— Ну и что? Вы его представитель.

— Но если он умер, как об этом было сообщено, то моя доверенность утратила силу, и мои полномочия прекратились. Прошу запросить орган ЗАГС о регистрации факта смерти Комина Романа Геннадьевича.

Судья явно колебался. Зная адвоката Белогорова, он понимал, что тот ничего не делает просто так; и еще он знал, что адвокат Белогоров никогда не врет. Но тут вроде бы все знают уже — вся страна знает — что Роман Комин умер, и потому дело можно прекратить (и — списать в архив, как интересное, но, по счастью, незатянувшееся).

В то же время действительно никто из участников процесса документов о смерти истца не представил, а без них прекратить дело невозможно.

Судья как бы встрепенулся и сказал:

— Суд, совещаясь на месте, определил: ходатайство адвоката Белогорова, являющегося представителем истца Комина по ордеру…

Судья пропустил упоминание доверенности, но при этом явно сделал упор на упоминание ордера. Станислав слегка заметно наклонил голову в сторону суда.

— … об истребовании в отделе ЗАГС информации о регистрации факта смерти Комина Романа Геннадьевича удовлетворить. Разбирательство дела отложить на…

Судья полистал ежедневник и назвал дату. Все присутствующие напряженно молчали.

— Заседание закрыто.

Не дожидаясь соответствующего предложения секретаря судебного заседания, Станислав сам подошел и расписался в повестке; Петр и Виктория сделали то же самое, сохраняя абсолютно непоколебимо-спокойное выражение лиц.

После этого они втроем стремительно вышли из зала, не дожидаясь лифта, спустились по лестнице и вышли из здания суда. Журналисты, как ни старались получить ответ пусть даже мимоходом хотя бы на несколько вопросов — не получили никаких ответов.

Водитель, заранее предупрежденный, уже ждал неподалеку от лестницы суда, Станислав с коллегами быстро забрались в автомобиль — и, как только он тронулся, окончательно оторвались от возможной погони журналистов.

Ехали в сосредоточенном молчании.

Приехав к офису, они поднялись на 4-й этаж, зашли в офис. В приемной стояла Вера, явно ожидая их приезда, и, увидев Станислава, пропустившего вперед Викторию и зашедшего вослед за нею, коротко сказала, показывая в сторону одной из переговорных: «Он уже здесь».

Станислав молча кивнул ей, на ходу снял плащ, сбросив его на диван еще на выходе из приемной в кабинет, и стремительно направился к двери той отдаленной переговорной, в сторону которой показала Вера.

— Здравствуйте, Виталий Павлович, — сказал Станислав, лишь заходя в переговорную, еще даже не видя, кто там есть.

— Здравствуйте, Станислав Владимирович, — ответил Виталий Павлович.

— Располагайтесь, — предложил Станислав, сам занимая место напротив гостя.

Виктория и Петр стояли в дверях. Станислав понял, что неожиданный гость будет чувствовать себя в их присутствии закрепощенно, поэтому, кивнув им, сказал, отпуская их:

— У вас работа по плану, как мы наметили.

Петр и Виктория закрыли дверь.

— Слушаю Вас, Виталий Павлович. Зачем Вы просили о встрече и просили отложить заседание ради интересов Романа Геннадьевича? Вы что-то знаете о его смерти? Вы подозреваете, что его мог убить кто-то, кто убил Геннадия Максимовича, а потом покушался на Юлию Валерьевну и похитил Романа? Сообщите мне об этом, давайте сообщим полиции.

— Нет, о его смерти я ничего не знаю, — в смущении от обилия вопросов сказал Виталий Павлович.

— Но Вы понимаете, как я рисковал, ходатайствуя об отложении судебного заседания без каких бы то ни было оснований? Что такого Вы можете сообщить мне важного, чтобы я для себя мог оправдать то, что не дал процессу завершиться сегодня? Вы что, не понимаете, что в случае смерти истца без наследников дело подлежит прекращению?

Очень удивительно было видеть и слышать Станислава в такой ярости. Однако он настолько был напряжен из-за обрыва успешного проводимого дела, что у него не хватало уже сил сдерживать раздражение, сопутствующее огорчению из-за провала этого дела.

Наступило молчание. Наконец, Виталий Павлович приободрился и стал уверенно говорить:

— Дело в том, что наследник есть.

— Какой наследник? Чей наследник?

— Наследник истца.

— У Романа Геннадьевича есть наследник?! — непомерно удивился Станислав.

— Да.

— Нет! Его ближайшими родственниками были отец и мать, они умерли. Он не был женат, детей у него, насколько я знаю, нет. Или у него есть какой-то ребенок?

— Нет.

— А кто тогда? — громко недоумевал Станислав. — Родных братьев и сестер у него не было. Маргарита Борисовна приходится ему троюродной сестрой, она не является его наследником по закону. Кто этот его тайный наследник?

— Я.

Станислав совершенно шокированно молчал, смотря большим взглядом на Виталия Павловича. Докин — наследник Романа Комина? Он, который все это время был рядом — наследник Романа?

Не верится.

Не может быть.

Это розыгрыш.

Все это легко читалось во взгляде Станислава.

Видя это, Виталий Павлович заговорил дальше:

— Я его наследник.

И не дожидаясь легко предполагаемого вопроса адвоката, он сказал сам:

— Я его двоюродный дядя, а это родство является основанием для наследования по закону.

— Вы??? Вы наследник Романа Комина? Вы его двоюродный дядя? — невыразимо-удивленно промолвил вопросы Станислав.

— Да, я. Я — наследник Романа Комина, — немного раздраженно сказал Виталий Павлович.

Вообще-то он рассчитал на более профессиональную выдержку известного адвоката.

— Но … как?

— Я его двоюродный дядя. По линии отца, — сказал он предупреждая следующий очевидный вопрос адвоката.

Лучше бы он пока этого не говорил.

— Вы двоюродный брат Геннадия Максимовича Комина???

Виталий Павлович начинал откровенно терять терпение; ну в конце концов, он не для того пришел к известному адвокату, чтобы наблюдать его непомерное изумление. Что бы ни случалось, адвокат должен всегда оставаться хладнокровным и невозмутимым — что бы ни происходило вокруг него, что бы ни становилось ему известным.

— Да, я — двоюродный брат Геннадия Максимовича Комина. Следовательно, я двоюродный дядя его сына, Романа Комина, и поэтому, в силу отсутствия других наследников, являюсь его наследником по закону шестой очереди. Вот документ.

Он протянул Станиславу бумагу.

— Что это? — машинально спросил Станислав, беря документ.

— Это справка о принятии мной наследства — я вчера подал заявление нотариусу.

— Заявление о принятии наследства? — все так же растерянно проговорил Станислав.

— Да. И вместе с этим заявлением я подал документы о моем родстве с Романом Коминым, — уверенно и твердо сказал Виталий Павлович.

Он промолчал, и, видя, что адвокат держит переданный им документ и прямосмотрящим взглядом рассматривает его, продолжил говорить далее.

— Я — наследник Романа, и поэтому я хочу, чтобы Вы, Станислав Владимирович, продолжали вести тот процесс, который Вы ведете сейчас — уже в моих интересах. Его нельзя прекращать — Вы уже близки к победе. Я читаю заметки в газетах про этот процесс, и знаю, что