что-то, сунул ему в руку пятидолларовую банкноту. Естественно, толку ему от нее не было никакого, но мне просто хотелось чем-то помочь. Он был едва жив»[359].

15 декабря большинство репортеров отправились из Нанкина в Шанхай, чтобы передать свои репортажи. Их последний день в городе был полон ужаса. По пути в порт им в буквальном смысле пришлось переехать через ноги нескольких трупов возле Водяных ворот, где собаки уже начали глодать тела. Позже, ожидая прибытия корабля, они увидели, как японские военные выстроили в ряд тысячу китайцев, заставили их встать на колени, разбившись на небольшие группы, и расстреляли каждого в затылок. Во время казни некоторые японцы смеялись и курили, будто наслаждаясь зрелищем.

Корреспондент «Ассошиэйтед Пресс» Макдэниел остался в Нанкине еще на день, прежде чем подняться на борт отправлявшегося в Шанхай эсминца. 16 декабря, в свой последний день в разрушенной китайской столице, он увидел новые трупы и миновал длинную колонну китайцев со связанными руками. Один из них вырвался из колонны и упал на колени, умоляя Макдэниела спасти его от смерти. «Я ничего не мог поделать, – писал Макдэниел. – Последнее, что я помню о Нанкине: мертвые китайцы, мертвые китайцы, мертвые китайцы»[360].

Кинооператоры

В окрестностях Нанкина были также двое американских кинооператоров, которые рисковали жизнью, снимая бомбардировку «Паная»[361]. Во время бомбардировки Норман Элли из «Юниверсал» и Эрик Майелл из «Фокс Мувитон» случайно оказались на борту корабля и сделали превосходный репортаж о случившемся. Хотя оба они остались целы и невредимы (Элли выбрался из этой передряги лишь с оцарапанным пальцем и в пробитой пулями шляпе), но еще одному журналисту не повезло[362]. Отколовшаяся щепка глубоко впилась в глаз итальянскому корреспонденту Сандро Сандри, когда тот поднимался следом за Элли по трапу на «Панай», и несколько часов спустя он умер.

Прячась вместе с другими выжившими пассажирами «Паная» в прибрежных тростниках, Элли завернул отснятую им и Майеллом пленку в брезент и закопал ее в ил, думая, что японцы высадятся на берег, чтобы их убить[363]. Позже пленку откопали и отправили в Соединенные Штаты, где части кинохроники тех событий показывали в кино-театрах по всей стране.

Потопление «Паная» вызвало в США намного большее возмущение, чем вся резня и насилие в Нанкине, вместе взятые. 13 декабря президент Франклин Д. Рузвельт заявил, что «шокирован» бомбардировкой, и потребовал немедленной компенсации от императора Хирохито[364]. Несколько дней спустя, когда измученные выжившие наконец добрались до цивилизации, реакция общественности стала еще хуже. Грязные, замерзшие, закутанные лишь в китайские одеяла и обрывки одежды, многие уцелевшие после бомбежки все еще пребывали в шоке[365]. Их рассказы вместе с фотографиями вскоре появились во всех крупных газетах страны под заголовками типа «Жертвы “Паная” провели целый час под японским огнем» и «В Нанкине царят резня и грабежи». Когда кинохроника Элли и Майелла вышла на экраны кинотеатров, она лишь поспособствовала всеобщему возмущению и антияпонским настроениям среди американской публики[366].

Японская «минимизация ущерба»

Как только иностранные корреспонденты покинули Нанкин, японцы полностью закрыли город, чтобы не допустить появления в нем других репортеров. Джордж Фитч стал свидетелем этому[367] декабря, в тот день, когда он вез нескольких иностранных корреспондентов из города в порт, чтобы те могли сесть на отправлявшуюся в Шанхай канонерку. Когда Фитч попытался вернуться в Нанкин из Сягуаня, у ворот его остановил японский часовой, категорически отказавшись впускать его в город. Даже господин Окамура, сопровождавший Фитча представитель японского посольства из Шанхая, не смог убедить того их пропустить: «Для японской армии посольство ничего не значит» 15. В конце концов Окамуре пришлось поехать в штаб японских войск, чтобы получить особый пропуск для Фитча.

Когда японцы наконец разрешили нескольким иностранцам въехать в город, они тщательно контролировали все их передвижения. В феврале они позволили нескольким американским морским офицерам сойти на берег в Нанкине, но лишь в сопровождении представителей японского посольства, в посольском автомобиле[368]. К концу апреля японское верховное командование запретило большинству иностранцев свободно покидать город или въезжать в него[369].

Чтобы скрыть ужасные подробности деяний своих военных, японцы даже препятствовали возвращению в Нанкин иностранных дипломатов. Но правду им в конце концов скрыть не удалось – особенно от немцев и американцев.

Иностранная разведка о Нанкинской резне

Правительство Гитлера вскоре узнало, чем японцы оправдывали задержание граждан Германии. «Сделанное мной в предыдущем докладе предположение, что японцы задержали наше возвращение с целью обойтись без официальных свидетелей их зверств, подтвердилось, – докладывал в январе в Берлин один немецкий дипломат. – По словам находившихся в Нанкине немцев и американцев, как только стало известно о намерении иностранных представителей вернуться в столицу, были предприняты лихорадочные усилия по устранению свидетельств бессмысленных массовых убийств гражданских лиц, женщин и детей»[370].

Американское правительство также знало о том, что пытались скрыть японцы. Дипломатические сообщения японского министерства иностранных дел были защищены машинным шифром, но к 1936 году криптоаналитики разведывательной службы США взломали японский код, который американцы назвали «Красная машина»[371]. Соответственно, американская разведка могла перехватывать и читать секретную переписку между японским руководством в Токио и их представителями в Вашингтоне во время Нанкинской резни. 26 декабря 1937 года министр иностранных дел Хирота Коки отправил японскому послу Сайто Хироси в Вашингтоне одно из подобных сообщений, в котором подчеркивалась необходимость воспрепятствовать немедленному возвращению в Нанкин персонала американского посольства. «Если они все же вернутся и получат нежелательные сведения о действиях военных от своих сограждан и если дипломаты, получив подобные жалобы, направят доклады в свои страны, мы окажемся в крайне неблагоприятном положении, – говорилось в сообщении. – Соответственно, мы считаем, что лучшая политика – делать все возможное, чтобы задерживать их как можно дольше. Даже если это и вызовет определенное недовольство, мы полагаем, что это все же лучше, чем рисковать прямым конфликтом»[372].

Однако правительство США не сообщало общественности известные ему в то время сведения и даже участвовало в сокрытии правды. К примеру, Норман Элли, кинооператор из «Юниверсал», отснял 53 тридцатиметровых рулона кинопленки о японской атаке на «Панай», но, прежде чем фильм вышел в кинотеатрах, президент Рузвельт попросил Элли вырезать около 9 метров пленки, где были показаны несколько японских бомбардировщиков, обстреливавших канонерку[373]. Элли согласился, хотя эти 9 метров, вероятно, были лучшими кадрами во всем фильме, в наибольшей степени обвинявшими японское правительство. Гамильтон Дарби Перри, автор книги