Я не люблю спать в лесу в человеческом обличье и, соответственно, очень редко это делаю – холодно, неуютно, беспокойно. Так что на хороший сон я особо не рассчитывала. Вначале так и было – просыпалась, балансировала на грани дрёмы, не решаясь провалиться в более глубокий сон… потом что-то поменялось, и в полусне я даже толком не поняла что. Но остаток ночи я спала удивительно крепко и спокойно. И не хочу даже самой себе признаваться, почему. Пусть это будет просто совпадение, а?

Рядом, совсем-совсем рядом лежал паладин. И это после того, как я уже немного отползла. Получается, я спала вообще уткнувшись в него носом… Сердце недоумённо замерло, а потом отчего-то зачастило. Рравеш очень хорош собой, с этим глупо спорить. Но неужели я настолько падка на внешность? Ведь я могу повторить любой облик… Нет, вряд ли дело только в этом. Но что тогда? Ведь не за то, что он убил тогда некроманта одновременно со мной? И уж точно не за поводок… Оглядываюсь вокруг: еле-еле занимается рассвет, патрульные спят, кроме парочки дозорных… и они так старательно смотрят мимо меня, что сомневаться не приходится – заметили, что проснулась. Где маг Ирмил, я не поняла, но он либо спит, либо где-то гуляет. Я бы с ним побеседовала. Без Рравеша, один на один. Мне очень интересно, что ещё он знает о метаморфах, и что он вкладывает в “трепетное отношение” к ним со стороны дяди…

Взгляд Рравеша я чувствую всей кожей. И точно – проснулся, смотрит, и в чёрных глазах, несмотря на то, что его лишили силы, всё так же плещется тьма. Интересно, верховный маг сможет снять этот блок? Может быть, именно за этим стремится паладин в Империю? Но есть ли у него, что предложить магу взамен? Уж не метаморфа ли, раз верховный к ним трепетно относится?.. Последняя мысль горчит так сильно, что желание от неё скорее отмахнуться воистину нестерпимо. Я не отмахиваюсь, но откладываю. Даже если и так, что я могу сделать? Прямо сейчас ничего. А дальше посмотрим…

Рравеш смотрит на мои губы, и тёмные глаза становятся ещё темнее, хотя вроде бы давно уже некуда…

– Оно! – насмешливо напоминаю ему еле слышным шёпотом. Впрочем, насмешка даётся с трудом – я же помню, как он целуется. Я же не железная…

– Как мы выяснили на одном постоялом дворе, я – тот ещё извращенец, – улыбается в ответ паладин. Тягуче-страстно и даже немного нежно.

Как жаль, что он так и держит за поводок. Как хорошо, что вокруг так много народа…

После завтрака мне дали одежду и, самое главное, обувь, почти что моего размера – больше всего на пару пальцев, но разве это для метаморфа проблема? Вроде бы это Ирмил смотался ночью на базу и раздобыл для меня вещи.

– Спасибо! – я тепло улыбаюсь магу – это мне несложно. И выразительно поднимаю бровь, так как он смотрит на меня слишком пристально, вероятно, пользуясь тем, что Рравеш обсуждает что-то с командиром патруля.

– Вы – первый метаморф, которого я вижу так близко, – улыбается Ирмил. Растерянные и обезоруживающие улыбки ему удаются отлично, и не скажешь, что чёрный. – Прошу простить моё бестактное любопытство. Остальную нечисть нам показывали во время обучения, а метаморфа нет…

– Не поймали? – спросила я, стараясь не скрипеть зубами. – Или опытов не пережил?

Сколько тебе лет, маг? Выглядишь молодо, а говоришь вообще как мальчишка. Не потому ли тебя дядюшка сослал в патруль – на настоящую нечисть и нежить поглядеть, да с простыми людьми пообщаться?..

Натянув штаны, я вручаю магу плащ, чтобы он держал вокруг меня – мне надо переодеть верх.

Маг розовеет, держит плащ на вытянутых руках и старательно отворачивается.

– Не поймали. В смысле, метаморфов у нас вообще больше не ловят. Верховный маг запретил, хотя согласны, конечно, не все…

– О… – только и могу сказать я. Как-то после такого заявления все вопросы вылетели из головы. Разве что… – А если какой маг поймал и на поводок посадил? И так пришёл в Империю?

Ирмил краснеет так, что у него полыхают уши.

– Я пытался перехватить ваш поводок… но не получилось. Не знаю, почему. Простите…

Подошедший Рравеш молча забирает у мага плащ, и тот поспешно уходит. Паладин провожает его задумчивым взглядом, смотрит на меня насмешливо – ясно, что слышал если не всё, то многое, но молчит. И я точно знаю, что, несмотря на отсутствие силы, бывший паладин куда опаснее молодого, наивного мага.

Закончив переодеваться, выхожу из-под прикрытия плаща. Не удержавшись, спрашиваю, заглядывая в глаза:

– Не боишься Верховного мага, паладин?

Он лишь пожимает плечами.

Мы и в самом деле сделали большой крюк на пути к столице, надо навёрстывать, но я не собираюсь снова тащить паладина на себе – нет ни сил, ни желания, а Рравеш о таком, к счастью, и не заикается. Один из оставшихся у него ещё светлых кристаллов Рравеш выменял у Имрила на приличную сумму, так что в первой же деревне мы купили лошадей. Впрочем, я ехала верхом редко – большую часть времени парила в воздухе птицей, или же бегала по лесу волком. Паладин никак за поводок не дёргал, и я даже стала задумываться – а если Верховный маг избавит меня от поводка, смогу ли я просто вычеркнуть Кристиана Рравеша из своей жизни и забыть как страшный сон, или всё равно попрусь за ним – искупать свою вину, и просто не в состоянии расстаться?.. Гордость говорила – смогу. Сердце… ныло и сомневалось.

– Расскажешь ещё что-то про Айгора? – спросил Рравеш в один из редких привалов, когда я приняла человеческий облик и даже решила ему помочь со сбором хвороста, раз уж охотиться не надо – еда ещё была.

– Он умрёт. Я вырву его сердце и растопчу, – поведала я самое главное, что знала о своём бывшем хозяине. Хотя, конечно, моему спутнику нужно другое.

– Ирби… – недовольно прищурился паладин.

– Что? – вскинулась я. Недавний полёт и обманчивое ощущение свободы ещё кружили голову. – Метаморфу нельзя себя защищать? Может, хочешь послушать, что он со мной делал?

Я уверена, что паладин откажется, отмахнётся, но он стискивает зубы и выталкивает короткое, злое:

– Хочу.

У меня нет лишней стыдливости, зато есть желание донести до паладина, что человек – то ещё чудовище, особенно, когда уверено в своей безнаказанности, так что я вываливаю всё, что могу вспомнить. Боль, море боли каждый раз, когда он меня вызывал, просто так, чтобы метаморф не забывался, чтобы потешить самолюбие, подержать в руках чужую жизнь. А ещё отдельно наказания, наказания и наказания… К счастью, он был достаточно глуп, верил, что мой настоящий облик – мужской. И ещё верил, что метаморфа не надо кормить и поить, а я была слишком горда, чтобы его разубеждать, так что мои самые голодные и сложные недели в жизни связаны именно с Айгором…

Про хворост и, вероятно, давно потухший костёр, забыли мы оба. Паладин как натянутая струна, и не поймёшь, что он там себе думает. Речь я заканчиваю вопросом:

– Что бы ты сказал человеку, паладин, случись это с ним? Что бы ты сказал, например, своей невесте? Нельзя? Даже такого убивать нельзя?