнут. И все благодаря их маленькимпроворным…

– Все. Хватит, – сухо перебила его Лорел.

– Но звук тем не менее слышен, – сказал Крэг. Он смотрел нанее блестящими глазами. – Этого вы отрицать не можете. Да, да, этот звукслышен…

– Прекратите, или я сама вас чем-нибудь стукну.

– О'кей, – ответил Крэг. Он перевернулся на спину,поморщился и перевернулся еще дальше от них, на бок, спиной к ним, – человекустает от битья, когда лежит связанный.

Лорел бросило в жар, она прикусила губу, чтобы сдержатьслезы. Ну как себя вести в такой ситуации? Как? Сначала этот человек выгляделсовершенно безумным, а потом – совершенно здоровым.

– Вы, наверно, боялись своего папы, мистер Туми, правда?

Крэг обернулся через плечо и посмотрел на Дайну удивленно.Потом улыбнулся, но только на сей раз улыбка была злой, оскорбленной, нерассчитанной на общественные контакты.

– На этот раз вы заслужили сигару, мисс, – сказал он. – Ябыл в постоянном страхе от него.

– Он умер?

– Да.

– Он ДУРАКА ВАЛЯЛ НА РАБОТЕ? Его забрали лангольеры?

Крэг на сей раз задумался. Вспомнил, как ему сообщили, чтоотец умер от сердечного приступа на работе. Когда секретарша позвонила ему,чтобы пригласить на летучку в десять утра, никто не отозвался. Она пошла иобнаружила его мертвым на ковре, глаза вылезли из орбит, на губах – пена.

«Кто-нибудь мне это рассказал?» – неожиданно удивился он. –«Что глаза вылезли из орбит, что пена пошла изо рта? Говорил ли мне кто-нибудьо таких деталях? Может, мать по пьянке? Или это моя фантазия?»

– Мистер Туми, так они его забрали?

– Да, – проговорил Крэг в раздумье. – Думаю, что так. Ониего настигли.

– Мистер Туми?

– Что?

– А я вовсе не такая, какой вам представляюсь. Я вовсе небезобразная. И никто из нас не такой, каким вы их видите.

Он пораженно посмотрел на нее.

– Откуда ты знаешь, какой выглядишь для меня, маленькаяслепая мисс?

– Вы бы удивились, если бы я вам сказала.

Лорел повернулась к ней, почувствовав растущее беспокойство…но, конечно, смотреть было не на что. Черные очки Дайны являлись преградой длялюбопытных.

Остальные пассажиры продолжали стоять у окна зала ожидания,слушая слабый потрескивающий звук. Все молчали, потому что, похоже, сказать ужебыло нечего.

– Так что будем делать? – спросил Гаффни. Он словно увялвнутри своей рубахи лесопильщика. Альберту показалось, что и сама рубашкаутратила яркость цвета.

– Не знаю, – ответил Брайан. Им овладело скверное чувствополного бессилия. Посмотрел на самолет, который какое-то время был егосамолетом, и вдруг подивился его четким линиям, элегантной красоте.«Дельта-727», стоявшая слева выглядела потасканной, поблекшей матроной посравнению с ним.

«Он тебе кажется таким, потому что ему больше не летать,только и всего. Это все равно что увидеть мельком прекрасную женщину на заднемсиденье лимузина. Она кажется тем более красивой, поскольку знаешь, что не твояи никогда твоей не будет».

– Сколько там топлива осталось, Брайан? – неожиданно спросилНик. – Может быть, здесь расход экономнее – лучше, чем ты полагаешь?

– У нас там все было в полном порядке, – ответил Брайан. –Когда приземлились здесь, у меня оставалось менее 600 фунтов. Чтобы вернутьсятуда, где все произошло, понадобится по меньшей мере 50 000.

Бетани извлекла сигареты и предложила Бобу. Тот покачалголовой. Девушка сунула сигарету в рот, вытащила свои спички и чиркнула одной.

Она не загорелась.

– Ого! – удивилась Бетани.

Альберт обернулся к ней. Она снова чиркнула спичкой… потомеще и еще раз. Никакого результата. Испуганно посмотрела на него.

– А ну, дай-ка я, – предложил Альберт.

Он взял у нее спички и оторвал еще одну. Чиркнул – и сновабезрезультатно.

– Что бы это ни было, но оно заразительно, – заметил РудиВарвик. У Бетани из глаз потекли слезы, и Боб предложил ей своей платок.

– Минуточку, – сказал Альберт и чиркнул снова. На сей разспичка загорелась… но ее пламя было слабым и неверным. Он поднес его к дрожащемуконцу сигареты Бетани. И вдруг в голове возникло четкое воспоминание: знак,который он видел по пути в школу в Пасадене последние три года. ВНИМАНИЕ! –гласил плакат. – ВПЕРЕДИ ДВУСТОРОННЕЕ ДВИЖЕНИЕ!

«Господи, к чему бы это?»

Он сам не знал… по крайней мере, пока что. Понял толькоодно: какая-то смутная идея просилась наружу, но застряла где-то внутри.

Альберт загасил спичку, и особенно трясти ее не пришлось.

Бетани затянулась и поморщилась.

– Дрянь! На вкус что-то вроде «Карлтона».

– А ну, пусти дым в мою сторону, – попросил Альберт.

– Что?

– То, что слышала. Пусти дым на меня, – повторил Альберт.

Она сделала, как он просил, и Альберт принюхался. Прежнийсладкий аромат почти исчез.

Что бы это ни было, оно заразительно.

ВНИМАНИЕ!

ВПЕРЕДИ ДВУСТОРОННЕЕ ДВИЖЕНИЕ!