– Мы говорим не о том, кто вам что сказал, а о том, что вамсамой известно, – перебил Мейсон. – Вы лично это знаете?

– Ну, наверное, у меня весьма смутное представление о том,что такое калибр, – призналась Этель Белан.

– В таком случае вы лично не знаете, был ли у обвиняемойревольвер тридцать восьмого калибра, тридцать второго или сорок четвертого?

– Ну, если вы это таким образом сформулировали… Нет, незнаю, – резким тоном ответила Этель Белан.

– Да, я сформулировал это именно так, мисс Белан. А теперь яхотел бы проверить вашу память и выяснить, не лучше ли она у вас, чем у УэблиРичи. Вы помните, как мистер Ричи позвонил вам по телефону и сообщил, чтомистер Перри Мейсон, адвокат, находится в здании, задает вопросы и интересуетсяСьюзен Грейнджер, и не исключено, что у него возникли кое-какие подозрения, ноон, Ричи, избавился от Мейсона, так что Мейсон не станет вас беспокоить?Возможно, мистер Ричи использовал другие слова и выражения, но смысл в них былвложен именно тот, что я только что описал. Я пытаюсь идентифицироватьразговор. Вы помните его?

Этель Белан откинула голову назад, подняла подбородок и свызовом посмотрела на Мейсона, затем, увидев, что адвокат прямо смотрит ей вглаза и не отводит взгляд, что его лицо сурово как гранит и что весь его вид непредвещает ничего хорошего, свидетельница заколебалась, опустила глаза иответила:

– Да, помню.

– Вы помните день и час, когда он состоялся?

– Семнадцатого августа во второй половине дня. Точное времяя назвать не в состоянии.

– Но вы в состоянии соотнести время разговора с моимпосещением? Разговор состоялся прямо перед тем, как я зашел к вам, не так ли?

– Все зависит от того, что вы имеете в виду под выражением«прямо перед тем».

– Если вы хотите играть словами или уклониться от ответа, яизменю вопрос: разговор состоялся за десять или пятнадцать минут до того, как язашел к вам?

– Ну… хорошо, пусть будет по-вашему.

– Это не по-моему, не по-вашему и не по Ричи, – заметилМейсон. – Нас интересует правда. Суд и присяжные хотят знать правду.

– Да, он позвонил мне и сказал примерно то, что выпроизнесли. Да.

– Какая связь между вами и Ричи?

– О, ваша честь, – поднялся со своего места ГамильтонБергер. – Это несущественно, недопустимо в качестве доказательства и не имеетотношения к делу. Перекрестный допрос ведется не должным образом.

Судья Моран колебался несколько секунд, а потом постановил:

– Возражение принимается.

На лице Мейсона появились удивление и обида. Адвокатудостоверился, что присяжные заметили это выражение. Он сел, повернулся к ДеллеСтрит и сказал вполголоса:

– Я хочу закончить перекрестный допрос тогда, когдаприсяжные подумают, что мои руки связаны возражениями Гамильтона Бергера ипостановлениями суда. Они должны считать, что в деле есть что-то, что от нихпытаются скрыть, что-то зловещее. Наверное, сейчас самое лучшее время, чтобыостановиться. Я специально разговариваю с тобой, чтобы они решили, что мысовещаемся по чрезвычайно важному аспекту, когда слишком многое поставлено након.

Делла Стрит кивнула.

– А теперь, пожалуйста, покачай головой с серьезнымвыражением лица, – попросил Мейсон.

Делла Стрит выполнила его просьбу.

Мейсон вздохнул, слегка развел руками и обратился к суду:

– Ваша честь, это аспект, который защита считаетисключительно важным.

– Возражение принимается.

Мейсон снова посмотрел на Деллу Стрит, пожал плечами исказал:

– Ну, если суд принял такое постановление, у меня больше нетвопросов.

– Суд не намерен закрывать никаких дверей, – ответил судьяМоран, внезапно заподозрив, что Мейсон подстроил все таким образом, что впротоколе появится какая-то ошибка. – Вы имеете полное право перефразироватьвопрос.

– Вы рассказали Уэбли Ричи о договоренности с обвиняемой?

– Я возражаю! – закричал Гамильтон Бергер. – Это показания счужих слов. Перекрестный допрос ведется не должным образом. Это несущественно,недопустимо в качестве доказательства и не имеет отношения к делу.

– Я разрешаю вопрос на основании того, что он может являтьсяпредварительным при определении пристрастности свидетельницы, – постановилсудья Моран.

– Отвечайте, – велел Мейсон.

– Ну, в некотором роде да.

– И он вам что-то посоветовал?

– У меня то же самое возражение, – сказал Гамильтон Бергер.

Судья Моран почесал подбородок.

– Вы можете односложно ответить на этот вопрос «да» или«нет», – постановил судья Моран. – Советовал он вам что-нибудь или нет?

– Да.

– Что он вам сказал?

– Я возражаю, ваша честь. Это, бесспорно, показания с чужихслов, несущественно…

– Я тоже так считаю. Возражение принимается.

– Спрашивали ли вы и получали ли вы какой-либо совет до тогомомента, как обвиняемую взяли под стражу?

– Я возражаю на основании того, что это несущественно,недопустимо в качестве доказательства и не имеет отношения к делу. Заданнечеткий и неопределенный вопрос. Перекрестный допрос ведется не должнымобразом.

Судья Моран думал несколько секунд, а потом обратился кадвокату защиты:

– Мистер Мейсон, вы можете перефразировать вопрос?

– Нет, ваша честь.

Судья Моран с сомнением посмотрел на окружного прокурора.

– Я считаю, что мое возражение обоснованно, ваша честь, –заявил Гамильтон Бергер. – Вполне очевидно, что адвокат защиты просто пытаетсяполучить какую-то информацию. Он должен четко указать, есть ли здесь какая-тосвязь с фактами слушаемого дела и имеющимися доказательствами.

– Мой вопрос охватывает достаточно широкий круг аспектов,включая все перечисленные вами, – ответил Мейсон.

– Даже слишком широкий, – возразил Гамильтон Бергер. – Онохватывает все. Ваша честь, перекрестный допрос ведется не должным образом.

– Хорошо. Возражение принимается, – постановил судья Моран.

– У меня все, – объявил Мейсон.

– У меня тоже все, – сказал Гамильтон Бергер.

Свидетельница уже собралась покинуть место дачи показаний,когда Бергер с видом человека, который только что что-то вспомнил, заявил: