домашними животными. Хорошо, если хозяйка чистоплотная, а если нет, то в доме стоит неистребимый запах коровника и хлева. Пани Софа, как истинная полька, была необыкновенной чистюлей и трудоголиком. В комнатах ничем не пахло, всегда было убрано, а пана-мужа поджидали щи и свиные шкварки. Белорусы (а пан Михал был белорус, и очень гордился тем, что женат на польке, потому что «за польским часом» им вдолбили второсортность), в отличие от поляков с удовольствием ели сплошной чистый холестерин в виде сала плюс бульбочку в разных вариантах, поэтому их и называли «бульбашами». Я уже говорила, что жили мы мирно и дружелюбно. Пани Софа учила меня готовить разные национальные блюда, я вышивала довольно долго и скрупулезно крестиком газетницу, но при моем активном характере все это было муторно, нестерпимо скучно и я, повторяю, хотела устроиться на работу. Хотеть-то я хотела, но по специальности работать не могла, маленькая школа под завязку была набита учителями, местными и жёнами офицеров. Никаких вариантов не было.

В этот нулевой цикл организации нашего быта происходили смешные казусы. Вот говорят, что анекдоты берутся из жизни, так правда, они берутся из жизни. Я уже говорила, что в районном магазине из продуктов были только крупы, хлеб, слава Богу, иногда мука и какие-то хозяйственные мелочи. Масло, яйца, мясо, овощи, молоко были только на рынке, который работал по воскресеньям. В этот день местные жители и народ из гарнизона гужевались на рынке и прикупали себе более весомые и калорийные продукты, чем крупу и хлеб, на всю неделю и про запас. Я никогда не видела на нашем ростовском базаре телег в виде арбы с ребристыми высокими стенками, в которых на рынок привозили бы мешки с мукой, яблоками, картофелем, живых гусей-поросей, кур. У нас, в Ростове, покупали, ну там, куриные потрошки, граммов 100-200 пахучего крестьянского сливочного масла, немного говядины на супчик (её в отличие от свинины называли просто «мясо»), никогда ничего оптом, понемногу. А здесь? Ну, где бы ещё я увидела бы такую, почти «сорочинскую ярмарку»? Только здесь, в районном городке Западной Белоруссии. Я ходила по ярмарке, таращила глаза, с умным видом опытной хозяйки пробовала сметану, масло, крутилав руках яблоки, всё равно ничего в эти пробах не понимая – все продукты казались на один вкус, и я с трудом представляла себе, что бы такое-этакое купить на неделю. Пока я не умела планировать свое небольшое и несложное хозяйство и, если покупала одно, то обязательно забывала купить другое.

И вот в один прекрасный день я решила приобрести курицу, сварить лапшу, порадовать «питанием» своего пунктуального супруга. Хорошо. А куры-то живые! Ладно, купим живую… А как её доставить домой… Вот, незадача! Не в сумку же её заталкивать! Она же там всё… испачкает. И я делаю самую несуразную вещь, о которой долго и с наслаждением вспоминали в Щучине, а потом уже пересказывали МНЕ с красочными добавлениями, как некая фря-недотепа привязала курицу за ногу и вела её домой на потеху всему народу. Да, признаюсь, граждане судьи, я сделала это! Зрелище, конечно, было незабываемое: молодая симпатичная, но испуганная, предполагая, что она явно делает что-то не то, женщина в габардиновом макинтоше, в малюсенькой бархатной шляпке и перчатках-сеточках тянет по улице куру, привязанную за ногу, затравленно озирается по сторонам, но пытается сохранить на физиономии безразличную мину – а что здесь такого?! Прогуливаю курочку и всё тут, никого не трогаю. Курица истерично кудахчет, подскакивает, подлетывает и создает на улице прецедент, падла такая. Чем дальше, тем больше я понимаю, что представляю самое нелепое и глупое зрелище вместе с этой дурацкой курицей, люди оглядываются, хохочут, а что делать – не знаю. Наконец, какой-то приезжий селянин сжалился то ли надо мной, то ли над бедной курицей. Укоризненно взглянув на меня (экая глупая «кобета» – женщина!), схватил бедную птицу за ноги, одним резким движением взмахнул ею вниз. Кура сразу затихла, он всучил мне мою покупку и пошел дальше. Я даже не успела сказать сердобольному мужику «спасибо» за избавление от дальнейшего позора. А у курицы, наверное, после такого встряхивания случился инсульт… Все равно у меня с приготовлением лапши случилась неудача, я потратила уйму времени на общипку и потрошение этого несчастного куренка, но всё-таки сварила его вместе с зобом.

Впоследствии я уже научилась что-то выбирать на таком огромном рынке, мне в этом очень помог опыт Тони Гонтаревой. С ней и её мужем Володей мы познакомились тоже при необычных обстоятельствах.

Только-только мы устроились у панов Софы и Михала, уже выпал снег,

а у нас тепло и есть крыша над головой, как днём во время работы вдруг домой заявляется мой Витя с молодой женщиной в очках и младенцем на руках и заявляет с порога: «Это Тоня, она у нас поживет немного!» Я сначала опешила, а потом сразу смекнула, что это такие же бедолаги, молодая офицерская пара, приехавшая на службу Родине и получившая, как и мы, ответ: «Устраивайтесь как хотите!», да еще с грудничком. Пока её бедный муж искал пристанища и жил в вышеупомянутой гостинице, такой же холодной, как и в ноябре, Тоня обреталась у нас в комнатушке, спала на раскладушке впритык к нашей кровати, а сынишка на полу в нашем «оккупационном» (название пошло из-за того, что моя сестра привезлаего из послевоенной Германии и из-за его вместимости) чемодане, куда мы настелили груду тряпья и подушек. Конечно, это было неудобно, колготно: ребеночек требовал внимания, чистых пеленок, плакал, марался. Витя ночами не высыпался и уже, видимо, жалел о своем альтруизме, а Вова всё никак не мог найти хоть какую-нибудь халупёнку и даже иногда оставался тоже ночевать у нас. Пан Михал тоже был недоволен – теперь не он не давал нам спать своим храпом, а грудничок его будил, и папа грудничка, который простудился при поисках жилья, и тоже храпел не хуже пана Михала. Хозяйка не выдержала и сделала нам такой лёгкий предупредительный выговор на предмет «ищите другую квартиру». Впрочем, это было вполне справедливо, т.к. мы по простоте душевной даже не спросили у них разрешения на вселение новых квартирантов, просто поставили перед фактом. Правда, я сказала, что это на пару деньков, ребёночек мол, холодно и всё такое, но денёчек затянулся, а пан Михал спал-то за стенкой. Но только, когда ОН нас будил храпом, то такой пустяк не считался нарушением личной свободы.

Но хорошо, что «всё проходит» – прошел и этот период. Гонтари,