Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Возвращение из Катакомб прошло незамеченным, а армию орков скрыли в лагере, куда ни один посторонний в здравом уме не зашел бы. Все бы хорошо, но, как говорится, шила в мешке не утаишь.
Прошло несколько дней после их возвращения, и вот одним ранним утром Ранхвальда побеспокоил Торн, ворвавшийся в его шатер.
— Что случилось? — недовольно спросил Ранхвальд, не привыкший к подобной бесцеремонности.
— Беда, повелитель. Несколько часов назад приезжал вестовой от короля.
— И что? Говори!
— В общем, Дорред приказывает в течение суток покинуть лагерь. Он лишает нас своего покровительства и приказывает покинуть лагерь. Иначе…
— Иначе что? — В голосе Ранхвальда зазвучали ледяные нотки.
— Иначе он выкинет нас силой.
— Да что ты говоришь?! — саркастически воскликнул Ранхвальд. — Да у нас пятьдесят тысяч зомби и сто магов. Что нам сделает какой-то жалкий король орков, который контролирует пять городов и десять деревень в степи?
— Не совсем так, — возразил Торн. — Я все выяснил. Местные в гневе. Они узнали о том, что произошло в Катакомбах. Против нас поднимутся все племена орков. Король уже заручился поддержкой самых влиятельных из них. Так что против нас поднимется вся степь. Полмиллиона орков.
— Ясно, — поморщился Ранхвальд. — Надо избавиться от Дорреда. Пока он не избавился от нас.
— Но что изменится? — осторожно поинтересовался Торн. — Умрет один король, но мы все равно для орков останемся врагами, разорившими их святое место.
— Мы превратим орков в солдат нашей армии, — тихо произнес Ранхвальд.
— Но как?
— Сначала надо захватить Дорригард. Ранхвальд с усмешкой посмотрел на растерянного собеседника.
— Объясню, — смилостивился он. — Для того чтобы Дорригард стал нашим, мы посадим нового короля. Нашего короля. На время.
— Гениально, — обрадовался Торн. — А затем заставим его выступить и сказать, что это не мы разорили Катакомбы…
— Вот-вот, — кивнул Ранхвальд. — Катакомбы разорили охотники за сокровищами, подлые некроманты, не знающие ни стыда, ни совести! Но не мы! Мало того, почему бы следам этих некромантов не отыскаться, к примеру, в Баалинге?
Теперь Торн смотрел на повелителя с восхищением.
— Так что я поручаю тебе пригласить великого Дорреда ко мне.
— Он не поедет, — покачал головой тот.
— А ты сделай так, чтобы поехал, — возразил Ранхвальд. — Несмотря ни на что, он нас боится и на многое готов, только чтобы мы ушли. В общем, отправь во дворец гонца, пусть передаст, что Ранхвальд Полумертвый ждет великого короля орков завтра на обед. За ним мы решим все наши проблемы, как подобает двум королям… в общем, что-то в этом роде, не мне учить тебя дипломатии.
— А если его обработать. Самого короля? — робко предложил Торн.
— Я уже думал об этом, — нахмурился Ранхвальд. — К сожалению, пришлось отказаться от этой идеи. Не нравится мне этот король. Я чувствую в нем стойкость к магии. И не хочу рисковать. Лучше все сделать официально, чем связываться с воскрешением нынешнего правителя.
— Вы, как всегда, правы.
— Не сомневаюсь. Подбери несколько толковых ребят из наших командиров. И одного мага. Но преданного, такие, слава богам, у нас есть. И всех ко мне вечером на инструктаж. Иди!
— Но… — Торн замешкался.
— Что? — спросил Ранхвальд.
— Повелитель, не знаю, заслуживает ли эта новость вашего внимания, но к вам настойчиво рвется девушка.
— Девушка? — Ранхвальд удивленно посмотрел на своего помощника. — То есть человек?
— Да, человек. Ее зовут Лирна, она работает на нашей кухне. Она уверяет, что участвовала в вашем воскрешении. Говорит, что посвящена в Орден Ранхвальда метрессой Энзрой.
— Энзра… — Ранхвальд тяжело вздохнул. — Что ж, зови ее.
— Да, повелитель.
Торн вышел, а спустя несколько минут в шатер робко вошла девушка. Она вышла в центр шатра и остановилась, глядя на некроманта странным взглядом, полным ужаса и восхищения. Тот оценивающе разглядывал ее. Очень симпатичная, решил он, хоть и маленького роста, но стройная фигурка, рыжие волосы, сразу видно, бойкий характер. Еще девочка совсем. Лет шестнадцать.
— Тебя зовут Лирна? — спросил он — Да…
— Что тебе надо?
— Я хочу быть с тобой, повелитель! — выпалила девушка, видимо, приготовив эту фразу заранее.
— Вот как… — протянул Ранхвальд. — Ты вместе с Энзрой присутствовала при ритуале?
— Да, повелитель.
— И как же ты спаслась?
— А я читала заклинания, которым мой папа меня научил.
— Папа… а кто твой папа?
— Лорд Верден.
— Стой! — Ранхвальд с интересом посмотрел на девушку. — Лорд Верден, Повелитель Темных Холмов?
— Да, это он.
— Интересный поворот, — пробормотал Ранхвальд. — Так чем ты мне можешь помочь? Зачем мне тебя оставлять?
— А вот это, — голос девушки внезапно перешел в жаркий шепот, от которого Ранхвальд, к своему несказанному изумлению, вздрогнул, — я хочу показать вам лично, повелитель.
Не успел некромант опомниться, как девушка уже сидела у него на коленях.
— Ты меня не боишься? — спросил он, вглядываясь в темные глаза Лирны.
— Нет, — прошептала та, и Ранхвальд почувствовал, как его живая половина поддается желаниям, о которых он совершенно забыл и не позволял себе последнее время даже думать о них.
Наша пирушка переросла в хорошую пьянку. Я не стал соревноваться в количестве выпитого с Самсоном и нашими магистрами, предпочитая потихоньку потягивать весьма недурственное пиво, сваренное здесь. Кстати, мне пришлось вести беседу с Брендой. Она таким образом, видимо, показывала своему кавалеру, с мрачным видом тянущему свое вино, что надо менять привычки и любить орков.
Что ж, меня это нисколько не задевало. Честно говоря, на Штранцля мне чихать, а вот с Брендой разговаривать — сплошное удовольствие. Если эта девушка захочет, она и эльфа соблазнит.
Но вот она отвернулась к своему ухажеру, который все-таки решился позвать ее, и я прислушался к диспуту между магистрами, Самсоном и Виверном. Признаюсь вам, не понял суть спора, щедро пересыпанного магическими терминами, смысл которых большей частью мне не был известен.
Я решил не отвлекать спорщиков, выйти и подышать свежим воздухом. У гостиницы стоял высокий, неопрятного вида человек с одутловатым лицом, который бесцеремонно рассматривал меня, да еще и скалился при этом. Надо заметить, весьма недвусмысленно. Не люблю, когда так на меня смотрят. Хамства не перевариваю. Поэтому я направился прямо к наглецу.