как их называли, нашли пристанище, и мы на весь Щучинский период остались хорошими друзьями. Ребята были украинцы, дольше женаты, уже с опытом устройства быта и сподвигли нас на следующую зиму «замутить» хорошее дельце: заквасить бочку капусты и заготовить мясо кабана на две семьи.

О! Это ещё та была эпопея!

Если квашение капусты под руководством Тони прошло достаточно спокойно и безболезненно, но утомительно, то действо с живым кабаном было похлеще, чем та моя пробежка по улицам поселка с курицей на поводке. Кстати, именно Тоня мне рассказывала, всплескивая руками и смеясь, анекдотичный случай с женушкой одного офицера, которая водила курицу на верёвочке. «Нет, ты представляешь, курицу за ногу?!», – хохотала она… Да уж представляю, чего же не представить! «Ах! Да, да, я слышала об этом! Действительно, уму непостижимо!», – вторила я ей.

А почему, скажите пожалуйста, они, женушки, должны не в супермаркете покупать потрошенные и упакованные изделия, а по улице их водить? А? Полный абсурд! Мы и слова такого «супермаркет» тогда не слышали. Ну ладно, хотя бы просто в магазине!

Так вот, объяснив все положительные стороны оптовой закупки и приготовления из неё консервов и колбас впрок, её дешевизны и удобства – не надо каждый раз на рынок шалаться – молодая украинская семья убедила нас, что это есть хорошо! И мы пошли на базар. Ну, Гонтари, я понимаю, они с Украины, там умеют и выбирать, и делать разные заготовки, и торговаться, но чего я-то попёрлась с ними, и что Витя там не видел – вот что странно! Хотя ничего странного, мы же пополам хотели купить животину, нужно видеть товар и одобрить. Мы озабоченно ходили вслед за Тоней и Вовой, с умным и понимающим видом рассматривая жирных ЖИВЫХ свиней.

Я же ещё вдобавок торкала пальчиком в перчатке их бока, плавно переходящие в задницы, пока Тоня, смущаясь, мягко не подсказала мне, что этого не надо делать, т.к. продавцы втихомолку ухмыляются над такого рода покупателями. Наконец, Вова выбрал такую милую свинку среднего размера, поторговался и сказал: «Подойдет!» Нет, вы можете, например, представить американского кадрового офицера, окончившего Академию и покупающего на рынке США живую хрюшку для обеспечения питания семьи? Или французского, или, на худой конец, испанского? И их леди, мадам, сеньору, проверяющих упитанность свиньи наманикюренными пальчиками? Нет? Вот то-то и оно!

Наши мужья стали думать, как же её забить (привезти-то нам её привезли продавцы, но они сразу же и уехали). Пригласили, конечно, соседа-белоруса. Вообще, на разделку туши ребята потратили столько времени, сколько можно было бы потратить на свежевание бегемота. Однако наши друзья оказались правы: зимой можно было пойти в хозяйский сарайчик (двор), открыть емкость в виде эмалированного бачка и в любой момент достать кусок свинины, залитой смальцем – растопленным свиным жиром – или домашнюю колбаску, которую была приготовлена по рецепту пани хозяйки. При наличии же ещё квашеной капусты и картошки, запасённой тоже благодаря совету опытных и предприимчивых Гонтарей, можно было по-быстрому сварганить кислые щи или тушёную картошечку.

С Тоней у меня связано ещё одно весьма пикантное воспоминание.

Я никогда не верила, что пьяные люди потом, когда хмель пройдет, ничего не помнят. Оказалось, что правда. И я убедилась в этом на своем опыте.

В первый, единственный и последний раз в жизни я была в дребезину, в стельку, в доску, в хлам, в зюзю, в дрибадан и еще во что не знаю, опьяневшая. А! Ещё напиваются в грязь, в лоскуты и «как» – как свинья, как сапожник. Хотя свинья кажется не напивается… Ситуация была примерно такая же как и у Вити в Шахтах на посиделках у братьев-шахтеров, только с точностью до наоборот.

День рождения у Тони: в январе, кажется. Я запомнила потом заснеженную скрипящую дорогу, по которой меня волок муж и скачущую по небу вверх-вниз огромную луну. Так вот на этом самом празднике я очутилась между двумя зрелыми дамами, которые задались целью споить молоденькую дурочку, пошутить, таким образом, и в этом благородном начинании, собаки, очень преуспели. Они подливали мне понемногу, но часто и попеременно, то водочку, то коньячок, то, хуже всего, предлагали запить пивком, т.е. жуткую алкогольную гремучую смесь. Напротив меня сидел Витя и, видимо заметив, что благоверная женушка уже охмелела, сказал моими же словами: «Галюня, может быть, хватит!», – и я тоже, как и он тогда, поставила очередную рюмку на стол.

Ситуация повторилась один к одному: тетки стали меня подначивать, что мол муж-то тебя в жёсткой уздечке держит, не забалуешься. Э! Что вы! Да я, да я, д-д-а я!

Очнулась «д-д-да я» уже почему-то вне дома, а во дворе. Витя держал меня за плечи, немилосердно тряс и приговаривал: «Открой глаза, слышишь, открой сейчас же глаза!», – и опять тряс за плечи. Я слышала его голос, и обеспокоенный голос стоявшей рядом Тони. Она была врач и понимала, что дело швах, поэтому уговаривала моего мужа: «Да не тряси её, не тряси! Ей плохо!» На что мой обозленный супруг свирепо огрызался: «Ну, придём домой, я ей покажу «плохо-хорошо!» На что я пыталась, честное слово, пыталась, не только открыть глаза, но даже сказать что-нибудь язвительное типа «Как же! Что это ты мне покажешь?!» или «Так я и позволю тебе показать!», но веки не поднимались, как у Вия, язык был чугунный, я мычала что-то невразумительное. Все это время меня качало-поднимало высоко-высоко, непостижимо высоко – вверх!, потом с уханьем и тошнотой швыряло – вниз! и повторялось снова.

Следующий этап помню – вот ту самую заснеженную улицу, по которой Витя, мой любимый муж, на плече просто волоком тащил меня, потом провал памяти, потом уже дома на кровати, с холодными каплями пота, скручивающимся желудком – Витя ничего мне «не показывает», а наоборот трогательно успокаивает меня, ухаживает, прикладывает ко лбу мокрое полотенце.

Только к утру я, более-менее, оклемалась-очнулась тоже с холодным компрессом, стала что-то соображать и увидела не злое, а обеспокоенное лицо мужа, который хотел предложить мне рюмочку водки: «Выпей, выпей, Галюня, легче будет!» От этого сердобольного предложения меня тут же начало со страшной силой тошнить. «А-а-а-а!, – подумала я, – Анафема! Витя, значит, знал, как поправляться после перепоя! А я, значит, недаром в Шахтах такой бенц устроила!», – промелькнуло у меня в голове, и тут же меня от глубоких умозаключений-воспоминаний и от вида рюмки и вытошнило. Спасибо ему, что вытащил из этого жуткого состояния. Противные бабы просто отравили меня, есть такой диагноз – алкогольная интоксикация, вот