— Ты проверял жизненные потоки Иена, когда заходил в склеп? — спросил неожиданно друг.

— Нет! Появилась Валенсия Кария и отвлекла меня от намеченного плана, — мрачнее произнес я.

— Твой старший брат идет в тюремный блок!

Я раскрыл широко рот и распахнул глаза, не веря тому, что только что услышал. сердце охватило странное чувство радости и тревоги. С одной стороны, Иен мог решить все проблемы, что я создал, облегчив мне существование. С другой, он заберет все внимание и славу себе, которые я мог бы получить в итоге удачного разрешения опасных для семьи вопросов. Я испытал чувство досады.

Экран связи с Андосом резко погас, я остался сидеть в полном одиночестве и тишине, которую нарушал звук и вибрация от мотора корабля. Они успокаивали расшатавшиеся нервы.

Иен — загадочный и опасный противник. Нерушимая и непробиваемая скала, вершину которой венчает снежная холодная шапка. Он всегда на шаг впереди. На несколько кругов в военной академии, во внимании и любви матери и брата Пинера. Я вел с ним борьбу, в которой всегда проигрывал, поскольку Иен никогда не противопоставлял наши жизни и значимость в жизни рода. Он существовал в своем собственном закрытом мире, который наполняли радость и боль. Казалось, его мало волновали чужие переживания, но когда погиб младший брат, я впервые увидел блестящие на щеках слезы.

Вдруг вспомнился разговор с отцом и его исповедь. Нивер влюбился в простую улыбчивую девушку, о судьбе которой ничего не ведал. Желал уйти из семьи, но положение в обществе не позволило сделать глупость. Дед — старый романтик — всячески подталкивал сына к необдуманным действиям, недолюбливая Валенсию. Одно то, что он притащил Карию в дом и сделал личной служанкой говорило о многом.

Армара Ан Брадос сильно переживал смерть марианки. Он не вернулся из одного из последующих путешествий. Ошибка пилота при посадке в разведывательном экспедиции. Но отец не верил отчету, считая гибель Ан Брадоса не случайной.

В этой непростой и запутанной историей юный Иен стал жертвой первой любви, отцу и деду некогда было утешать разбитое сердце и потухшую душу. Брат остался один со своим горем. Оттого я познакомился с уже новым созданием, которое имело разрушенные мечты, что превратились в холодность взгляда, несмотря на их красный цвет, и безразличный нрав, который на деле оказался фальшивой маской.

Мне казались странными слова о том, как сильно привязалась Валенсия к младенцу, ко мне.

— Смотря как искренне названная мать радуется твоим успехам, я полюбил ее. Незаметно она стала дорога моему сердцу, вот только ее не смогло простить обид. Злость годами пожирала душу. Валенсия превратилась в строгую и надменную особу с истеричным характером. Я сделал женщину таковой, мне и расплачиваться.

Отец посмотрел на меня с печалью в глазах и добавил:

— Я думаю, что твоя космическая метка возникла в итоге схожей крови! Вот только голову Кария никогда не венчала костяная корона, как у жителей Марины. Впрочем, как и у твоей бывшей невесты.

Только сейчас вспоминая разговор в кладовой, я переосмыслил сказанное отцом. Кария была не так проста, как пыталась показаться. Точно так же, как и София с ее особым даром — звездным притяжением и родством с кровавым императором.

София

Я кричала и звала на помощь, борясь с мужчиной на гладком холодном полу. Удары сыпались, как из рога изобилия. Виктор вел себя словно обезумевший зверь, который пытается сохранить жизнь, убив охотника. Вот только я не желала свежего мяса.

Император приподнялся надо мной, сел сверху, удерживая руки коленями и со всей силы ударил наотмашь. Дикая боль пронзила голову, и на несколько секунд я выпала из реальности. Прийти в себя помог император, который старательно развязывал штуровку на груди у платья. Зверь ослабил свою хватку, увлекаясь разделыванием добычи.

Правой рукою я нашарила осколок стекла от разбитого стакана, и со всей силой воткнула его в горло Виктора. Мужчина вскочил, прикрывая ладонью рану. Но кровь бурным потоком сочилась наружу. Император метался по комнате, пытаясь звать офицеров охраны, но отчего-то те не отзывались на мольбу своего господина. Виктор попытался второй ладонью прикрыть струящуюся кровь, но рана оказалась слишком глубокой.

Осколок стекла полетел на пол, а покрывало, которым я укрывалась перед ночным пробуждением, в руках мужчины. Белая ткань быстро пропиталась кровью. Император захрипел, заваливаясь на бок возле кровати.

А я смогла наконец подняться. Голова кружилась. Руки тряслись от ужаса. Первым делом, я убедилась, что император Юмы все еще жив. Я долго боролась с желанием, оставить в таком состоянии и удалиться, но здравый смысл победил. Мне не хотелось усугублять свое шаткое положение.

Ко всему прочему, я прекрасно понимала, что Александр Дит выберет для Виктора Лан Финсера достойное наказание, и осколок покажется прекрасным стеклянным цветком. Этот факт подогревал мою израненную душу и немного заглушал боль.

Я прошествовала к гардеробу, вызвала старого ржавого робота, задачей которого была сортировка одежды и поднятие того или иного предмета на второй ярус.

Поскрипывая, словно старик, что ругается на расшалившуюся детвору, робот вышел из гарберобной комнаты. Простой т6, состоящий из двух балок ног и манипулятора торса, выполнил все мои указания беспрекословно.

Император был погружен на простынь, что я заранее расстелила на полу, а потом рукой-манипулятором перемещен на кровать. Из аптечки, что доставил робот из ванной комнаты, я достала кровоостанавливающие и противовирусные препараты. Вколола с больным наслаждением мужчине и порадовалась его стону. Рану на шеи закрыла специальным бинтом, что при соприкосновении с кожей расплылся, словно расплавленное железо. Удивило то, что в аптечке имелись и подобия капельниц с составом, что восстанавливает потерянное количество крови. Я использовала четыре, боясь переборщить и отравить и без того ослабевшее тело. Оставалось сделать пару уколов, чтобы не допустить судорог. Но я медлила.

Виктор изогнулся дугою, тело сопротивлялось и отторгало чуждую субстанцию, не желая преобразовывать ее в потерянную кровь. Я воткнула приготовленную иглу в живот. Мужчина распахнул глаза и потянул ко мне руки. Только они отказались повиноваться, поскольку я привязала кисти длинной веревкой к изголовью кровати. Простора для маневра оставалось немного, но я все равно в страхе отпрянула.

Император шепотом выругался. Значит, рана оказалась не так глубока и опасна, как мне представлялось.

— Александр Дит не убивал госпожу Анбас, — рассказала бледному императору.

Виктор прохрипел невнятно и отключился. Я сделала оставшиеся уколы и собиралась удалиться, когда услышала еле слышный шепотом.

— Мы собирались пожениться, как только власть и порядок на Юме изменятся. Родовые дома не допустили бы свадьбу древнего рода Лан Финрес с вновь образованным Анбас.

Слушать о печальной судьбе создания, скованного рамками и законами, я не захотела. Ведь сама попыталась противостоять своей судьбе, обрекая себя на нынешние испытания.