Когда, спустя полчаса, в поредевшем тумане Анна увидела Брезгина, он метнул в нее остервенелый от негодования взгляд:

— Вы все устроили?!

— Не переоценивайте моих возможностей. Я всего лишь отдыхающая.

— Откуда только взялась…

Брезгин сидел в лодке между двумя полицейскими, пристегнутый наручниками к поручню. К ним подошел Клейменов:

— Где телефон, с которого звонили Куприянову, когда назначали встречу?

— Не знаю, о чем вы говорите. Я никуда не звонил.

— Он бросил его в воду, — сказала Анна.

— Ничего-о‐о… — протянул Николай Клейменов. — Прибудут аквалангисты и привезут понятых. Все дно проутюжим, ничего не пропустим.

— Утюжьте, если делать нечего, — Брезгин лениво шевельнулся и вдруг рванулся вперед мимо оторопевших полицейских. Его кулак не дотянулся до Анны всего на несколько сантиметров — помешали наручники.

Клейменов ткнул его своим кулаком, и Брезгин шлепнулся на сиденье. Конфликт не получил продолжения, поскольку в эту минуту к пирсу подъехал фургон. Из него выбрались несколько человек и стали выгружать аквалангистское снаряжение. Через полчаса аквалангисты вошли в воду.

Клейменов и Анна оставались на пирсе вместе со следователем и двумя понятыми. Не отрывая глаз от воды, они наблюдали за поиском. Брезгин сидел в лодке, зажатый двумя конвоирами.

Аквалангисты обследовали дно сначала под лодкой, потом стали понемногу расширять радиус поиска.

И в этот ответственный момент Анне позвонила подруга Вика. Звонок она почувствовала скорее интуитивно, поскольку телефон стоял на беззвучном режиме.

Взглянув на дисплей, Анна предупредила Клейменова:

— Я ненадолго отойду.

На берегу негромко ответила в трубку:

— Слушаю…

— А почему шепотом? — спросила Виктория.

— Так надо. По Брезгину что-то есть?

— Все по мелочам, ничего существенного. До Придивного жил в Армавире. Преподавал физкультуру. Из интересного — несколько заявлений от мамаш: на физкультуре он слишком ласково подсаживал девчонок на брусья. Короче, лапал. Ни в чем более серьезном замечен не был. На мой взгляд — мелкий пакостник.

— Это все?

— Больше ничего не нашла.

— Что с Легкоступовым?

— Его номер телефона я выслала в эсэмэске.

— Спасибо, я посмотрю.

— Когда возвращаешься в Москву?

— Через неделю.

— Тут твой благоверный…

— Иван? — Разволновавшись, Анна потребовала: — Ну, договаривай!

— Отпуск оформил. Поедет отдыхать в ваши края.

— Черт!

— Удачи тебе, подруга.

— Спасибо! — Анна отключилась и в расстроенных чувствах плюхнулась на песок.

За время ее разговора аквалангисты переместились под пирс, это было видно по пузырькам, которые выходили на поверхность. Анна сняла кеды, вытряхнула из них песок, и когда подняла глаза, увидела черную голову, которая медленно поднималась из воды. Она испуганно замерла, а голова все поднималась и поднималась. И скоро на поверхности воды показалась такая же черная шея, плечи и женская грудь.

Анна вскочила на ноги и, как была, в брюках, вбежала в воду.

— Что там?! — глядя на нее, крикнул Клейменов.

Он не видел, что происходит под пирсом.

Она протянула руку:

— Там женщина…

— Труп? — Топая сапогами по доскам, Клейменов сбежал на берег и тоже вошел в воду.

Тем временем рядом с фигурой женщины из воды вынырнул аквалангист. Он вытащил загубник и прокричал:

— Фигура со старинного парусного корабля! С куском форштевня! Здоровая сволочь!

Вскоре ему вместе с Клейменовым удалось вытащить деревянную фигуру на берег. Там ее обступили все, кто участвовал в задержании, за исключением конвоиров Брезгина.

— Смотрю, под пирсом баба, как живая, шевелится… — рассказывая, аквалангист не отрывал глаз от фигуры. — Застряла под опорой, а как волной шевельнет, вся эта байда головой к поверхности тянется. Вот труханул! Подумал, будь волны повыше, голова из воды высунется.

Под пирсом вынырнул второй аквалангист, вытащил загубник и громко крикнул:

— Пистолет нашел!

Клейменов побежал по воде к нему:

— Ржавый?!

— Свеженький! Только что смазанный!

Выхватив пистолет, Клейменов выбрался на берег.

Анна подбежала к нему:

— Ну что там?

— Тип оружия совпадает. Из такого застрелили Куприянова. Калибр тот же. Дело за баллистической экспертизой, — сказал он и крикнул следователю: — Давай сюда понятых!

В номер Анна вернулась в три часа дня. Развесила на балконе мокрую одежду и после душа легла в постель. Пролежав около часа, поняла, что в таком взвинченном состоянии ей не заснуть. Она села в кровати, включила телевизор, однако в мозгу снова и снова всплывали слова Третьякова: «Спиртное купили днем и спрятали в лодке». Они прозвучали здесь, в этой комнате, когда Степан рассказывал про пляжную вечеринку.

Слова всплыли в памяти неожиданно, возможно, от перенапряжения, после которого мозг ведет себя так, как ему вздумается.

Анна встала с постели и начала одеваться, подстегиваемая тугими ударами сердца, как будто в ожидании чего-то значительного, что может навсегда изменить ее жизнь. Она вызвала такси и, сев в машину, назвала адрес Третьякова. Через десять минут Анна стояла у его дома перед распахнутым настежь окном.

Она постучала в ставню, в окне появился Третьяков, хмуро глянул на Анну и тихо произнес:

— Идите в дом.

Калитка была открыта. Анна вбежала на крыльцо и вошла в комнату, где ее ждал Третьяков. Он спросил:

— Чего вам еще?

— Я насчет лодки, — собравшись с мыслями, она сформулировала: — В прошлый наш разговор вы сказали, что спиртное для той вечеринки было куплено заранее.

— Так и было. А что в этом странного?

— Ничего, — выдохнув, она продолжала: — Спиртное спрятали в лодку.

— Не спрятали, а просто положили.

— И где была эта лодка?

— У пирса.

— Потом она уплыла? — Такой вариант был менее предпочтительным, но все же Анна его озвучила.

— Зачем? Аполлон Борисыч остался с нами. Лодка осталась там же, у пирса.

— Значит, когда вы веселились и выпивали, лодка была рядом?

— Потом Борисыч на ней ушел.

— А когда он ушел?

— Не знаю. Меня там уже не было.