— Из дома Брезгина? — догадалась Анна. — Что-нибудь нашли?

— У бережливого человека всегда найдется то, что вам нужно.

— А Брезгин бережливый?

— На наше счастье — да. В доме нашли телефон, и в нем та самая симка, с которой он звонил Куприянову. И вот, как говорится, вишенка на торте… — Клейменов достал из пакета оранжевые кроссовки с зелеными шнурками и, подстелив газету, поставил на стол: — Они?

— Они! — уверенно заявила Анна и показала пальцем: — Я помню это пятно.

— Теперь мы точно знаем, что Брезгин был в доме Куприянова в момент убийства.

— Что-нибудь рассказал? Он меня стукнул?

— Пока молчит, — Николай положил кроссовки в пакет и прикрыл их газетой. — По-моему, надеется отвертеться. Слишком спокоен.

— Возможно, ждет от кого-то помощи?

— Трудно сказать.

— Что будете делать?

— Буду работать. Пока жду экспертизу на соответствие пули из тела Куприянова стволу, который выкинул Брезгин. На первый взгляд они совпадают. С учетом всех имеющихся улик признание Брезгина — дело времени. Видели в кино, как бьет зенитка, когда в перекрестье лучей попадает вражеский самолет? Точно так же попался Брезгин. — Взглянув на Анну, Клейменов улыбнулся. — Впрочем, кому я все это рассказываю…

— Акуле столичного сыска, — медленно проронила Анна. — Теперь я вам сообщу важную новость: Брезгин причастен к смерти Каратановой.

— Послушайте! — Лицо Клейменова исказилось гримасой непонимания. — Не валите все в одну кучу. Мы расследуем убийство Куприянова.

— Полчаса назад я говорила с Легкоступовым.

— Тем самым нефтяником? Как вы его нашли? — задав этот вопрос, Клейменов махнул рукой. — Все время забываю, что у вас больше возможностей.

— Легкоступов видел той ночью, как Брезгин увез Каратанову и Линчевскую на своей лодке. И эти его показания были запротоколированы. — Она взяла со стола протокол и протянула его Клейменову: — Читайте!

Минуту спустя Николай вернул протокол:

— Но здесь об этом ни слова.

— Вот именно! — Анна перешла к самому главному. — Протокол переписали, подделав подпись Легкоступова. Куприянов об этом знал!

— Да, бог с вами, Анна! Куприянов был порядочным человеком!

— Вы не знаете, с чем ему пришлось столкнуться в ходе расследования. Как вы помните, показания Сизовой были отозваны из-за того, что ее шантажировали.

— Думаете, то же самое произошло с Куприяновым?

— Могу только предполагать. Как только я начала интересоваться делом Каратановой, кто-то испугался, что старик проговорится, и его решили убить.

— Что еще вам стало известно?

Анна развернула план санаторского парка и положила его на стол:

— Смотрите! Видите этот крест?

— Вижу.

— В этом месте машина Зотова сбила Ирину Линчевскую. Запомните важную деталь: в тот момент на ней была надета джинсовая куртка Катерины Каратановой.

Николай спросил:

— Откуда вам это известно?

— Из показаний Зотова. Куртка была примечательной. На конкурсе красоты и на пляжной вечеринке куртка была на Каратановой.

— У меня сохранилась фотография, на которой я вместе с Каратановой. На них она в этой куртке.

— Но вы сказали, что не были с ней знакомы.

— А я и не был. Просто подошел после конкурса, спросил: можно с вами сфотографироваться? Она согласилась.

— Я видела эту фотографию. — Анна облегченно вздохнула и улыбнулась. — И знаете, вы сняли с моей души камень.

— Неужели заподозрили?..

— Работа у нас такая.

— Так что там с курткой?

— Линчевскую сбили здесь, — она ткнула пальцем в один, а потом в другой крест. — А здесь, у прачечной, ее видела Сизова. Вера помнит девушку в джинсовой куртке, похожую на Каратанову. И это значит, что Линчевская бежала из парка к дороге.

— Не наоборот?

— Я говорила с Сизовой, она хорошо помнит. Теперь смотрите, — Анна приложила линейку к обоим крестам и указала на ее окончание. — Видите?

— Вижу. Здесь находится заброшенный коттедж.

— Я знаю, что его называли генеральским, и знаю почему.

— Хотите сказать, что Линчевская убегала из коттеджа?

— А разве это не очевидно?

Он согласился:

— Следуя вашей логике, похоже на правду.

— Теперь сосредоточьтесь. Самое главное. Когда Каратанова и Линчевская садились в лодку Брезгина, Каратанова была в куртке, а Линчевская — без нее.

— О чем это говорит?

— О том, что остаток ночи девушки были вместе. У Каратановой было время, чтобы отдать свою куртку. Но если теперь нам известно, что Линчевская в ту ночь побывала в генеральском коттедже, — Анна кивнула на план, — значит, Каратанова тоже была там.

— Черт знает что… Но ведь Линчевская бежала одна?

— Значит, Каратанова сбежать не смогла. Не исключено, что на тот момент она была уже мертва.

— Бежать и сбежать — две разные вещи.

Как будто согласившись, Анна спросила:

— Что может заставить юную девушку бежать ночью через парк?

— Испуг…

— Страх! Ужас и страх! Ее или смертельно напугали, или она видела нечто ужасное!

— Ну, вы нагородили…

— Считаете, что я не права? — спросила Анна.

— Я так не сказал.

— И вот вам последнее… Найденная на пляже туфля не принадлежала Каратановой. — Анна положила на стол фотографию, и сверху лупу. — Можете убедиться. Здесь четко обозначен тридцать седьмой размер. У Каратановой был тридцать девятый.

— По-вашему, что это значит?

— Туфлю кто-то подбросил.

— Зачем?

— Неужели не ясно? Вы притворяетесь?

Клейменов пожал плечами:

— Вовсе не притворяюсь. Начали — договаривайте.

— Туфлю подбросили для того, чтобы направить следствие по ложному направлению. И, возможно, это сделал сам Куприянов.

— Да, вы же сами себе противоречите!

— Представьте себе ситуацию, когда приличный человек, следователь, не можете посадить настоящего убийцу. Тогда, чтобы не сажать невиновного, в деле появляется разбухшая в море, многострадальная туфля Каратановой, и вместе с ней спасительная версия о самоубийстве. Что скажете?

— У меня есть опасения, что в вас говорит писатель, а не полицейский. Слишком уж наворочено.

Свернув план и отложив его в сторону, Анна отступила назад: