Налив сок в стакан и добавив туда льда, девушка открывает один из нижних шкафчиков, чтобы выбросить упаковку. И в мусорном мешке видит что-то алое. Это кусок платья. Девушка брезгливо тянет его двумя пальцами – откуда здесь это? У Габриэля кто-то есть? Кто-то, кого он приводит в свой дом кроме нее? Ей не нравится эта мысль, и она вытаскивает платье полностью, чтобы понять, какой комплекции ее соперница. Платье порвано и испачкано в крови.

– Любовь моя, ты что делаешь? – появляется сзади Габриэль, заставляя девушку вздрогнуть.

– Что это, Габриэль? – хмуро спрашивает она.

– Наверное, платье, – смеется он.

– Чье?

Он пожимает худыми плечами.

– У тебя кто-то есть? Кто она? – сердится девушка. – Ты приводил ее в дом?

– У меня нет никого, кто бы затмил тебя, милая. Успокойся. – Художник забирает платье и швыряет его обратно в мусорный пакет. – Осталось от натурщицы. Заляпала его краской.

– Надеюсь, она к тебе не приставала, – сердится девушка, чувствуя его жесткие ладони на своей талии.

– Разумеется, нет. Бери стакан и идем обратно.

– Мне нужно уезжать, – напоминает девушка.

– Как скажешь, – соглашается художник. У меня есть полчаса?

Он подхватывает ее и сажает на кухонный стол. Она смеется и обнимает его. Солнце скрывается за серыми вязкими облаками.

* * *

Я возвращаюсь домой с долгой прогулки затемно. Телефон с собой я не брала, ограничилась плеером и наушниками. Мне хотелось побыть одной, прийти в себя и привнести в голову ясность. Моя размеренная, пусть и скучная жизнь летела в пропасть. Каждый день что-то новое – и все благодаря человеку, которого моя лучшая подруга когда-то окрестила Поклонником.

Ни один человек не вызывал во мне столько эмоций сразу, ни один! Его очень сложно выкинуть из головы. Я прохожу мимо цветочного магазинчика – и вспоминаю его. Хочу купить мороженое – вспоминаю, как он говорил, что от меня пахнет им. Вижу молодую влюбленную пару – вспоминаю, как он целовал меня. Снова вижу цветы – уже на клумбе. И опять мысли текут к нему. Он повсюду. Он – в моей голове. Разъедает мои мысли, словно яд.

Когда я прихожу домой, вижу около десяти непринятых вызовов от Матвея и несколько сообщений. Меня это веселит. Пусть звонит, пусть пишет, отвечать ему не собираюсь. Зато я перезваниваю маме и отвечаю на сообщения Алисе.

«Где была?» – спрашивает она. «Гуляла», – отвечаю я. «Одна?!» – «Одна…». – «Ланская, ты бессмертная, что ли?! Забыла уже тех уродов, которые на тебя напали?!» – спрашивает подруга и следом посылает целую кучу возмущенных стикеров. «Матвей сказал, что разобрался с ними», – честно признаюсь я.

Он прав – я и правда странная. Так сильно боялась раньше, а теперь весь страх куда-то исчез. Это ведь ненормально?

«То есть ты весь день гуляла?» – уточняет Алиса. «Да…» – «И что ты делала в гордом одиночестве?» «Делала наброски, ходила, думала…»

Честно сказать, я не очень помню, что делала. Время на прогулке прошло для меня загадочно быстро.

«В общем, искала приключений на свою тощую задницу, – заключает Алиса. – Хоть бы меня с собой позвала…»

Мы перекидываемся еще парой сообщений, и Алиса уходит в офлайн – у нее свидание с Игорем.

Матвей больше не звонит. Я начинаю пылесосить, мою полы, вытираю пыль, время от времени поглядывая на телефон, но тот молчит. И я все-таки открываю его сообщения, пытаясь понять, что ему нужно. Может быть, хочет покаяться?

Любопытство не порок. Это орудие пытки. Я жалею, что залезла в диалог с ним, но уже поздно.

«Сказал же, что ненавижу переписываться», – говорится в первом сообщении.

«Раз ты снова меня игнорируешь, придется писать», – во втором.

«Наслаждайся, принцесса», – в третьем.

Следом идут красочные фотографии, сделанные со странного ракурса. Как будто кто-то снимал из окна или с балкона какого-то здания, из которого открывается отличный вид на отель с террасами и аквамариновым морем с узкой золотой полоской пляжа.

Общий вид отеля. Ничего не понятно. Фокусировка на террасе последнего этажа. Видна целующаяся парочка. Светловолосый парень в бриджах, темноволосая девушка в салатовом откровенном купальнике. Приближение объектива. Стас обнимает за тонкую талию Эллу, свою сестру. Смотрит в ее лицо влюбленным взглядом. Целует в губы. Опускает руки ниже. Уводит за руку в номер. Сестра ли она ему?

На следующих снимках они на пляже – типичная влюбленная парочка, которая без конца целуется и не выпускает друг друга из объятий. В клубе – она сидит у него на коленях и пьет коктейль, тоже салатовый, будто в цвет первого купальника. Снова на пляже, уже во время заката. Оранжевое южное море смотрит им в спины, они, взявшись за руки, идут по побережью – умиротворенные и счастливые, не знающие, что их снимают.

Я несколько раз пересматриваю фотографии, не веря своим глазам. Он говорил, что Элла – его старшая сестра! Неужели он и она спят вместе?! Да как же это возможно? Они больше похожи на молодоженов. А ведь он врал мне, что любимая девушка предала его. У меня в голове не укладывается – я настолько шокирована, что у него связь с сестрой, что не сразу вспоминаю: он ведь хотел встречаться со мной, целовал и обнимал меня, говорил, что я ему нравлюсь… Как же так?

Жадно рассматривая их, я прихожу к выводу, что все-таки они не брат и сестра – по крайней мере не родные. На каждом снимке стоят даты, даты его «болезни». Он соврал, что болеет, и улетел вместе с этой Эллой куда-то на море. Забавно. Я не понимаю, что с ним не так? Зачем пытаться завести отношения со мной, если у него есть она? А я ведь еще себя корила из-за Матвея. Считала предательницей, переживала. Вот дура.

Я снова и снова смотрю на них. Больше всего обидно не за свои чувства, а за то, что свою первую работу после долгого перерыва я подарила ему, человеку, который меня обманывал. И не просто ему – его девушке. Интересно, им было весело?

От Поклонника приходит новое сообщение: «Увидела? Отлично. И да, принцесса, она не его сестра». Он пишет грамотно, ставит все запятые, каждая точка на своем месте. Обычно мне нравилось это в парнях, сейчас раздражает.

«Кто она ему?» – набираю я и повторяю этот вопрос вслух.

«Подружка. Встречаются пару лет. На пару обрабатывают идиоток и идиотов вроде тебя».

Традиционно не слишком приятен в общении.

«Зачем меня обрабатывать?» – искренне удивляюсь я. К горлу подступает ком. Матвей перезванивает, словно чувствуя, что я готова с ним разговаривать.

– Надоело писать, – заявляет он своим обворожительным бархатным голосом, но при этом совершенно сухим тоном. – По телефону все гораздо быстрее. Спрашиваешь, зачем тебя обрабатывать?

– Да. В этом нет смысла. У меня нет денег.

– У тебя есть я.