– Спасибо, мне намного лучше.

– Я вижу, – Он скользнул кончиками пальцев по щеке – я едва удержалась, чтобы не потереться о его ладонь, точно кошка – запустил их в волосы и отдернул руку, будто обжегшись, так что мне на миг показалось, что это очередной глюк. – И очень этому рад.

А уж я-то как рада, что мои похороны, как минимум, надолго откладываются!

– Долго я провалялась, милорд? Совершенно потеряла счет времени. Судя по тому, насколько я голодна и как отлично себя чувствую, минимум двое суток.

– Дня не прошло.

Я изумленно вытаращилась на него. Что?!

– Не может быть! Мне казалось, миновало не меньше недели. Слишком уж хочется жр… ой, простите.

Блин, леди ж таких слов вообще не знают! Хотя какая из меня леди, а? Но ведь придется соответствовать этому… этому… да что ж он на меня так смотрит, что ни одной мысли в голове не осталось! Впрочем, нет, одна осталась – вовсе не подобающая тяжелобольной. Я облизнула внезапно пересохшие губы.

Муж рассмеялся, посмотрел на разбитую тарелку и расплесканную по полу еду. От запаха рот наполнился слюной, хотелось жрать, как подростку, открыть кастрюлю и хлебать, не разогревая. Ну, или собрать с пола мясо…

– Значит, вам на самом деле намного лучше. Когда я выздоравливал, был готов съесть все, что не успеет убежать, и неважно, сырым или приготовленным. – Он едва заметно нахмурился. – Кстати, кто принес вам еду?

– Понятия не имею, – призналась я. – Когда проснулась, она уже тут была…– Я с грустью оглядела живописное пятно на полу. Живот громко заурчал. – А что?

– Королевский лекарь велел вам поститься, пока не спадет жар. Я приказал слугам пока вас не кормить, объяснив причину, и, каюсь, забыл отменить приказ. – Он развел руками. – Простите.

Я пригляделась к нему внимательней – да уж, вид не цветущий. Синячищи под глазами такие, что хочется завернуть в одеялко и спеть колыбельную.

– Это вы простите, что со мной оказалось столько хлопот.

– Ерунда. – Он погладил меня по плечу, и взгляд его стал глубоким, бархатным. – Кто бы меня ни ослушался, у него, похоже, были благие намерения. Я сейчас пошлю кого-нибудь на кухню, чтобы снова принесли вам поесть.

– Лучше отдохните, милорд. – Я потянулась к его щеке и отдернула руку, не коснувшись кожи. Блин, еще немного, и сама на него наброшусь, и… Да что за ерунда такая, утром еле ноги передвигала! – Вы выглядите уставшим. Я пошлю Бет.

– Ерунда, – повторил он, беря мои руки в свои. – Бывало и хуже.

Да у тебя и сломанные ребра ерунда. Ой, блин, как я могла забыть…

– Как ваши ребра, милорд?

Он одарил меня странным, каким-то слишком долгим взглядом.

– Лучше скажите, как ваш бок.

Уходишь от ответа? С чего бы?

– Не болит. А саму рану я еще не осматривала.

Так есть хотелось, что даже не вспомнила.

– Вы позволите?

– Да. Мне и самой надо бы знать.

Я приспустила пеньюар с одного плеча, выпростав руку из рукава. Прижав рукой грудь, глянула на ребра и застыла, едва не уронив челюсть.

От раны остался тонкий ярко-розовый рубец. Словно прошла по меньшей мере неделя. Что за бред? Меньше суток ведь, да? Не верю!

Я подняла ошарашенный взгляд на мужа и не сумела разобрать выражения его лица. Он молча расстегнул пояс, бросив его на табуретку. Повернулся спиной, задрал верхнее одеяние вместе с рубахой, открывая спину. Я лишилась дара речи второй раз за пять минут. И вовсе не от вожделения.

Ни следа от отека. И от синяка тоже. Не веря себе, я провела ладонью под его лопаткой, прощупала там, где вчера – вчера ведь, да? – под горячей отечной кожей отчетливо хрустели обломки кости.

Может, я совсем выжила из ума и перепутала лево и право? А еще начала видеть в зеркальном отображении, да? И все же я точно так же тщательно осмотрела и ощупала и правую половину спины.

Никакой разницы. Вообще никакой.

Я выругалась – вслух, совершенно не заботясь о том, что лорд Ривз это слышит.

– Скажите, что я не схожу с ума, – жалобно пролепетала я. – Что вы не глюк. Что я не…

Он стремительно развернулся, сгреб меня в объятия.

– Вы не сошли с ума, леди Кэтрин.– Он прижал меня крепче, коснулся губами волос. – Вы совершенно определенно не сошли с ума. Потому что я видел ваш бок сегодня утром и вижу сейчас, и тоже не понимаю ровным счетом ничего.

Муж отстранился, заглядывая мне в лицо.

– Поэтому я и сказал утром: у меня появились сомнения, что вы на самом деле разбираетесь в ранах. Вчера, когда я ненадолго вернулся к себе после… словом, после всего, что случилось в тот очень длинный день, я обнаружил, что повязка спустилась на пояс и вот-вот размотается окончательно. Позвал Мартина, чтобы тот перемотал, как вы велели. А он посмотрел на меня изумленно и сказал, что не видит на спине вообще никаких признаков ушиба.

Лорд Роберт помолчал, будто раздумывал, говорить ли дальше. Словно ему было неловко продолжать. Я не торопила его, начиная догадываться, что именно сейчас услышу.

– Переломы не зарастают так быстро. И я решил, что, может быть, потянул где-то или прострелило спину после неудачного падения. А вы… просто… – Он замолчал, явно подбирая слова.

– Просто навешала вам лапши на уши? – не удержалась я.

– Как, простите?

– Обманула. Только зачем бы мне?

– Чтобы втереться в доверие. Чтобы показаться незаменимой. Чтобы подшутить. Да мало ли причин – признаться, я вовсе не понимаю, что творится у вас в голове. – Он снова помолчал. – А раз так, я подумал… Решил, чтобы казаться убедительней, вы разузнали про мою рану у тетушки. Она ухаживала за мной, пока дядя не прислал целителя, и тот не велел ей заниматься женскими делами и не приставил своего помощника. Более понятного объяснения я не видел.

Муж вздохнул и продолжил:

– Скажу честно, какое-то время я думал, что и иголку в сорочку сунули вы сами.

– Привлечь ваше внимание я могла бы и более безопасным способом, – усмехнулась я. – Скажем, станцевав на столе.

– Я бы этому не удивился. – Он взъерошил мне волосы, не выпуская из объятий. – Словом, я было решил, что перевязка и перелом ребер – какая-то хитрая уловка. Но утром вы смогли настоять на своем. Я сам оставил вам эту рану. – Его пальцы скользнули по моему боку и отдернулись, едва коснувшись. И теперь тоже не знаю, верить ли своим глазам и своим рукам. Впрочем, одно объяснение напрашивается само собой…

Он отступил на шаг, разжав руки. Исчезло тепло из голоса и взгляда.

– Человек ли вы, леди Кэтрин?