Густые покрытые снегом леса до самого горизонта. Страна без власти, без хозяина. Дикая, необузданная, свободная, точь-в-точь, как девушка на руках Равена, молодая и неподчиненная. Маг опустил ведьму.

– Тебе нравится? – прошептал над ухом Лавель. Голос его сделался хриплым от желания, и от этого еще больше подействовал на девушку, щеки ее покрылись румянцем.

Айрис порывисто вздохнула, от напряжения дыхание перехватывало, кружилась голова. Маг профессионально соблазнял ее, руки его искушали, и она понимала: сегодня просто так, одними поцелуями, она не отделается.

Нерешительно ведьма кивнула. Сейчас Лавель казался ей тысячекратно соблазнительным и как никогда желанным, настолько, что она боялась на него посмотреть.

– Хочешь, я положу эти просторы к твоим ногам? – дыхнуло теплом. Он нежно водил носом по ее шее, щекоча, вдыхая ее аромат.

Ведьма стояла к нему спиной, маг держал ее за плечи. Это был невероятный миг, она парила над пропастью. Девушка раскинула руки в стороны, подражая быстрокрылым Файрам, стремительно закладывающим виражи над шпилем башни. Эти черные неугомонные кровопийцы летали всего в метре вокруг пары, стоящей на самой высокой башне в городе.

Сильные властные руки с обжигающе горячими ладонями держали ее за талию. Она могла им доверять.

Айрис расслабилась, откинула голову назад и представила, что она такой же неудержимый свободный зверек, несущийся сквозь пространство. Ветер обдувал ее со всех сторон, трепал одежду, приподнимая над городом.

Ведьма почувствовала, что она летит. Руки отпустили ее. Девушка упала вперед. Незабываемый миг молниеносного свободного падения, душа, сжавшаяся от страха и предвкушения чего-то, что скоро произойдет, и две горячие от возбуждения ладони, поймавшие ее.

Лавель и Айрис стояли на обзорной площадке. Над ними возвышалась круглая черепичная крыша. Время от времени на глиняные пластины садились узкорылые вампиреныши понежиться в лунном свете. Малыши раскрывали перепончатые крылья и поворачивали их, ловя последние лучи заходящего ночного светила.

Девушка скосила глаза на красиво очерченные губы, припухшие от лобзаний, обещающие головокружительное сладострастное падение в бездну.

Рука Лавеля потянулась к ней. Девушка подалась вся навстречу. Ладонь огладила плечо, снимая блузку, ворот был собран на тесемку и завязан на кокетливый бантик, рука дальше не скользнула. Равен, играя, вгрызся зубами в шнурок, дохнул горячо на грудь и, рыча, потянул на себя. Завязки легко развязались, сборка ослабла, и блузка скользнула с плеч девушки, застряла в районе талии.

Равен, как завороженный, смотрел на гладкие округлости. Бледная эльфийская кожа светилась в лунных лучах. Цепочка горячих поцелуев обожгла бледную кожу, когда маг не выдержал. Айрис прижалась к мужчине, отдаваясь ему, поглощенная его неистовым желанием.

Сорвав с себя теплый плащ, он постелил его на полу. Схватил, подбросил и унес свою добычу в темноту, чтобы она принадлежала только ему, чтобы даже свет луны не смог касаться ее кожи, а только его руки, его губы.

Проворные пальцы нетерпеливы, рвут ткань, желая добраться побыстрее до сокровенного, почувствовать шелковую влажность, вкус, тепло. Одежда была отброшена в сторону как ненужное.

Айрис оказалась между его широко расставленных рук. Мускулы уже напряглись и подрагивали, предвкушая любовные игры.

Энергия гудела, ожидая разрядки и высвобождения. Монстр в Лавеле ликовал, поглощая силу, пропуская ее через себя и отдавая обратно. Он чувствовал победу – источник его. Он рядом, принадлежит ему, и одновременно монстр сам являлся его преданным рабом.

В башенной часовне темно. От сплетенных тел нагрелся воздух. Темнота и звук дыхания, только осязание кожей, прикосновение тела к телу, ласка ладоней, мурашки от его нескромных прикосновений и умелых пальцев.

Сознание улетает, растворяется, ты как будто падаешь и взлетаешь, паришь над неведомым безбрежным простором.

Айрис крепко держалась за напряженные плечи мага, моля прижаться к ней плотнее, не выпускать ее из объятий, быть с ней в этот миг.

Лавель стиснул плечи девушки, задвигался быстрее. Айрис закрыла глаза, готовясь к мигу единения. Ведьма давно ощущала, что постельные игры, – это нечто большее, чем просто время, проводимое двумя людьми для получения удовольствия. Для них с Равеном все по-другому. Несколько дней назад Айрис внезапно стала чувствовать мага. Ощущать на расстоянии каждой клеточкой кожи, всей поверхностью тела. Взгляд Лавеля прожигал в ней дыры, бархатистый тембр голоса заставлял замирать сердце и вибрировать душу. На его прикосновение отзывалась вся сущность ведьмы и магическая сила.

Близился пик наслаждения. Свет луны померк над горизонтом. Солнце мертвых пустило последний луч и погасло. Мир погрузился в беспросветную тьму. Айрис закрыла глаза и провалилась в блаженство.

Мелкие твари, цепляясь коготками, заползали под крышу. Они ночевали в укромных местах, свисая со стропил.

Упоительное тепло разлилось по телу, мир вздрогнул и перевернулся. Восторг подхватил сущность девушки и унес в небытие.

В темноте раздался вскрик удовольствия, ему вторило звериное рычание мага.

Файры проснулись, затрепетали крылышками и вспыхнули. Малыши горели в темноте, призрачное магическое пламя осветило помещение и пару, лежащую на смятом плаще.

Маг держал девушку за руку, плотно переплетя пальцы. Оба тяжело дышали. Лавель нежно поцеловал девушку и прилег рядом. Ведьма прижалась к огненному телу, стараясь удержать то фееричное чувство неземного удовольствия и полного слияния. Маг разделял с ней ее чувства и, казалось, читал мысли. Лавель прижал ведьму к себе и прошептал на ухо:

– Ты навсегда часть меня, моя единственная. Моя любимая.

Маг продолжал шептать на ухо ведьме безумные нежности, приятно покусывая мочку уха, намекая на продолжение приятного.

Айрис согрелась в надежных объятьях, чувствовала себя защищенной, свободной от всего, счастливой. На краю сознания появилась бредовая мысль, мелькнула и ушла. Айрис подумала: «Он говорит со мной, как будто прощается, но ведь мы никуда не уезжаем».

Незаметно убаюканная его тихим шепотом, девушка уснула.

Маг терпеливо прождал почти до рассвета, согревая своим телом ведьму, охраняя ее сон. Он не спал. Наблюдал за ней, любовался ее густыми ресницами. Он только что заметил россыпь мелких практически незаметных веснушек на носу.

Прядка волос была пропущена через пальцы тысячу раз, пока тикали и убегали секунды, отведенные судьбой. Еще немного, и ему придется уйти.

Маг наклонился над ведьмой, шепча заклинание. Что-то призрачное, едва уловимое метнулось к девушке, поместилось в ее ладонь, впиталось в руку и пропало.

Это было единственное и абсолютное доказательство любви и преданности. Лавель только раз сказал спасибо и больше не упоминал о происшествии в колодце. Свою благодарность за спасение и за то, что она выбрала его, он выказывал преданностью, постоянным неусыпным контролем. Это иногда напрягало девушку. Лавель не давал ей ничего делать и первым бросался выполнять ее желания еще до того, как она о них скажет.