Ну, вот и началось. Рано или поздно все странности должны были переполнить чашу его терпения. И что ему ответить?

– Кем же мне еще быть? – Я с деланным недоумением пожала плечами.

– Откуда мне знать? Какие создания водятся в потусторонних мирах? Я был уверен, что беру в жены просто красивую девушку с дурным характером…

Насчет характера он точно не ошибся.

– …а получил не избалованную мужским вниманием красотку, а женщину, чей норов подобен стальному клинку в драгоценных ножнах.

Ой, сомневаюсь я, что это комплимент…

– Женщину со странными речами, способную свести с ума одним взглядом и исцелить лишь прикосновением.

– Неправда! – вскинулась я. – Я не умею исцелять прикосновением! Я сама не понимаю, что произошло!

– Но кто это сделал, если не вы? И как?

– Не знаю! – Я заглянула ему в глаза. – Пожалуйста, поверьте! Я правда не знаю!

Он снова надолго замолчал, не отрывая от меня взгляда.

– Либо вы самая искусная лгунья из всех, что я знал, – медленно проговорил муж, наконец, – либо в самом деле так же растеряны, как и я сам. А я… – Он криво улыбнулся. – Я сейчас совершаю огромную глупость, говоря с вами откровенно…

В его лице прочлось что-то растерянно-беззащитное, и я не выдержала, накрыла пальцами его губы и прошептала:

– Замолчите. Не говорите то, о чем пожалеете. Завтра вы возненавидите себя – за то, что сказали, и меня – за то, что слушала.

Он отнял мою руку от своего лица, снова криво улыбнулся.

– Поздно. Я уже сказал слишком много.

Под его взглядом сердце ухнуло куда-то в низ живота, подскочило обратно, заколотилось как бешеное. Он приподнял мой подбородок, заглядывая в глаза, на лице отразилось смятение, голос упал до шепота.

– Что вы со мной сделали? Почему рядом с вами я превращаюсь в мальчишку, готового ловить каждый ваш взгляд, каждый жест, верить каждому слову? В юнца, изнемогающего от желания?

Его дыхание обжигало, шепот, казалось, проникал под кожу, заставляя дрожать. Я застыла, не в силах оторвать взгляд от его глаз, потемневших от страсти.

– Даже сейчас, когда… когда я должен услышать правду и не знаю, хочу ли я ее услышать. Кто вы – ангел, посланный мне богом невесть за какие заслуги, или демон, пришедший чтобы навеки погубить мою душу?

На себя посмотри! Это от твоего голоса у меня подгибаются колени и внутри все тает! Это ты красив нечеловечески, да еще и самый настоящий маг!

– Это мне впору спрашивать, что вы со мной сделали, милорд, – прошептала я. – Потому что я всего лишь обычная женщина…

Не совсем, конечно, обычная, мозги-то перепрошиты. Но уж точно не сверхъестественное существо, иначе не влипла бы так.

– Вот как? – Он улыбнулся. Склонился еще ниже, почти касаясь губами губ. – Я вам не верю…

– Но…

–…но сейчас мне на это совершенно наплевать.

Это и есть хваленая мужская логика? Или – такой новый метод развязать язык? Додумать я не успела, все мысли вылетели из головы, когда он накрыл своими губами мои, сжал меня в объятьях, одновременно крепко и бережно – кто знает, как у него это получалось? Как получалось целовать так, что перехватило дыхание, и оторваться от его губ, чтобы глотнуть воздуха, казалось совершенно невозможным? Совершенно невозможно было не вжиматься в него всем телом, не обнимать так, словно стоит чуть разжать руки— и он растает, исчезнет. И когда он все же оторвался от моих губ, отступая, я едва удержала разочарованный стон. Но он лишь рванул через голову одежду вместе с рубашкой и снова потянулся навстречу, оставшись обнаженным до пояса.

Теперь уже я отступила, остановив его на расстоянии руки. Завозилась с поясом пеньюара – пальцы не слушались и простой, кажется, узел, совершенно не хотел поддаваться, давая мне время разглядеть мужа – по-настоящему, уже не как пациента. Широкие плечи, плоский живот, дорожку волос, спускающуюся от пупка, туда, где недвусмысленно топорщились штаны, которые мне захотелось немедленно стянуть. Я выпустила пояс, потянувшись к завязкам штанов, но муж перехватил мои руки. Коснулся губами запястья – я ахнула – спустился поцелуями, каждый из которых словно отдавался внизу живота, к сгибу локтя. Шагнул спиной к постели. увлекая меня за собой. Ладони скользнули по плечам, стягивая с них пеньюар, губы спустились вдоль шеи, прошлись по ключицам, обласкали грудь, заставив застонать. Пояс, кажется, развязался сам, шелк скользнул вдоль тела, оставив меня обнаженной. Муж чуть отклонился назад, я потянулась к нему. но он снова остановил, придержал за талию, разглядывая, и этот взгляд на затуманенном желанием лице обжигал сильнее, чем его ласки, так что даже грудь заныла.

– Успеешь, – шепнул он. – Ты такая красивая. Дай налюбоваться тобой.

Я погладила кончиками пальцев шрам на его лбу – как давно хотела – выдохнула:

– У вас будет на это время, милорд… Сколько угодно времени… Но сейчас не дразните меня. Это… – я судорожно вздохнула, когда его ладони накрыли грудь – невыносимо.

– У меня есть имя, – хрипловатые нотки в его голосе казались осязаемыми, словно скользя по коже вместе с его пальцами.

– Роберт, – имя горошинами перекатилось на языке. Так непривычно. – Ро….берт…

– Кэтрин, – он притянул меня к себе – вовремя, если бы я не оперлась на его плечи, упала бы. – Моя… Кэтрин.

Опрокинул, наконец, на кровать, лаская, целуя, прикусывая, пальцы скользнули, найдя самое чувствительное место, срывая стоны, то усиливая напор, то, за миг до пика, отступая, едва не заставляя меня плакать.

– Хва… тит…. За…а-ах…чем?

– Я же говорил… – промурлыкал он мне в ухо. Поймал губами мочку, подразнил языком, заставив судорожно всхлипнуть. – Что не прощу… – легко прихватил зубами мышцу на шее. – Того как я… – вздох, кажется, ему тоже не хватало дыхания – …теряю разум… – губы коснулись груди, я выгнулась, подставляясь под поцелуи. – …рядом с тобой.

Его пальцы снова начали свой танец.

– Это месть, – снова мурлыкнул он мне на ухо. – Такая красивая… Такая страстная… Моя.

– Ненавижу, – выдохнула я. Дернула бедрами навстречу его пальцам, но он снова ускользнул. Торжествующе улыбнулся.

– О, да. Это… заметно.

И, наконец, заполнил меня сам, и я качнулась навстречу ему. ловя этот вечный ритм, который отдавался во всем теле, вырываясь криком, пока мир, наконец не смыло наслаждением, пока мы не замерли, тяжело дыша и не в силах разжать объятья.

В дверь постучали.

– Ты кого-то ждешь? – спросил муж, гладя меня по волосам.

– Нет.

– Тогда пусть катятся к нечистому. Мы не договорили.

Я рассмеялась.

– Это у тебя называется «разговор»?